Геллер Григорий (Герш) Михайлович (род. 5 июня 1945 года, гор. Чимкент, Казахстан) — кларнетист, саксофонист, музыкальный педагог. Заслуженный артист Казахской ССР (1986), заслуженный учитель Казахской ССР (1988)
В 1966 году окончил Чимкентское музыкальное училище класс преподавателя Гасана Алиева.
В 1970 окончил Алма-Атинскую консерваторию (класс А. Е. Мовша), с 1970 преподаватель Алма-Атинской консерватории. В Алма-Ате также работал в знаменитом вокально-инструментальном ансамбля «Медео».
Григорий Михайлович основатель ансамбля «Сакс хорус», пользовавшийся в своё время огромным успехом не только Казахстане.
С 1990 года живёт и работает в Израиле, профессор Иерусалимской академии музыки и танца им. Рубина. Основатель и руководитель известного на весь мир ансамбля саксофонов «Иерусалимские саксофоны». Коллектив с успехом гастролировал во многих странах мира: США, Россия, Норвегия, Финляндия, Индия, Швеция, Беларусь и др, странах. Этот коллектив успешно выступил на праздничном концерте в честь юбилея Москвы, а затем по приглашению отдела культуры города Москвы, ещё четыре раза выступал в концертами в Кремле. Ансамблем записано пять дисков.
Среди учеников:— Руслан Бабажанов — лауреат международного конкурса музыкантов-исполнителей на духовых инструментах.
Батырхан Шукенов — певец, композитор, поэт, саксофонист, заслуженный деятель искусств Казахстана. Посол доброй воли ЮНИСЕФ в Казахстане
Игорь Шубин — преподаватель класса саксофона Алма-Атинской академии музыки им. Курмангазы, лауреат фестиваля творческой молодёжи «Жигер»
Мааян Смит — лауреат международного конкурсе саксофонистов в Бельгии в городе Динан, трижды лауреат музыкальных конкурсов в Израиле, лауреат московского конкурса «Хрустальная нота» (среди участников из 58-ми стран, первый израильтянин — победитель конкурса).
Ицик Вайсмель — дипломант международного конкурса классических саксофонистов во Франции, лауреат премии престижного израильского конкурса молодых музыкантов «Маэстро».
Ученики Григория (Герша) Геллера сегодня работают по всему миру: Австралии, Англии, США, Россия, Украина и др. странах.
..............
Герш Геллер о себе сам
Пятого июня я отметил свое 70-летие. Мне приятно было, что приехали ко мне на юбилей мои друзья из России, Казахстана, других стран. Проанализировав этот немалый «промежуток» своей жизни, я должен констатировать, что накопил и немалые знания, и все-таки я мог бы еще что-то добавить к ним.
Например, хотелось бы лучшего знания языков, в первую очередь английского. Не помешало бы хорошее знание литературного иврита. Но, думаю, это мелкие недочеты... А так, в общем, жизнь моя течет полнокровно. Я всем доволен. В первую очередь, мне повезло с учителями, с друзьями, с учениками.
Начну с того, что играя с лучшими музыкантами Москвы, Ленинграда и Алма-Аты, я постиг истину, что играть как лучшие американские джазмены, особенно афроамериканского происхождения, мало кому дано. В бывшем СССР и даже в Европе, можно по пальцам пересчитать таких исполнителей. Меня это явно не устраивало, и я стал думать, каким мне пойти путем. Уже в начале моей преподавательской деятельности в алма-атинской консерватории я начал создавать саксофоновые ансамбли. И первым был «Саксхорус», в переводе — хор саксофонов, с ритм-группой.
Работал увлеченно. Работал над каждой фразой и музыкальным предложением. Не могу сказать, что мы играли лучше американцев, но по тем временам очень прилично. На всесоюзном уровне мы выглядели очень даже хорошо. Мы учувствовали во всех джазовых фестивалях. Если говорить о музыкальной Алма-Ате, в то время в городе было много интересных ансамблей. Например, такие, как «Бумеранг» и «Медео». Было, с кем соревноваться. С ансамблем «Саксхорус» мы объездили буквально всю страну!
Горжусь, что я был одним из первых, кто начал преподавать в высшем музыкальном учебном заведении бывшего Союза классический саксофон. До меня это сделала только мой большой друг и мэтр саксофоновой музыки Маргарита Шапошникова в московском музыкально педагогическом институте им. Гнесиных (сегодня Российская академия музыки).
Исследуя эту интересную тему — «саксофон» в консерватории, я пришел к выводу, что, как и любой другой, этот инструмент требует научно-методического подхода. Главное тут — наличие классической подготовки. А сразу заниматься джазом — это для саксофониста гибель. Надо пройти весь путь познания барочной, классической, романтической музыки и лишь затем переходить на другие жанры, такие как джаз или фольклорная музыка.
Самое главное, чтобы музыкант, сидя в оркестре, мог спокойно прочитать текст, какой бы сложности он не представлялся. При этом, чувствуя стиль композитора, его эпоху.
Мотеле-соловей
Я родился в победном 1945 году. Отец у меня был очень музыкальный человек. Его звали Михаил Филиппович. Настоящее его имя было Мотл, но, сами понимаете, как было жить с таким именем в бывшем Союзе... У него был замечательный голос. Пел на всех наших праздниках, на свадьбах. У него были друзья, тоже влюбленные в хоровое пение. Часто они собирались и пели. Нет, не пили, только пели! У Шолом-Алейхема есть рассказал про мальчика с ангельским голосом «Иоселе-соловей», а мой отец был такой же Мотеле-соловей.
Во время войны отец ушел в еврейский партизанский отряд «Мстители» в лесах Белоруссии. Был тяжело ранен. Имел даже офицерское звание капитана. Он пережил много страшного. На его глазах погибла его мать от рук полицаев, и ее братья. Их было шестнадцать, а осталось только двое. Это мои дяди.
Моя мама из города Коростеня, сегодня это Житомирская область. Родители были эвакуированы в Чимкент, где позже и встретились. Мама была детский врач, очень уважаемый в городе человек.
Когда я ходил по городу, мне вслед говорили: «Этот парень — сын нашей врачихи...». Я очень гордился мамой! Для меня и по сей день мои родители — это святое.
В музыку меня привела сама судьба
А на большую и светлую дорогу музыки меня, вывела сама судьба. По крайней мере, я так считаю.
1953 год. Как-то отец пришел домой с аккордеоном. Сейчас не помню, как он у него оказался. А потом вдруг дома появилась скрипка. Но я этим не заинтересовался. А вот то, что я стал духовиком, в этом полностью заслуга матери. Мне только исполнилось 13 лет. Как-то мама говорит: «Знаешь, сынок, я была вчера на концерте эстрадного оркестра и увидела, что там играют ребята из нашего двора. Хорошие ребята, и мне так захотелось, чтобы ты к ним присоединился!»
Ребятам было по 19. Разница в годах была большая. Они меня взяли, но поначалу... я им помогал носить инструменты.
Больше всех мне нравился Геннадий Долотказен, он хорошо играл на кларнете и поэтому я тоже решил, что буду изучать этот инструмент. Кстати, он уже тогда прекрасно импровизировал. Затем Геннадий стал журналистом и работал в журнале «Крокодил». Думаю, его и сейчас многие помнят. Так именно он взял опекунство надо мной. Мы занимались и музыкой, и спортом.
А главное, в нашей компании не курили, не пили. Вот так я зашел в мир уже взрослых, нормальных ребят. Мне повезло! А через полтора года я уже начал с ними играть на танцах, концертах. А потом у нас уже была концертная программа, и мы ездили с ней по республике.
Утренняя зарядка... на духовых
К нам в Чимкентское музыкальное училище приехал педагог из Баку Гасан Алиев. Хороший преподаватель. Отлично играл на кларнете. В училище он приходил заниматься на кларнете в 6 часов утра. Ну и я, конечно, тоже. Хотя жил я от училища довольно далеко. Я вставал в 5 утра, автобусы так рано еще не ходили. Меня все время сопровождал отец. Боялся за меня. А вдруг инструмент отнимут. Да и зимой в Алма-Ате погода еще та!
Так вот, я заходил к Алиеву в класс, и мы вместе начинали разыгрываться. Затем гаммы, упражнения. Я все перенимал у него на ходу. У него была простая система: играй, как я! Повтори, то, что я сыграл. Вот такая система преподавания. Но утренние занятия приносили свои результаты. До сих пор убежден, что заниматься утром на духовых инструментах самое подходящее время.
Уроки у Алиева были безразмерными. Не так как сейчас — 45 минут или час. Сколько нужно, столько и занимались. Иногда и по два часа. А среди ребят, хотя мы все и дружили, был какой-то дух соревновательности. Каждый хотел быть лучше. Никто не хотел ни от кого отставать. Гасан Алиев устраивал в классе конкурсы. Кто сыграет лучше гаммы или пьесы. От всего этого, конечно были положительные результаты, и мы продвигались.
Поющий звук
— Герш, я заметил, что у вас в кабине в Иерусалимской академии висит портрет вашего педагога Абрама Мовша, и вы к нему очень сентиментальны...
— Не подумайте, что это просто годы и сентиментальность от них... Он для меня в жизни очень много значил и значит, этот человек. Я с ним советуюсь, я хорошо помню его наставления и руководствуюсь ими в своей преподавательской деятельности и во многих жизненных ситуациях тоже. Он был и учителем, и моим опекуном. Мовш часто брал меня на практику в оркестр оперного театра, где был дирижером.
Педагогические воззрения Абрама Ефимовича были таковы. На кларнете и саксофоне не обязательно играть с вибрацией, но в то же время звук должен быть поющим. Это главное. И с тех пор, как я стал играть на саксофоне, а это считай с 13-ти моих мальчишеских лет, я этим руководствуюсь.
Я часто думал о звуке Ч. Паркера, Д. Колтрейна и других саксофонистов, анализирую их игру, манеру исполнения, стиль, и пришел к выводу, что главное в их игре — это поющий звук. Педагогу при работе над звуком ученика надо исходить из того, что звук не должен быть сухим, а теплым.
Вернемся к моему учителю. Среди музыкальной элиты Казахстана не было, наверное, человека столь необычной судьбы, как Абрам Мовш. Он родился на Украине, а судьба забросила его на Камчатку. Военный дирижер по образованию, он ставил балеты Чайковского. Когда-то отец сказал трехлетнему Абраму: «Я верю, ты будешь великим!». Может великим он не стал, но стал тем, кого с полным правом называют Учитель, Музыкант, Гражданин. Таким был и остается в памяти людей этот выдающийся казахстанский оперный и балетный дирижер, талантливый педагог.
В консерватории Абрам Мовш не просто преподавал. Он действительно жил работой, делясь с молодежью опытом, посвящая студентов в тонкости музыкального исполнения, искусства фразы, нюанса, техники владения инструментом. Если он приглашал в театр, то это всегда становилось музыкальным праздником, а не просто знакомством с балетом или оперой. Как и постоянные выступления в консерватории с сольной и ансамблевой программой. Его называли Маэстро, и это было не модным словом, это было действительно высоким званием!
В жизни Абрам Ефимович был очень скромным человеком. Редко рассказывал, что у него, как у боевого офицера, были многие правительственные награды: медаль «За боевые заслуги», орден Красной Звезды, другие.
И то, что он происходил из религиозной семьи, где чтили традиции, тоже не рассказывал. Он рано ушел от нас — в 57 лет.
Для меня Мовш — не только замечательный педагог, который открыл мне все великолепие мира музыки, а еще и добрый и мудрый наставник. Ведь, кроме гамм и этюдов, в жизни есть много всего, что необходимо знать молодому человеку, чтобы правильно ориентироваться в современном мире.
Играть певуче
— Герш, мама одного из ваших учеников поделилась на своей страничке в Интернете своими впечатлениями о вашем преподавании. Вот, к примеру, небольшая зарисовка с сайта Марины Концевой. Давайте познакомимся с этим текстом, а вы прокомментируйте, пожалуйста.
«Как-то вечером я должна была идти с моим младшим сыном на концерт саксофонистов. Концерт итоговый, а учитель моего Давида — Герш Геллер, учитель и саксофонист от Бога. Концерт был в чудном зале университетском — в Гиват-Раме. И был такой замечательный концерт! И детки так играли! И так смешно кланялись со своими чудами-саксофонами! Играли — как пели. Концерт назывался „От Баха до Дюка Элингтона“ — это были и классика, и джаз, и Вивальди, и Джоплин, и Ганелин, и Петерсон, и Гендель...»
— Ну что ж, приятные слова. Чтобы мои дети «запели» на инструменте я ходил на мастер-классы к известным вокалистам. Неделю сидел в классе Елены Образцовой. Я всегда учусь и считаю, что учиться любой музыкант обязан постоянно, даже исполнитель высокого уровня.
Темы методических подходов к различным вопросам преподавания я поднимал при встречах с Маргаритой Шапошниковой, Львом Михайловым, Владимиром Соколовым и другими ведущими музыкантами Москвы. А с Маргаритой Шапошниковой у нас сложились очень теплые отношения и дружеские. Это музыкант высокого класса. Мы с ней встречались часто в Москве на всесоюзных конкурсах и на международных. Россия, Франция, Бельгия, Украина и... Даже трудно вспомнить те многие места, конкурсы и фестивали, где мы слушали друг друга и наших учеников. Мы с ней понимаем друг друга, говорим «одним языком». Недавно она провела в Иерусалимской академии музыки, где я преподаю, мастер-класс. Прошел он на прекрасном уровне и много дал и мне, и участникам моего ансамбля саксофонов.
Хочу добавить, что некоторых моих учеников из Алма-Аты я отправлял к Маргарите Константиновне в Москву. Все-таки гнесинка и Москва ! Звучало на то время, и сейчас, конечно, престижно. Уровень, понятно, совсем другой.
С 1990 года он в Израиле...
— Я ехал в Израиль в полном неведении: что меня ждет, как все будет? Абсолютно не знал языка, не знал традиций этой страны. При отъезде нам поменяли по 750 долларов, вот и все мое богатство. Со мной приехали моя жена Майя и три дочери.
Первый шок я получил, когда встретил своего хорошего старого друга, а тот играл в симфоническом оркестре под управлением Зубина Меты. «Что меня ждет в Израиле?» — спросил я его. Тот развел руками и вымолвил: «В лучшем случае, официант или мытье посуды».
Мне было 45 лет. И я ничего больше не умею, кроме как играть, преподавать. Всю жизнь я посвятил музыке!
Сутки после того разговора я не спал. Всю ночь до утра ворочался и думал... Но тут мне помог случай, или, вернее, мой однокурсник и большой друг Дюсен Касеинов. В то время он был ректором консерватории в Алма-Ате.
Справка. Касеинов Дюсен Курабаевич (1947 г.р.), генеральный секретарь ТЮРКСОЙ (с 2008), министр культуры Республики Казахстан (2003–2004). Окончил алма-атинскую консерваторию имени Курмангазы, а также московскую консерваторию имени П. Чайковского.
Он был ректором консерватории, профессором, председателем попечительского совета республиканского некоммерческого проекта «Асыл Мура», направленного на решение вопросов сохранения и развития музыкального наследия Казахстана, президентом гуманитарного фонда «Дегдар». С сентября 2003 по сентябрь 2004 года возглавлял министерство культуры республики Казахстан. В последнее время — послом по особым поручениям министерства иностранных дел Казахстана, специальным представителем республики Казахстан по вопросам культурно-гуманитарного сотрудничества в Содружестве независимых государств.
Герш Геллер — почетный профессор в Казахстане
Рассказывает Дюсен Касеинов.
Мы с Гершем старые друзья. Но в больших городах ведь как? Можно жить на соседних улицах Алма-Аты и видеться раз в пять лет. Так и у нас нередко получалось, к сожалению. Я три раза был в Израиле, и он дважды к нам в Казахстан приезжал. Кстати, Герш был на 50-летнем юбилее нашей консерватории. Так что все же мы не теряли друг друга в жизни. Все время на связи. Так подружились, что, наверное, и не можем друг без друга.
В свое время мы совместно организовывали много джазовых концертов.
Я, несмотря на то, что не джазмен, тогда тоже очень увлекался джазом. Сам играл с Гершем, и с тех пор у меня особенная любовь к джазовой музыке и коллективам, которые такую музыку исполняют. Поэтому, наверное, я с огромным удовольствием стараюсь помогать всем коллективам этого направления.
Летом 2005 года Геллеру исполнилось 60 лет. Как раз в это время я был в Израиле, и мы вручили маэстро Знак министерства культуры, информации и спорта Казахстана «Мадениет кайраткеры». А ученый совет алматинской государственной консерватории за большие заслуги в развитие музыкальной культуры Казахстана избрал его почетным профессором.
Мой оркестр «Саксохорус»
— Мне известно, Герш, что при помощи Дюсена Касеинова в Алма-Ате когда-то был записан 45-минутный фильм «Мой оркестр Саксохорус» (Казахфильм). Его крутили по всему Союзу! И с годами наличие в фильмотеке этого старого фильма очень помогло вам в жизни!
— Несомненно...
Итак, 1990 год — я в Израиле. На одной из иерусалимских вечеринок, куда меня пригласили, были представители министерства абсорбции, и речь пошла об устройства новых репатриантов в Иерусалимской академии музыки. На этом вечере прокрутили тот наш фильм «Мой оркестр Саксохорус». И это решило мою судьбу. Ректор академии распорядилась, чтобы меня наутро доставили к ней.
На первых порах дали мне переводчика. Ведь я только начал посещать ульпан (курс изучения иврита). Так началась моя преподавательская работа в Израиле, в академии и консерватории при академии. За это время у меня 240 учеников получили престижную стипендию «Керен Шарет».
...Наш ансамбль саксофонов, кроме гастролей по миру, участия в конкурсах и фестивалях за границей, еще постоянно дает концерты в больницах Иерусалима и Тель-Авива для пациентов и врачей. Вообще во всех хороших акциях и добрых начинаниях, какие только возможны, мы принимаем участие.
Насколько раз у нас было выступление в Кремле. Это фестиваль Андрея Петрова «Друзья Москвы» и, конечно концерт в Большом Кремлевском Дворце Съездов.
Мы побывали с гастролями в Белоруссии на родине моего отца. «Витебский базар», называется этот праздник. Несколько раз были в Казахстане. Три раза на фестивалях в Индии. Мы объездили всю Скандинавию по линии министерства иностранных дел Израиля. Это было в дни независимости нашего государства. Одна из последних поездок была в Вену три года тому назад. После концерта посол Израиля сказал такую фразу. «Я просто работник посольства, а настоящие послы — вот эти талантливые ребята, посланники мира». Зал, где мы выступали, взорвался аплодисментами.
На всю жизнь я запомнил, и даже плакал, когда мы выступали в Нью-Йорке в доминиканской церкви, где своим концертом собирали пожертвования в пользу Израиля. Там собралась вся элита этого громадного мегаполиса. Посол обратился к присутствующим и сказал, что эти пять юных талантливых музыкантов из Иерусалима заменяют звучание симфонического оркестра. И газета «Нью-Йорк Таймс» нам организует концерты в Америке. Было очень трогательно, когда люди после концерта стояли в очереди, подойти к моим ребятам и ко мне, чтобы пожать руку и сказать слова благодарности.
— Мне известно, Герш, что вы со своим коллективом принимали участие даже в фестивале клейзмеров в Цфате, вместе с прославленным кларнетистом Гиорой Фейдманом! Настолько разнообразна палитра саксофона.
— Да, маэстро Гиора Фейдман — один из величайших в мире клейзмеров и кларнетист международного уровня, сочетающий музыку клейзмеров, классическую музыку, джаз и танго с его родины Аргентины. Поэтому на традиционном фестивале клейзмеров, проводимом в Цфате уже не первое десятилетие, нашлось место и для нашей саксофонной музыки.
Друзья-музыканты
— Герш, расскажите о ваших друзьях в музыкальном мире, ведь их у вас много... И именно поэтому, что много, давайте остановимся на личностях, наиболее значительных для вас. Два первых имени, с вашего позволения, я назову сам. Помните нашу мартовскую встречу 2015 года, мастер-класс Маргариты Шапошниковой в вашей Иерусалимской академии? Тогда вы мне рассказывали о музыкальной жизни родного вам города Алма-Аты, и мы вспомнили о трубаче Владимире Лубе, вашем хорошем друге. Впоследствии профессоре одесской консерватории. Когда я писал о нем очерк, то я многого, оказывается, не знал об этом замечательном человеке. Особенно, что касается алма-атинского периода. А вам этот период Владимира Луба как раз хорошо знаком. Также давняя и большая дружба вас связывает с мэтром саксофоновой музыки, народной артисткой Российской Федерации, профессором музыкальной академии Гнесиных Маргаритой Шапошниковой. В этом я воочию убедился во время проведения мастер-класса Маргариты Константиновны в Иерусалимской академии музыки и танца Рубина.
— По хронологии лет я, наверное, начну с Володи Луба, который был моим соучеником. Он был из тех людей, которых однажды встретив, не расстаешься с ними никогда. Прекрасный музыкант, душа любого коллектива, где бы он ни находился. И неслучайно он оказался в Одессе. Такой он был весельчак, с большим чувством юмора. Энергия била через край.
А как он играл! Недаром его уважал и любил великий трубач современности Тимофей Докшицер, у которого Луб учился в аспирантуре музыкально-педагогического института Гнесиных. Последний раз мы встречались в конце 80-х годов. Володя редко, но наведывался в Алма-Ату. Любил этот город и все, что связано с ним в его жизни. Жена его из этих мест, казашка. Рассказывал много о своих учениках, многие из которых стали лауреатами престижных конкурсов, солистами ведущих коллективов Украины, преподавателями различных музыкальных учебных заведений, об одесской консерватории.
И, конечно, о его тогдашнем детище, уже готовой к выпуску очень полезной своей книге научно-методического направления.
Увы, нелепая смерть вырвала его из наших рядов. Светлая память этому неутомимому прекрасному человеку, музыканту и педагогу.
А с Маргаритой Константиновной Шапошниковой у нас давнишняя дружба. Даже трудно сейчас восстановить в памяти, сколько было творческих встреч. Я часто бывал в Москве со своими учениками, мы встречались на всесоюзных и международных конкурсах. Всегда я ощущал ее поддержку, и это было взаимно. Мастер-класс 2015 года с участием Шапошниковой, состоявшийся в стенах Иерусалимской академии музыки и танца Рубина, явное тому подтверждение. Лучше всего об этом написано в очерке израильского журналиста Михаила Кагановича «Две недели на святой земле». Советую найти в Интернете и прочитать.
1000 саксофонистов сразу
— Герш, а ведь нам ничто не мешает сделать это прямо сейчас, прочесть фрагмент очерка о посещении Шапошниковой вашего курса. Я разыскал этот очерк, вот фрагмент из него.
...Прошел мастер-класс и в академии музыки и танца Рубина в Иерусалиме, на котором мне довелось присутствовать.
«Будь самим собой, не старайся пересилить себя и не иди на предел звучания. Предел звука не есть мастерство. Тогда возникает жесткость, ощущение принужденности. Ты заставляешь играть инструмент, а не он у тебя играет. Выражай себя в своей музыке!» Так поучала ребят мастер Маргарита Шапошникова. А я записал на том мастер-классе громадный диктофонный файл, и он бесценен. Теперь он может занять достойное место в электронной библиотеке академии.
Необыкновенные в этом учебном заведении музыканты-педагоги! О том, что за маэстро музыки профессор класса саксофона академии Герш Геллер, красноречиво говорил своей игрой его аккомпаниатор Лев Липлавк. Виртуозно он играл сложнейшие партии из Шопена. И я сразу понял: если таков здесь музыкант, который на вторых ролях, то каков же тот, кто играет «первую скрипку»? В данном случае — «первый саксофон».
Герш Геллер, или Гарик, как его называют друзья, — человек множества заслуг перед музыкой.
Мечта профессора Геллера — это тысяча саксофонов возле стены Плача, сверкающих на израильском солнце, которые будут держать в руках тысяча саксофонистов из разных стран мира! Прежде всего, из СНГ, конечно: из России, из Украины, из родного Геллеру Казахстана... Он говорит об этом не как о мечте, а как о чем-то совсем-совсем близком и уже почти свершенном. И я лично нисколько не сомневаюсь, что скоро мы увидим эти 999 саксофонов у подножья Храмовой горы, и еще один саксофон — в руках у дирижера и руководителя этого необычного оркестра, у самого Геллера. Не станем раскрывать пока секрета и нарушать интриги, но там уже почти все готово...
...Маргарита Шапошникова увлеченно учила ребят Геллера не просто исполнять музыку, а понимать ее. Я же, улучив момент, заявил аккомпаниатору-пианисту, что так, как он, бить по клавишам, любой может, а вот «Мурку» сыграть слабо? Юмор был понят сразу, музыканты не зря люди с хорошим чувством юмора, мгновенно была узнана аллюзия на фильм «Место встречи изменить нельзя», и «Мурка» исполнена была столь же виртуозно, как и Шопен. Лев Липлавк недаром блестящий джазовый пианист и блестящий аккомпаниатор. Герш Геллер его очень ценит и говорит, что таких в Израиле больше нет! От себя добавлю, что и таких, как Геллер, в Израиле больше нет. А может быть, и не только в Израиле...
Алма-Ата, консерватория, начало преподавания
После окончания консерватории мне предложили остаться работать там и создать класс саксофона. Это была большая ответственность. Ведь класс саксофона был только в Москве и то, в зародышном состоянии. Надо было многие вещи начитать с нуля. Взять хотя бы репертуар.
Кроме индивидуальных уроков, я большое значение уделял камерной музыке. Ансамбли саксофонов, смешанные ансамбли. Большую помощь я получал из Москвы. Ноты — это было главное для меня на то время. Их отсутствие я называл репертуарным голодом. Саксофон как инструмент был долгие годы в запрете, значит, и композиторы не писали музыку для него. А зачем писать в стол?
Володя Соколов помогал мне с тростями. Тогда была проблема с этим в Союзе. Была у меня с этими и другими ребятами родственно-духовая связь. Не секрет, что музыканты-духовики люди дружелюбные, отзывчивые, всегда друг другу помогут.
Заканчивая эту тему, скажу, что уже через несколько лет после создания хора саксофонов «Саксхорус» и его выступления в Москве, видный российский музыкант, музыковед и крупный специалист в области джаза Владимир Борисович Фейертаг сказал, что ничего подобного до этого в Советском Союзе он еще не слышал. Это было для меня самым большим подтверждением правильности выбранного пути!
Ученики
— Герш, расскажите, пожалуйста, о ваших учениках в прошлом и настоящем.
— Учеников у меня много, и я этим горжусь. Внимательно наблюдаю за их творческим ростом. Многие из них радуют, что и говорить... Перечислить всех, не хватит у тебя, Борис, бумаги. Шучу, конечно.
Вот, к примеру, Руслан Бабаджанов, один из моих успешных учеников. На всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей на духовых инструментах стал лауреатом (2-я премия). После этого ему выпала честь сыграть с оркестром Кирилла Кондрашина.
В 1992 году он уехал в Австралию, где на собеседовании с австралийскими преподавателями академии показал видеозапись этого выступления. Это решило его судьбу и карьеру в этой стране. Сегодня он занимается преподавательской и концертной деятельностью. Считается одним из ведущих саксофонистов в Австралии. Причем как классической, так и джазовой музыки.
О еще об одном из своих учеников хочу рассказать отдельно. Думаю, ваш читатель его хорошо знает. Это известный в мире музыки человек: вокалист, композитор, поэт, саксофонист Батырхан Шукенов. К сожалению, безвременно ушедший от нас, совсем недавно, в 2015 году. Большая потеря для многих его почитателей и для меня лично.
С 1981 года он учился у меня в консерватории Алма-Аты. Батыр прекрасно играл на саксофоне, но мир его интересов не ограничивался только этим. Он основатель знаменитой группы «А’Студио», работал с Розой Рымбаевой, Аллой Пугачевой... Умный, честный, бескорыстный. Мы все годы общались, встречались. В общем, дружили. Помню его семью, помню, как его отец, добрый и открытый человек, привез Батырхана из глубинки.
— Его называли золотым саксофоном России и Казахстана. Вот, что о нем пишет Википедия.
«Батырха́н Кама́лович Шуке́нов (каз. Батырхан Қамалұлы Шүкенов; 18 мая 1962, Кзыл-Орда, Казахская ССР, СССР — 28 апреля 2015, Москва, Россия) — казахстанский и российский эстрадный певец, музыкант, саксофонист, композитор, поэт. Заслуженный деятель искусств Казахстана. Посол доброй воли ЮНИСЕФ в Казахстане (2009–2015). Один из основателей и солист казахстанско-российской музыкальной поп-группы „А’Студио“, в составе которой обрел широкую популярность (1987–2000)».
— Еще один мой ученик, который продолжил мое дело, преподает в Алмаатинской консерватории класс саксофона, после моего отъезда. Игорь Шубин. Именно ему я доверил свой класс и ансамбль саксофонов, имевший к тому времени имя и славу. И ансамбль саксофонов, имеющий в то время и имя и славу.
Он лауреат фестиваля творческой молодежи «Жигер». Его ученики уже тоже лауреаты. Это Т. Казмирук, А. Бухарбаев, Г. Ногай, А. Сафонов, И. Краснобаев, Д. Айсариев, А. Мусаипов. Занимается научной деятельностью. Вот лишь некоторые его статьи, сборники: «Формирование творческой активности студента инструменталиста в процессе профессиональной подготовки» (сборник статей «Камерная музыка: история жанра, исполнительства, интерпретации» (Алматы, 2010), «Произведения композиторов Казахстана для саксофона», «Произведения композиторов Казахстана для ансамбля саксофонов», «Хрестоматия ансамблевой игры».
Я очень рад за него!
— А своих любимых израильских учеников назовете?
— Мааян Смит в 14 лет на международном конкурсе саксофонистов в Бельгии (на родине саксофона) стал дипломантом среди профессионалов. Ицик Вайсмель — дипломант международного конкурса классических саксофонистов во Франции, лауреат премии престижного израильского конкурса молодых музыкантов «Маэстро». А еще Илана Шелег, Снир Таль, Шон Аврахам, можно долго продолжать.
Моя особая гордость — это наш квартет «Саксофоны Иерусалима». В нем собрались лучшие из лучших.
Состав коллектива, все время меняется, одни ученики уходят — кто в армию (большинство наших ребят, кстати, служат, либо в оркестре министерства обороны Израиля, либо в оркестре полиции), кто преподавать, кто — работать. Мои воспитанники сегодня работают по всему миру — в Канаде, Австралии, Англии, США.
«Иерихонские саксофоны»
— Герш, глубокие статьи о вашей работе писали всегда. Еще в 1998 году журналист Дмитрий Подберезский подготовил о вас и ваших ребятах хороший материал, в своем интервью он задал вам интересные вопросы. Я разыскал эту почти уж 20-летней давности публикацию. Ваши саксофоны он называет иерихонскими, по библейской аналогии с иерихонскими трубами, многое изменившими в истории и в сознании людей... Вот фрагмент той публикации, в нем — сама история коллектива.
— С музыкантами ансамбля «Саксофоны Иерусалима» я познакомился во время фестиваля «Славянский базар в Витебске», на котором коллектив принял участие сразу в нескольких концертах. В том числе, молодых исполнителей из Израиля можно было услышать в программе концерта «Хеллоу, Джордж!», посвященного 100-летию со дня рождения Джорджа Гершвина, а также в ночном фестивальном джаз-клубе. Именно там и состоялась моя беседа с руководителем коллектива, саксофонистом, профессором консерватории Академии Рубина в Иерусалиме Гершем Геллером.
— Герш, прежде всего меня, интересует ранг вашего коллектива: он учебный, подобно другим, или же на сегодня в Израиле — нечто уникальное, неповторимое?
— Я считаю, что наш коллектив не только единственный в Израиле подобный, а единственный в мире! Я в этом просто уверен. Когда я жил в Советском Союзе, у меня был оркестр под названием «Саксхорус». С ним я начинал воплощать в жизнь сегодняшний проект. С «Саксофонами Иерусалима» мы уже объездили 18 стран, были даже по приглашению Сонни Роллинса на фестивале в Индии, когда в коллективе было шесть саксофонов.
Я уже десять лет живу в Израиле, работаю в Академии музыки. Сразу после приезда, я взял девятилетних ребят, естественно, способных, сам выбрал среди них наиболее ярких. Два года они были у меня на подготовке, и только после этого из них я начал создавать сначала классические квартеты, квинтеты, которые в итоге переросли в то, что вы сегодня слышали.
Вот уже пять лет коллектив существует именно в таком виде, добившись права на такое громкое название. Дело в том, что в Израиле назваться подобно тому, как называется наш коллектив, очень непросто: сделаешь это самовольно, можно и штраф получить. И вы сами понимаете, сколько нам пришлось приложить сил, показывая собственное мастерство, чтобы такое название было официально признано и узаконено. Мы выступаем на всех проходящих в Иерусалиме джаз-фестивалях, и если поначалу нам доверяли их открывать, то сейчас уже мы эти фестивали закрываем, что более почетно. То же самое касается фестивалей в Тель-Авиве. В этом году нас пригласили на фестиваль «Красное море» в город Эйлат, который будет проходить под патронажем таких известных во всем мире музыкантов, как Мишель Петруччиани, Майкл Брекер, Джо Хендерсон и Оскар Питерсон.
— Насколько я понимаю, практически все участники коллектива — это до сих пор учащиеся академии?
— Это у меня уже второй состав коллектива. Первый ушел служить в армию, а эти ребята у меня всегда находились в резерве, готовые в любой момент войти в основной состав.
— А когда прежний состав вернется из армии, «Саксофонов Иерусалима» станет в два раза больше?
— Не думаю, потому что мои сегодняшние ребята играют уже покрепче прежних. В моем классе учится достаточно много ребят, и перед ними отчетливо стоит проблема конкуренции. Все они знают, что в основной состав попадет только тот, кто играет лучше. Вот этому составу уже более пяти лет, мы с ребятами побывали в Москве на фестивале «Хрустальная нота», дали четыре концерта в Кремле. Там, кстати, на нас обратил внимание Джеймс Браун, после чего ввел коллектив в собственное шоу в Лас-Вегасе. Буквально накануне витебского фестиваля мы возвратились из Англии, где выступали в джаз-клубе Ронни Скотта, что было для нас невероятно почетно. Такое разве что во сне могло привидеться. Знаете, говорят: просто повезло. Там была очень хорошая пресса, после чего нас пригласили, помимо концертов в клубе, выступить в церквях. Это в Англии очень распространено — джазовые концерты в протестантских храмах. Причем людей всегда было битком. Так что в Англии мы отыграли и в синагогах, и в церквях.
— В Израиле сегодня живет очень много выходцев из бывшего Союза. В том числе — музыкантов. Нет ли там сегодня перенасыщения музыкального рынка?
— О чем-то подобном можно говорить, пожалуй, по отношению к любой стране. Музыканты ведь тоже разного класса есть — очень интересные, средней руки и такие, которые, мягко говоря, играют чуть-чуть. Но в Израиле на самом деле очень много русских музыкантов, и в качестве примера хотелось бы привести симфонический оркестр филармонии Тель-Авива под руководством Зубина Меты. Так вот, в этом оркестре работает процентов 80 выходцев из России, и даже те американцы, которые играют вместе с ними, уже вынуждены овладевать русским.
Что же касается джаза, то сегодня в Израиле живут и работают действительно талантливые ребята. Начальное образование они получают в Израиле, потом едут в Беркли и возвращаются назад. Они как-то сами ищут и находят друг друга, составы постоянно собираются и разваливаются, поэтому второго такого стабильного состава в Израиле, как «Саксофоны Иерусалима», практически не найти. В первую очередь потому, что все эти ребята — мои ученики, и у всех у нас есть какой-то общий интерес.
