Нынешние зеки сталкиваются с теми же проблемами, что и уголовники времен Ежова.
Как рассказывают историки жанра, эта песня исполняется на несколько разных мотивов, но один из самых популярных вариантов - подражание мелодии известной воровской баллады «Судьба». Уголовники и бродяги исполняли историю про «сына партийца» с явной иронией и даже сарказмом. Хотя биография центрального персонажа типична для многих из тех, кто угодил на нары. После 1937 года многие дети партийцев оказались в сложном положении. Например, бывший вор в законе Михаил Демин, ставший позже писателем, тоже происходил из семьи «подпольщика-партийца», и его семья подверглась репрессиям.
Что же касается Беломорканала, о котором прямо упоминается в песне, то действительно, большинство «каналоармейцев» освободили после завершения «великой стройки» досрочно, многим же из них вручили правительственные награды. Однако дальше их судьбой никто не занимался, к ним относились с подозрительностью и настороженностью, отказывали в трудоустройстве. И бывшие уголовники вновь взялись за привычное дело.
«Каналоармейцам» работодатели не обрадовались
Правда, в данной песне отца-партийца сразили не репрессии, а банальный туберкулез. Далее лирический герой бросает отчий дом (с матерью) и становится беспризорником. Он начинает воровать и вскорости попадает за решетку. Там его отправляют на «стройку века» - знаменитый Беломорканал. Надо отметить, что на этой стройке трудились многие блатные, хотя для них работать было западло. Но: не умеешь - научим, не хочешь - заставим. Власть тогда крайне жестко отнеслась к неработающим уголовникам. Проще было работать. И вот главный герой произведения, судя по всему, выйдя на свободу досрочно, решает завязать с преступным ремеслом. Навсегда, как подчеркивается в песне. Он отправляется в город устраиваться на фабрику. Но там, видимо, в отделе кадров ему сообщают следующее:
Но мне сказали:
«Вы отбыли наказанье,
Так будьте ласковы
наш адрес позабыть».
Понятны эмоции героя - в честную жизнь его не пускают. Он рвет «справочку с Канала», и снова «кражи, уголовка, исправдом». И мораль в финале:
Так знайте ж, братцы,
как нам трудно исправляться,
Когда начальство нам навстречу
не идет!
Не приходилось им по лагерям скитаться,
А кто покатится, тот сразу нас поймет.
Вот такой вот сюжет, такая вот судьба. В принципе, вполне современная и для нынешних времен. Сейчас, в условиях безработицы, тем более людей с криминальным прошлым работодатели не жалуют.
…Есть в песне определенные исторические неточности. Если нас отсылают к 1937 году, когда и образовалась большое количество посаженных «партийцев» и их детей, то Беломорканал тут совсем ни при чем, он был достроен еще в 1933 году. Ну это так, мелочи, главное же ведь идея. Автор песни неизвестен, но она очень напоминает другую – «Я родился в семье батрака». Кроме того, есть более расширенная версия песни она по-своему любопытна. Так или иначе, песня крайне ценна но толь ко в художественном, но и в историческом плане.
«Я сын рабочего, подпольщика-партийца»
Я сын рабочего, подпольщика-партийца.
Отец любил меня, и я им дорожил
Но извела отца проклятая больница,
Но извела отца проклятая больница,
Туберкулез его в могилу положил.
И я остался без отцовского надзора,
Я бросил мать, а сам на улицу пошел.
И эта улица дала мне кличку вора,
Так незаметно до решеточки дошел.
Блатная жизнь - кильдымы и вокзалы,
И словно в пропасть, лучшие года...
Но в тридцать третьем,
с окончанием Канала.
Но в тридцать третьем.
с окончанием Канала,
Решил преступный мир забыть я навсегда.
Приехал в город (позабыл его названье),
Хотел на фабрику работать поступить.
Но мне сказали: «Вы отбыли наказанье,
Но мне сказали: «Вы отбыли наказанье,
Так будьте ласковы наш адрес позабыть».
И так шатался я от фабрики к заводу,
Повсюду слышал я отказный разговор.
Так для чего я добывал себе свободу,
Так для чего я добывал себе свободу,
Когда по-старому, по-прежнему я - вор?!
Порвал, братва, я эту справочку с Канала,
Какую добыл многолетним я трудом.
И снова жизнь меня блатная в руки взяла,
И снова жизнь меня блатная в руки взяла,
И снова - кражи, уголовка, исправдом…
Так знайте ж, братцы, как нам трудно исправляться,
Когда начальство ном навстречу не идет!
Не приходилось им по лагерям скитаться,
Не приходилось им по лагерям скитаться,
А кто покатится, тот сразу нас поймет.
«Я сын рабочего, подпольщика-партийца» (расширенный вариант)
Зачем растратчиков
нам брать из Ленинграда?
И шансонеток, разодетых в пух и прах.
О них достаточно поет еще эстрада
Во всех салонах, опереттах и садах.
Яне растратчик, я не тратил миллионы,
Не посещал кафе, шалманы, балаганы.
Не шил костюмы модного фасоны,
Не принимал в желудок горького вина.
Я просто вор, мой стаж
с семнадцатого года
А воровать пошел... прошло немало лет,
Когда в семнадцатом
красавица «Аврора».
Шмаляя в Зимний, покидала свои пикет.
Тогда к родным пришел
я жить на Украину,
Где власть менялась не по дням.
а по часам.
Родным кормить меня уж стало
не под силу.
Тогда с родительского дома убежал.
Я - сын рабочего,
подпольщика-партийца.
Отец любил меня и я им дорожил.
Но извела его проклятая больница.
Туберкулез его в могилу положил.
И так оставшись
без отцовского надзора.
Я бросил мать, а сам на улицу пошел.
И эта улица дала мне званье вора,
А до решетки уж не помню, как дошел.
А там уже пошло по плану и без плана.
И в лагерёчках побывал разочков пять,
А в тридцать третьем,
по скончанию Канала.
Решил навеки узелочек завязать.
Приехал в город-
позабыл его названье,
Хотел на фабрику работать поступить,
Но мне сказали: «Вы отбыли наказанье,
Так попрошу наш прежний адрес
Позабыть».
И так шатался я от фабрики к заводу.
И всюду слышал я все гот же разговор…
Так для чего ж я добывал себе свободу.
Когда по-старому, по-прежнему я - вор?!
«Я родился в семье батрака»
Я родился на Волге в семье батрака,
От семьи той следа не осталось.
Хоть и мать беспредельно любила меня.
Но судьба мне ни к черту досталась.
Не умел я в ту пору хозяйство водить:
Ни полоть, ни пороть, ни портняжить...
И с веселой братвой по прозванью
блатной
Научился по миру бродяжить.
Помню первые дни, как встречалися мы…
Я с ворами сходился несмело.
Но однажды они пригласили меня
На одно развеселое дело.
Помню ночь: темнота,
можно выколоть глаз,
Но ведь риск для вора - обычай.
Поработали мы ну не больше чем час,
И. как волки, вернулись с добычей.
А потом загуляла, запела братва,
Только слышно баян да гитару.
Так весной хороша молодая трава,
Но полюбил я красивую шмару.
Ну и девка была!
Необычной красы -
Точно в сказке ночная фиалка.
За один поцелуй ты полжизни отдашь,
А за ласки и жизни не жалко.
Одевал, раздевал,
шелк и бархат надел...
И транжирил направо, налево.
Но в одну темну ночь повязали меня
За одно развеселое дело.
Шлю проклятья вам, суки!
И вам, прокурор!
Не судите с плеча подсудимых.
Час, быть может, суровый
настанет для вас
И вас тоже разлучат с любимой.
