Декабрь 1996.Владимир Хаскин, Юрий Бендюков, Юрий Лорес.
Юрий Бендюков и Владимир Хаскин.
(род. 09.06.1950, ум. 31.03.1997)Хаскин Владимир Яковлевич родился 9 июня 1950 года в Иркутске. Жил в Красноярске. Трагически погиб 31 марта 1997 года вследствие автомобильной аварии.
Отец Володи — профессиональный музыкант. Играл в оркестре Л.Утесова, аккомпанировал "фронтессам" Шульженко и Сметанкиной, долгое время выступал с Изабеллой Юрьевой. В 1947 году родители Володи были репрессированы и высланы в Иркутск вместе с Галиной Вишневской и Иваном Семеновичем Козловским в иркутскую филармонию, по словам Володи — "для укрепления Сибири и Дальнего Востока... которые они укрепляли порядка десяти лет". В 1957 году родителям было разрешено покинуть Иркутск.
Семилетний Володя со своим отцом остались жить в Красноярске, где Володя окончил школу.
Окончил Сибирский технологический институт.
Профессиональный фотограф. Член Союза фотохудожников России. Работал в Красноярском училище олимпийского резерва заведующим фотолабораторией.
Занимался альпинизмом, "столбист".
На гитаре играл с 1958 года.
Известный в Красноярске исполнитель.
Постоянный член красноярского клуба с 1976 года. В середине 80-х был его президентом.
.................
Светлые облака Владимира Хаскина
Десять лет назад из жизни ушел Владимир Хаскин. В марта 97-го года он поехал в командировку в Новосибирск. Под Кемерово машина попала в аварию. Попутчики Володи погибли сразу, а он еще почти две недели цеплялся за жизнь. 31 марта его сердце остановилось. Закончил свой земной путь хороший мужик Владимир Хаскин. Рано закончил. В 46 лет.
Через два дня в Доме работников просвещения соберутся его друзья, чтобы еще раз всем вместе вспомнить этого человека. И вспомнить каждому, поверьте, есть что.
Чтобы помнили
Недавно стал невольным свидетелем разговора двух молодых людей, лет двадцати пяти. Они разглядывали афишу об упомянутом выше вечере и при этом пытались выяснить, кто же такой Владимир Хаскин. Вот в этой части странного ничего нет. Сегодня некоторые не помнят имена русских писателей, а здесь какой-то Хаскин. Удивительно другое. Молодые люди считают себя бардами.
Удивительная штука – время. Прошло только десять лет, а нынешнее поколение уже не знает того, кто был в числе основателей фестиваля самодеятельной песни на острове Сосновый, кто многократно выступал на сценах Красноярска и края, кто входил в руководство краевого клуба самодеятельной песни.
Итак, Хаскин был исполнителем песен под гитару. Нет, неточно. Неверно. Он играл на гитаре и любил авторскую песню, но работал фотографом. И в краевом управлении бытового обслуживания, и в редакции газеты "Красноярский комсомолец", и на радиотехническом заводе, и во Дворце спорта "Енисей" (ныне Ивана Ярыгина). Он автор иллюстраций нескольких книг, в том числе и о Василии Сурикове. Он участник, дипломант и лауреат многих краевых, всероссийских и всесоюзных фотоконкурсов. Он видел кадр и умел его снять. Словом, был профессионалом в фотографии.
И опять неверно. В день похорон Володи к его дому пришло несколько сотен человек. Были среди них военные, архитекторы, художники, альпинисты, скалолазы, спасатели, сотрудники МВД, артисты, писатели, журналисты. Проститься с Хаскиным пришли его друзья. И по прошествии десяти лет многие из них не могут смириться с мыслью, что Володи, Владимира Яковлевича Хаскина, больше нет. И в то же время он здесь. С нами. Со мной.
Путешествие на Север
С Володей я познакомился году в 1983-м. Я жил тогда на Таймыре и бывал в Красноярске наездами. Но когда окончательно вернулся в краевой центр, мы, как говорится, нашли друг друга. Случалось, и выпивали, но чаще нас объединяла фотография. Были совместные командировки, съемки и экспедиции. Об одной из них я и хочу рассказать.
Летом 1991 года я попросил Хаскина помочь мне с ремонтом квартиры. У него, как говорится, руки росли, откуда надо. В отличие от меня. На следующий день Володя пришел ко мне в полной рабочей выкладке, и началось. Мы что-то двигали, строгали, пилили, красили и клеили. И при этом много говорили и слушали записи Игоря Талькова. В один из таких дней мы и решили отметить окончание ремонта поездкой куда-либо на Крайний Север. Выезд наметили на 19 августа.
Уже в аэропорту при посадке в самолет, вылетавший в Якутск, мы обратили внимание, что пассажиры о чем-то шепчутся и как-то настороженно глядят по сторонам. Но, скажу честно, не придали этому особого значения. Мы летели на Север. В воздухе сосед поведал нам и про ГКЧП, и про арест Горбачева, и про народ, вышедший на улицы Москвы.
А прилетев в Якутск, мы увидели на летном поле военных с оружием и бронетехнику. Выйдя из Ту-154, я спросил у одного из офицеров о том, что вывело их из казарм? События в Москве? – Кой хрен в Москве... Заключенный у нас сбежал, – ответил военный и пошел по своим солдатским делам. – Вот, – философски заметил Хаскин, – мы прибыли по месту, пошли теплые нары занимать. Тем более что они свободны.
Мы стали прикидывать свой маршрут. Безусловно, хотелось побывать на Ленских столбах. И в один из дней при содействии экипажа теплохода "Александр Блок" мы туда прибыли. Описать словами эти скалы невозможно. И пока мы любовались увиденным, туристические группы, одна за одной, ушли куда-то вдаль. Я знал, что Хаскин занимался скалолазанием и альпинизмом, но никак не ожидал, что он предложит мне "штурмовать" Ленские столбы напрямую. Предложил. И мы полезли.
В какой-то момент оба поняли, что погорячились, и приняли решение спуститься вниз. Можете представить наше удивление, когда, спустившись к подножью скал, услышали от речника о том, что в ста метрах ниже по течению есть тропа наверх. Проклиная все на свете и жалея потерянного времени, мы все-таки покорили Ленские столбы, затратив на дорогу к вершине всего-то двадцать минут. Воистину поверишь в народную мудрость о том, кто в гору пойдет и кто ее обойдет.
Из Якутска мы решили отправиться на арктическое побережье. Пунктом назначения выбрали поселок Черский, что стоит в устье Калымы. Самолет Ан-24 вылетел из столицы республики в поселок Нижнеколымск точно по расписанию. А через час произвел внеплановую посадку в аэропорту поселка Мома. Выяснилось, что по трассе нелетная погода и всем пассажирам придется ночевать в здании деревянного аэропорта.
– Ты же корреспондент столичной газеты, – заметил Владимир Яковлевич. – Прояви заботу о людях, тряхни корочками. Тряхнул. Женщин и детей глава местного исполкома устроил на ночлег в интернат, а мужикам открыли сельский клуб, куда поставили видеомагнитофон и телевизор. Словом, когда я вернулся в здание аэропорта, там сидел только Владимир Хаскин. Мы решили ночевать в вокзале. Тем более что могли спокойно лечь на любой скамейке.
Хорошо помню черное лицо Володи, его осунувшуюся фигуру и грустные глаза, когда лоцманский катер высадил нас на берег бухты Амбарчик, что в устье Колымы. Мы прошли по берегу совсем немного и наткнулись на остатки лагеря. Онемевшие, мы стояли у колышков, торчавших из земли, на которых было нацарапано: "100 чел.", "86 чел.", "124 чел."... Второй смысл тут даже придумать невозможно. В тот вечер мы крепко выпили, но все равно уснуть долго не могли. Не спалось...
Отдельно хочу рассказать о нашем полете в поселок Черский. С огромными приключениями мы добрались из Якутска до поселка Нижнеколымск. Оказалось, что самолет летает туда раз в неделю и как раз час назад он и ушел из Нижнеколымска. Более того, нам радостно сообщили, что в поселке нет гостиницы, а на вокзале ночевать нельзя. Выручил нас авиационный диспетчер, сообщив, что из Черского летит Ан-2, выполняющий санитарный рейс. И вот мы летим над Колымой. Сейчас уже и не вспомню, откуда в Ан-2 взялась гитара. Но точно знаю, что она там была.
Представьте, ночь в полярный день, летное поле северного аэропорта, тишина, салон остывающего Ан-2 и песня... А через сутки летчики пригласили нас слетать в залив Креста. Вообще Владимр Хаскин был по натуре лириком. Он мог подолгу смотреть в небо на плывущие облака. Говорил, что они его завораживают и успокаивают. Быть может, поэтому он любил горы, утверждая, что только там можно побродить по облакам. Ну а пока мы бродили на Чукотке. Впереди был Певек, куда мы пришли морем на транспортном судне "Исидор Барахов". Представьте, теплоход пришвартовался к причальной стенке крупного морского порта в восточной части трассы Северного морского пути. Северный завоз еще не начинался, и причалы были абсолютно пустыми. Но посреди этой пустоты стоял танк Т-34, покрашенный в розовый(!) цвет. На его башне белой краской было выведено "Дошли!".
Откуда в Певеке розовый Т-34, навсегда осталось для нас загадкой, ибо, пройдя мимо него, мы поспешили на центральную почту поселка, чтобы наконец-то позвонить близким в Красноярск. Выслушав нас внимательно, телефонистка согласилась принять заказ на разговор, но соединить нас могли только через два дня. Чертыхнувшись, мы пошли в авиационную кассу, чтобы купить билет до Тикси. – Пожалуйста, – любезно сообщила нам кассирша. – До Тикси вы можете долететь или через Якутск, или через Москву. Какой путь выбираете? Мы вновь выбрали Северный морской...
– Господи, этот Певек – какой-то конец географии, – философски заметил тогда Хаскин. – Как тут люди живут? До Тикси и дальше, до Хатанги, мы добирались на перекладных. Сначала на каком-то тихоходном транспорте, затем на атомном лихтеровозе "Севморпуть", дальше на атомном ледоколе "Сибирь" и вновь на транспортном судне. Через 43 дня путешествие закончилось. В самолете, летящем из Хатанги в Красноярск, мы подвели итог поездки. Снято более сотни пленок, за плечами более 5000 километров, спето несколько сот песен, выпито несколько... Но, главное, нам везло на встречи с удивительными людьми. Уже потом, спустя месяцы и годы, мы часто вспоминали с Володей ту поездку. Вместе звонили нашим знакомым. Писали письма. Читали ответы. ***
Десять лет прошло с того дня, как не стало дорого мне человека – Владимира Яковлевича Хаскина. И мне, и многим нашим друзьям его не хватает. Но особенно его семье и внуку Володе, которого дед никогда не видел. И в то же время для меня он где-то рядом. Возможно, среди тех же облаков, что проплывают над городом. Говорят, что человек живет, пока его помнят. Забыть Хаскина невозможно, но и вернуть нельзя. А это больнее всего...
О чем, мой друг, грустят твои глаза?..
С тобой не раз встречали мы рассвет,
Друг друга знали наизусть.
С тобой прошли чуть-чуть не белый свет
И знали смех, и знали грусть.
Смотри: растаял звездный свет
И новый день над головой!
В какую даль ни кинет ветром, –
Твои друзья останутся с тобой!
Владимир Хаскин
