Осужденные, которым по каким-то причинам угрожает на зоне физическая расправа, идут на всевозможные хитрости и уловки, а также жертвы, лишь бы «выломиться» из колонии или камеры следственного изолятора. О том, почему возникают такие ситуации и как выкручиваются ушлые заключенные, расскажем в этом материале.
Для начала побег
Приговорить на зоне к «опусканию» или даже к смерти могут только за серьезные так называемые «косяки» (по фене слово «косяк», уже прочно вошедшее и в бытовой язык обывателей, означает нарушение установленных на зоне определенных правил так называемого воровского закона). Подобные «косяки» - это: не возвращенный долг, «крысятничество», беспредельное поведение, предательство, намеренное оскорбление, контакт (не сексуальный) с «петухом». Дабы избежать наказания, осужденный, совершивший что-то из вышеперечисленного, должен как-то спасаться. А именно - выбраться из общего барака в кратчайшие сроки. Как же обычно поступают в таких случаях? Выбор у осужденного, конечно, небольшой, да и не из приятных, но он есть.
Как рассказывают сотрудники колоний, когда они узнают, что определенный осужденный находится в неприятной ситуации, то, прежде всего, ожидают от него попытки побега. При этом побегушник не особо расстраивается, если его задержат. После этого его сразу изолируют, добавляют срок и переводят в другую колонию. Короче, то, что надо. Ну, а если еще и побег удастся, так вообще хорошо. «Был на зоне такой случай, - вспоминает начальник одной колонии. - Побегушник ломанулся, но мы его быстро поймали, далеко не ушел. Ребята немного его попинали, а он аж улыбался при этом. Позднее выяснилось: бежать на волю он особо и не думал, весь этот побег был нужен для перевода на другую зону».
Помимо побега, пользуется популярностью членовредительство. Обычно глотают какие-нибудь гвозди или металлические предметы. Тогда - санчасть или больница. Правда, многие зеки чересчур усердствуют в этом глотательном деле и погибают (особенно если проглотят режущие предметы).
Еще режут себе вены. Тюремные эскулапы - люди весьма опытные, и, чтобы они поместили осужденного к себе, ему нужно весьма серьезно себя поранить, поэтому простые царапины не сойдут - помажут зеленкой и гуляй. Бывали случаи, когда, не рассчитав глубины пореза, осужденные невольно совершали суицид.
Как еще можно изолироваться от преследователей? Попасть в ШИЗО. Но это если все-таки «трудности» на зоне возникли временные. В штрафном изоляторе сидят обычно максимум дней десять. Куда как лучше попасть в БУР (барак усиленного режима). Это изолированная камера, а сидят там не менее полугода. За это время многие проблемы могут и «рассосаться». Однако чтобы попасть в БУР, надо совершить серьезный дисциплинарный проступок. Ударить вертухая, например.
И вообще, чтобы перейти в другую зону, пусть и режим там будет более строгий, «накосячившие» зеки стараются совершить какое-то преступление. Могут у всех на виду демонстративно избить кого-то. Если же за «косяк» их хотят в наказание не убить или покалечить, а «опустить», то многие зеки сами берут пожитки и добровольно отправляются в «петушиный угол».
Как рассказал сотрудник одной из колоний, был такой случай:
- Укравшего у своих осужденного, то есть крысу, решили «пустить. И сделать это не гуманно, а как положено, в смысле - проткнуть. Да еще в групповом порядке, так сказать. Но зек-крыса, прекрасно знавший, что его ожидает, сам попросился в барак для обиженных. Никто его после этого насиловать уже не стал - он законтачился, и теперь петух. А сделать его рабочим петухом насильно не позволяют понятия зоны. Правда, как я слышал, на беспредельных зонах и такое понижение в масти может не спасти от зверского изнасилования».
Кроме того, если существует опасность для жизни, некоторые осужденные ищут защиты у администрации. Та, как правило, идет им навстречу (зачем им ЧП в виде трупа?) и берет под свою «крышу».
Как происходит этот процесс, мне рассказал «кум» одной из питерских зон:
- Как правило, «косяки», после которых у нас просят защиты, это карточный долг или долг за покупку наркотиков в «кредит». Бывает, набегают огромные суммы по любым меркам. Действительно, опасность для таких осужденных в данном случае весьма велика, и мы принимаем меры. Я или мои помощники общаемся с осужденными, которые хотят разобраться с должником. Предупреждаем их, что если с тем что-то случится, поступим с ними жестко и получат они новый срок как пить дать. Такой разговор почти всегда помогает.
Меняю общую зону на Черный дельфин…
Многие матерые зеки, дабы вольготно и спокойно жить на зоне, примерно раз в полгодика приходят к «куму» и говорят: «Вот, вспомнил еще один эпизод. Сознаться хочу». Имеется в виду, что «вспомнил» осужденный какое-то преступление, которое официально на суде не фигурировало. «Куму» это в радость - его ждет поощрение за раскрытый «глухарь». В радости он не забывает и про «сознавшегося»: зек получает лишнюю передачку, внеплановое свидание или что-нибудь в этом духе. Короче, полное понимание и взаимовыгода.
Однако в случаях, когда осужденный хочет «выломиться» с зоны, мало «припомнить» какую-нибудь кражу, за которую и срок-то не добавят. Чтобы перевели на более строгий режим, лучше всего на «крытку», то есть тюремный, надо «припомнить» что-то существенное, убийство, например. Когда жизнь в опасности, решаются и на такое.
Ну, а если зек совершил такой «косяк», что, по воровским законам, ему нигде не жить, то остается самый последний вариант - взять на себя что-то такое (к примеру, участие в террористическом акте), что остается одна ему дорога - в спецтюрьму для «пыжиков». Там «длинные руки мафии» уже, скорее всего, не достанут. Да и не будут, наверное, уже преследовать, так как пожизненное заключение многими обитателями «смертных» колоний признается как более тяжкое и мучительное наказание, чем расстрел.
Камера «лыжников»
И все-таки на зоне довольно тяжело выжить, если влиятельные того мира, то есть авторитетные блатные, этого не желают - в колонии довольно тяжело изолироваться от других осужденных, почти что все время заключенные предоставлены сами себе.
Гораздо проще спасти свою жизнь или здоровье при каких-либо проблемах в следственных изоляторах. Из «хаты», как говорится на тюремном языке, всегда можно «выломиться». То есть попросить сотрудников СИЗО перевести в другую камеру (обычно в этом вопросе осужденным идут навстречу). Правда, встретят там «ломанувшегося» не слишком приветливо - бегать из камеры в камеру считается, по тюремным понятиям, занятием малопочетным. К тому же по зековской «беспроводной почте» сразу же становится известно, что в камеру прибывает «накосячивший». Но когда припрет, понятно, что уже не до понятий и не до сомнений - бежать надо хоть куда, а уже после смотреть, куда попал. Кстати, тех, кто просит перевестись из камеры в камеру, в уголовном мире называют «лыжниками» (отсюда потом и пошло общеупотребимое уже выражение «намылить лыжи» куда-нибудь). Так вот, таких «лыжников» в СИЗО набирается всегда приличное количество. Бывает, их даже определяют в одну «лыжную» спецкамеру.
Именно в СИЗО чаще всего «опускают» заключенных (в колониях такие случаи редки), поэтому там есть и специальные камеры для «обиженных». Туда может «ломануться», скажем, насильник, которого в общей камере ждет незавидная участь.
Конечно же, все описанные выше методы спасения крайне рискованны и неприятны. Но не стоит думать, что они - панацея. Когда «косяк», по воровским понятиям, очень серьезный, то «намыливание лыж» в другую колонию не поможет. Туда пойдет малява с сутью дела, и «накосячивший» зек получит свое уже там.
Евгений Колесников.
