Моабит - старейшая немецкая тюрьма. Находится она в Берлине и построена в 1889 году. В Моабите сидели легендарный лидер немецких коммунистов Эрнст Тельман, Георгий Димитров, осуждённый за поджог здания Рейхстага, поэт Муса Джалиль, а позднее - Эрих Хоннекер и всесильный лава «Штази» Эрих Мильке. Но недавно фотографии старинной тюрьмы вновь замелькали на первых страницах немецких газет. Дело в том, что из этой строго охраняемой тюрьмы совершили побег двое русских заключённых, чем немало переполошили добропорядочную Германию. А произошло тогда следующее.
Моабит считается самой строгой тюрьмой в Германии, хотя сегодня это вовсе не тюрьма, а следственный изолятор. Камеры рассчитаны на двух человек, но по желанию подследственный может жить в одиночке. У стены - двухъярусная кровать, с другой стороны - стол со стульями, телевизор, холодильник, шкаф для продуктов. В самом дальнем углу - унитаз и умывальник. Прогулки каждый день, каждый день можно посещать душ и спортивный зал. В общем жить можно. Именно так и полагал подследственный Николай Цейс, когда его прямо из полицейского участка привезли в следственный изолятор.
Немного предыстории. Коля родился в далёком Казахстане в семье поволжских немцев. Окончил автомобильный техникум в Актюбинске, затем отслужил два года в Советской Армии. Правда, в стройбате, так как поволжских немцев в приличные рода войск не призывали. Вернулся домой уже в самом разгаре перестройки, устроился работать в автосервис. Когда развалился Советский Союз, жить в Казахстане стало трудно. Поэтому на семейном совете было принято решение уехать в Германию, так сказать, на родину предков. Однако на новом месте жизнь не задалась. В Германии получить нормальное рабочее место человеку, который с трудом говорил на немецком языке, оказалось сложно. Поэтому работал Коля грузчиком на аптечном складе, получая сущие копейки, затем маляром. И когда знакомые из русской диаспоры предложили ему заняться угонами и разборкой автомобилей, Коля долго не раздумывал. Он прекрасно понимал, что такой криминальный бизнес в Германии долго не протянет, но года два-три надеялся пожить красиво. А затем можно и за решётку на те же два-три года. Терять то особенно нечего. Гражданства его не лишат и обратно в Казахстан не вышлют. Красивая жизнь действительно продолжалась два года и закончилась задержанием и арестом.
При собеседовании с дежурным тюремным чиновником Коля попросил определить его в одну камеру с русским подследственным, чтобы было веселее. И вскоре пожалел об этом. В камере его встретил огромный качок весом около ста килограммов, который представился Василием.
Прогулочный дворик тюрьмы Моабит.
Судя по повадкам, Вася явно принадлежал к «русской мафии», которая пустила глубокие корни в современной Германии. В молодости Вася отслужил срочную службу в воздушно-десантных войсках. Затем занимался конкретным вымогаловом и бандитизмом, несколько раз сидел в русской тюрьме и на зоне. Когда пресс российских правоохранительных органов стал чрезмерным, Вася купил себе поддельные документы российского немца и эмигрировал в Германию. И здесь принялся за старое. В Моабит он угодил за нанесение тяжких телесных повреждений какому-то коммерсанту, тоже выходцу из России. В общем, история была очень тёмная и мутная.
Василий без церемоний взял на себя обязанности смотрящего по «хате» и назойливо стал опекать своего сокамерника, обучая того всем тюремным премудростям. При этом он всячески поливал немцев за их толерантность, мягкость и раздолбайство.
- Однажды вышагивал я по двору во время очередной прогулки, - рассказывал Вася, вольготно развалившись на нижней шконке. - Смотрю, на небольшом газончике растёт куст земляники. И ягодки уже появились, совсем красные, спелые. Решил я немножечко подкрепиться, сорвал кустик и стал поедать эти ягодки. Разумеется, делал это у всех на виду, ни от кого не таясь, я же не «крыса» какая-нибудь. Далее события развивались так.
Вдруг из стеклянной будки выбежали трое немецких вертухаев. Подскочили ко мне и стали кричать, чтобы я немедленно выплюнул эти ягоды. Но я впал в состояние прострации от такого зехера. Вертухаи, видя, что я их не слушаю, надели мне на руки наручники, повалили на землю, схватили за голову, начали насильно открывать рот. Затем полицаи вызвали скорую. Лепилы устроили мне качественное промывание желудка со всеми вытекающими последствиями. В том смысле, что я хорошо проблевался, а затем ещё обделался до кучи. После всего врачи всадили мне пару укольчиков в жопу и положили под капельницу.
Трое суток лежал в тюремной больничке. А затем меня пригласили на беседу о любви и дружбе к начальнику тюрьмы. В кабинете присутствовали ещё врач и переводчик. От последующего базара я чуть не охерел.
Немцы на полном серьёзе пытались выяснить, почему я хотел отравить себя и съел эти ядовитые ягоды. Оказалось , что в Германии земляника считается очень ядовитой - типа нашей волчьей ягоды. На мои ответы, что в России все поголовно едят землянику и ещё никто не умер, никак не реагировали.
Фрицы были твёрдо уверены, что я совершил попытку самоубийства. И их интересовали причины, по которым я пошёл на суицид. Допытывались, не было ли у меня конфликтов с охраной, сокамерниками. В конце концов, я плюнул и сказал, что страдаю приступами депрессии. Немцы разулыбались до ушей, и беседа закончилась. Мне приписали какие-то колёса и постоянное наблюдение у тюремного психиатра. В общем, все они козлы, фофаны жёваные.
Коридоры тюрьмы Моабит.
Николая коробило от таких разговоров, но поделать он уже ничего не мог. Попроситься в другую «хату» было стрёмно и не по понятиям. Ведь Вася ничего плохого ему не сделал. И ещё неизвестно, какие возможности у местной «русской мафии», могут и отомстить за то, что «выломился» из «хаты» без особых причин.
Через месяц «приятного» общения тон разговоров Василия изменился. За решёткой ему надоело и он стал тосковать по воле. А потом и вообще заговорил о побеге. Сначала Коля подумал, что его сокамерник так шутит, но Вася рассуждал совершенно серьёзно. - С воздуха Моабит напоминает американское министерство обороны Пентагон, - начал развивать бывший десантник свою мысль. - Пять узких четырёхэтажных зданий, в каждом из которых до двухсот камер, сходятся лучами к центральной башне - ключевому месту в системе безопасности тюрьмы. Отсюда просматриваются все тюремные галереи до самого конца.
При необходимости охрана блокирует входные двери и блоки, сохраняя при этом полный обзор и, соответственно, контроль над происходящим. Тюрьма считается образцовой по степени охраны. Территория обнесена монолитным бетонным забором семь метров высотой с колючей проволокой сверху. Но всё это фуфло. Сделаем канат и перелезем через стену. Главное - незаметно попасть во внутренний двор.
Вскоре от слов Василий перешёл к делу. Во время прогулки он обратил внимание на небольшой кусок бетонной стены, который валялся в углу прогулочного дворика, и глаза его странно загорелись.
- Ну, всё, фраерок, бежим завтра после прогулки, - безапелляционно заявил Василий после возвращения в камеру. - Если попробуешь соскочить, пеняй на себя, я тебя предупредил.
Коля весь покрылся испариной, но противоречить грозному сокамернику не посмел.
На следующий день перед выходом на прогулку Василий обмотал вокруг себя все простыни и пододеяльники, которые имелись в камере, и надел сверху широкую куртку. Во время прогулки побегушникам удалось отделиться от основной группы заключённых и спрятаться в укромном уголке двора. Затем Вася быстро изготовил длинную верёвку с кошкой, используя свитые в канат простыни. Якорь он ухитрился смастерить из куска бетонной стены и нескольких ложек, которые прихватил из столовой. Закинув верёвку на стену, беглецы ловко вскарабкались по ней. На колючую проволоку набросили плотную куртку, чтобы не порезаться. Первым полез Коля, а затем Вася-десантник.
Его охранник с вышки уже заметил и открыл огонь из автомата, но промахнулся . Беглецам удалось преодолеть стену и спрыгнуть на улицу. Охрана Моабита организовала погоню.
Спасаясь от неё, беглецы заметались по незнакомым улицам Берлина и перемахнули через другой забор, оказавшись во внутреннем дворе какой-то очень респектабельной виллы. По горькой иронии судьбы, это оказалась резиденция … президента Германии, которая охранялась ещё строже, чем Моабит. Через пару часов обоих беглецов поймали и возвратили в камеры.
Побег двоих «руссиш зеков» стоил немецкой казне три с половиной миллиона евро. Именно столько обошлась модернизация охранной системы Моабита. А русских арестантов в немецких тюрьмах после этого побега стали очень уважать.
(Все имена и фамилии изменены)
Андрей Васильев.
