Филькина грамота.Выражение это, так сказать царского происхождения. Автором его был царь Иван IV, прозванный в народе Грозным за массовые казни и убийства. Для усиления своей самодержавной власти, что невозможно было без ослабления князей, бояр и духовенства, Иван Грозный ввел опричнину, наводившую ужас на все государство Российское.
Не мог примириться с разгулом опричников и митрополит Московский Филипп.
В своих многочисленных посланиях к царю – грамотах – он стремился убедить Грозного отказаться от проводимой им политики террора, распустить опричнину. Строптивого митрополита Грозный презрительно называл Филькой, а его грамоты – филькиными грамотами.
За смелые обличения Грозного и его опричников митрополит Филипп был заточен в Тверской монастырь, где его задушил Малюта Скуратов.
Выражение «филькина грамота» укоренилось в народе. Вначале так говорили просто о документах, не имеющих юридической силы. А теперь это означает также и «невежественный, безграмотно составленный документ».
Если задаться вопросом, каким образом некий Филька прославился в веках укоренившимся в народном языке выражением, то в поисках ответа придется перелистать страницы отечественной истории, залитые кровью. Существует несколько версий происхождения этого выражения. Какая из них верна решайте сами.
Первая – связана непосредственно с толкованием самого этого имени. В словарях русского языка В. Даля и Ушакова, Филя означает – простачество, недоумство. На Руси это имя считалось простецким и чаще всего принадлежало людям «подлого сословия».
Простофиля – это прозвище, образованное от этого имени. Так на Руси называли безграмотных людей низкого сословия.
А выражение сохранилось в языке, скорее всего, благодаря нелепому и смешному контрасту между высоким уровнем официального документа, которым была грамота, и простецким положением его составителя.
Филька, не имеющий даже фамилии, конечно, не имел права прикладывать руку к важному документу. А значит, бумага эта — липа, не имеющая юридической силы.
В русском языке сохранились пословицы, относящиеся к этому нарицательному персонажу: «Обули Филю в чертовы лапти», «У Фили были, у Фили пили, да Филю же и побили», «Был Филя в силе – все други к нему валили, а пришла беда – все прочь со двора».
Вторая версия, более сложная версия, происхождения выражения - «филькина грамота», связанная с реальными персонажами истории, а именно с Иваном Грозным. Существует легенда, что загадочный Филька в этом словосочетании — это не кто иной, как московский митрополит в 1566–1568 годах.
Летом 1566 г. повелел государь призвать к нему соловецкого игумена Филиппа, сына боярина Колычева. Он задумал поставить этого священника митрополитом Московским и вся Руси, поскольку роду тот был древнего и знатного, правда, опального. До пострига служил при дворе Елены Глинской, матери Ивана Грозного. Федор Степанович Колычев в монашестве принял имя Филипп. Слыл он человеком незаурядным, образованнейшим, прославился успешным обустройством вверенного ему монастыря.
Представший перед монаршим взором священник на предложение стать митрополитом ответил, что согласится лишь при условии уничтожения опричнины. Иван был разгневан, но настоял на своем, заставив Филиппа дать письменное обещание «в опричнину ему и в царский домовый обиход не вступаться, а после поставленья за опричнину и за царский домовый обиход митрополии не оставлять». Правда, за то и сам Иоанн попросил «нейти прямо против царской воли, но утолять гнев государя при каждом удобном случае».
По прошествии времени понял Иоанн IV, что допустил оплошность, не догадавшись включить в данную расписку отказ от права печаловаться, т.е. заботиться, заступаться за подвергнутых гонениям. А митрополит слал на царский двор грамоты как раз такого содержания. Они-то и стали прототипом «филькиных», но позднее.
Иван стал избегать встреч с церковным главой, им же назначенным, чтобы не выслушивать его речи в защиту преследуемых, а явившись в марте 1568 г. на службу в Успенский собор, призвал: «Только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святый! Молчи и благослови нас!» Неподкупный владыка ответил: «Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит».
Беседа, в конце концов, хоть и была трудна, привела грозного царя в большое раздумье. Опричники, опасавшиеся, как бы он и вправду не распустил их, устроили заговор. Они нашли сообщников среди духовенства, которое стало доносить на Филиппа II. В гневе одураченный Иван Васильевич обозвал грамоты ни в чем не повинного митрополита Филькиными, употребив презрительную форму монашеского имени владыки.