Осудившись в третий раз и получив семь лет строгого режима, я окончательно понял, что преступник из меня никудышный, потому что так часто ловят. Значит, нужно становиться честным человеком и, освободившись, ударно работать. Да и срок можно сократить, если не «давить на блатную педаль», а нормально себя вести и получать вместо нарушений поощрения. Тогда отпустят условно-досрочно.
Немного о лагерном профтехобразовании
Чтобы осуществить задуманное в плане честного труда после срока и скорейшего УДО, решил я в колонии приобретать разные профессии. Тут тебе и «корочки» о специальности - для будущего польза, и благодарности за учебу в настоящем. Сказано - сделано. В зоновском училище как раз объявили набор в группы машинистов-кочегаров котельной. Это, конечно, не совсем то поприще, где бы я хотел вкалывать, но для вставания на путь исправления для начала покатит. Тем более что курсы двухмесячные. Преподавал на них осужденный завхоз нашей путяги, тупо и нудно читая техническую книжку. Экзамены принимал вольный и сильно пьющий директор, всего лишь проверив по журналу посещаемость занятий.
Так и не узнав ничего нового, через шестьдесят дней я стал дипломированным «кочегаром на твердом топливе третьего разряда». Документ на руки, естественно, не получил. Его в личное дело засунули, как и запись о благодарности. Первый блин вышел отнюдь не комом, и я записался на следующие курсы - стропальщиков, даже не зная, что за обязанности они выполняют. Оказалось, лазают под кранами и цепляют грузы. Мы это все в теории освоили, и опять новое свидетельство о профессии с поощрением легли в дело. После я таким же образом стал крановщиком башенного и козлового крана, станочником широкого профиля, оператором лесозаготовительной машины, пилорамщиком, газосварщиком и даже электриком. Хотя все, что мощнее батарейки от часов, вызывает у меня страх.
Свидетельства и благодарности копились, что, несмотря на огрехи биографии, я оставался питерским белоручкой, не державшим в руках ничего тяжелее ложки. Как-то не видел я себя в засаленной спецовке на стройке или в цеху с коллегами-гастарбайтерами.
Тут, прямо как по заказу, в нашем учреждении открыли филиал дорожно-строительного института. Это уже высшее образование! С ним не обязательно по профилю работать. Экзамены в данный институт были несложные. Причем я умудрился их сдать не только за себя, но и за десяток совсем уже неграмотных однокашников. Благо что принимал их один вольный преподаватель, жутко опасавшийся зеков. Он же приезжал на сессии и семестры. Бояться зеков он так и не перестал, и потому ставил всем зачеты автоматом. Зато во многих газетах трубили, как у нас об осужденных заботятся, позволяя им становиться супер образованными.
В общем, не досидев больше года, я вышел по УДО, получив в штабе зоны паспорт и целую кучу дипломов, удостоверений и свидетельств. Поселился я у мамы и, чтобы не быть иждивенцем, на следующий день пошел устраиваться на работу, прочитав в специальной газете о том, что требуются инженеры по технике безопасности, которые должны иметь высшее образование. Прихожу в отдел кадров захудалого предприятия, надеясь, что там мою биографию не проверят. Протягиваю свой диплом об окончании института. Кадровик берет его. В отличие от меня, внимательно читает и заявляет, что им уголовники не нужны.
Наколок не имею. Выгляжу солидно. Спрашивается, как он узнал? Оказалось, в дипломе стоит хитрая печать, которую я толком не рассмотрел. В ней значится: «Филиал института при исправительном учреждении Федеральной службы исполнения наказаний». Возвративший домой, я просмотрел все свои документы о профессиях. Везде стояли подобные «чекухи». Чтобы не существовать на мамину пенсию, пробовал я с такими «корками» хотя бы в котельную или на стройку устроиться. Не взяли.
От безысходности пришлось тряхнуть стариной и совершить кражу, в последний раз. На нечестно нажитые деньги я купил диплом и трудовую книжку в подземном переходе. Вот с ними трудоустроился без проблем и в солидную фирму. Только постоянно теперь боюсь, что когда-нибудь посадят меня за подделку документов.
Федор Крестовый.
