.1522740613.jpg)
16 марта 1919 года в своей квартире в Кремле скончался – официально от «испанки», то есть гриппа, – председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) РСФСР Яков Свердлов. Уинстону Черчиллю приписывают высказывание о том, что кремлёвская политика – это как схватка бульдогов под ковром: ничего не видно, но время от времени наружу выкидывают очередной труп. В марте 1919 года так оно и было.
Возглавляя ВЦИК, Свердлов, по сути, являлся главой государства. ВЦИК совмещал в себе функции высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа государственной власти. Попутно Яков Михайлович полностью держал в своих руках и другой инструмент, не менее интересный – Секретариат ЦК большевистской партии. Посредством которого, как не дадут соврать те же справочники, «непосредственно руководил» военными организациями партии и местными парторганизациями, то есть партийной работой и, самое главное, партийными кадрами. И на момент своей смерти тов. Свердлов значился ещё и председателем Секретариата ЦК РКП(б). А вот заведующим аппаратом ЦК (а также и секретарём ЦК в Москве) была некая Клавдия Тимофеевна Новгородцева, она же – руководитель Общего отдела ЦК РКП(б). Для справки: тов. Новгородцева К.Т., по совместительству также ещё и супруга тов. Свердлова – такой вот партийно-семейный подряд. Поистине фантастическая концентрация власти. (Кстати, удивительно, но Клавдия Тимофеевна ни тогда, ни после не была репрессирована и спокойно встретила старость.) И вот этого гиганта власти, отца партийного аппарата, создателя советской номенклатуры и особы, приближённой к Ленину (в качестве соправителя), вдруг тихо выносят из Кремля в самом расцвете сил, замуровывая в кремлёвскую же стенку – без положенного патологоанатомического исследования.
Историками зафиксировано несколько вполне конкретных и довольно умело организованных Свердловым попыток «подвинуть» Ильича. Как справедливо заметил историк Виктор Тополянский, «вереница экстраординарных происшествий, начиная с покушения на вождя 30 августа 1918 года и кончая скоропалительной кадровой перетасовкой в марте 1919 года, неумолимо подводила Ленина к мысли «о комплоте, созревшем в его окружении». Ильич, сам съевший на подковёрных интригах не одну собаку (из числа соратников-конкурентов), прекрасно понимал, кто тянет из-под него табурет, падение с которого будет летальным. И мастерски сыграл на опережение. Устранение своего опаснейшего конкурента Ленин готовил тщательно, виртуозно выбрав наиболее подходящий момент: середина марта 1919-го. Убрать Свердлова раньше не вышло бы: времени требовал подбор «специально обученных» и верных людей для этой внутрипартийной «спецоперации», сбор информации о делишках фигуранта, её документирование. И, главное, невидимая работа по изоляции амбициозного соперника: Свердлова удалось лишить основного союзника-тяжеловеса – сговориться с Троцким, склонив наркомвоенмора и предреввоенсовета на свою сторону неприкрытым шантажом. А также платой – в виде обещания защитить от планируемой «военной оппозицией» на VIII съезде РКП(б) погромной атаки против Троцкого.
Кстати, до самого съезда (открывался 18 марта) тянуть с устранением Якова Михайловича было нельзя: тот тоже не сидел сложа руки, подготовив, по образному выражению историка Сергея Войтикова, «искуснейший капкан вождю мирового пролетариата к VIII съезду РКП(б)». Что именно за «капкан», уже вряд ли можно установить детально. Вряд ли очередная Фанни Каплан из загашника, но что совершенно точно – аппаратная интрига с использованием компромата. Благо материалов для шантажа Ленина у председателя ВЦИК было предостаточно: для выкручивания рук «вождю мирового пролетариата» Свердлову с лихвой хватило бы одной лишь «немецкой темы», германских денег Ленина и его турпоездки в «пломбированном вагоне».
И ведь уже пробовал выкрутить, это факт! По свидетельству бывшего жандармского генерала Александра Спиридовича (одного из самых информированых знатоков нутра большевистской партии), в 20-х числах октября 1918 года под председательством Свердлова состоялось необычное заседание ВЦИК. На котором Ильича железной пролетарской хваткой слегка взяли за самые нежные места, поставив на обсуждение ту самую склизкую тему немецких денег! И ведь неслабо взяли, раз Ленин вынужден был признать вслух: «Меня часто обвиняют в том, что я нашу революцию произвёл на немецкие деньги; я этого не оспаривал и не оспариваю, но зато на русские деньги я сделаю такую же революцию в Германии». Стоит ли говорить, что без умелой режиссуры председателя ВЦИК эта постановка вообще никогда не состоялась бы. Ещё одного такого спектакля – уже на партийном съезде, можно было и не пережить. Договориться по-хорошему с ретивым Яшей, ощущавшим себя в полушаге от единоличной диктатуры, было уже нельзя, так что кого-то из этой сладкой парочки пришла пора кидать за борт галеры…
Вопрос решился не в пользу тов. Свердлова к 9 марта. Благо сам фигурант, уверовав в действенность принятых им аппаратных мер, неосмотрительно выпустил бразды из рук на слишком большой срок, проведя значительную часть первых месяцев 1919 года вдали от Москвы. В январе совершил вояж во временно ставшую советской Латвию, затем, после краткого заезда в Москву, отправился в Минск – на I съезд Советов Белоруссии, после Минска завернул во временно советский Вильно. В конце февраля председатель ВЦИК совершил новое турне: в Харьков, на III съезд компартии Украины и III Всеукраинский съезд Советов. Само собой, его основной задачей были вовсе не пылкие выступления, а скрытая от сторонних глаз аппаратная работа по отбору своих людишек на предстоящий партсъезд. Вернулся он в Москву 8 марта и… оказался не у дел – после крепкого разговора «по душам» с товарищами. После 9 марта председателя ВЦИК на службе никто уже не видел. По официальной версии, он заболел заразной «испанкой» и 16 марта скончался – по случайности, аккурат на руках у вдруг навестившего его Ильича.
Как конкретно «поговорил» с председателем ВЦИК узкий круг ограниченных партайгеноссе, можно лишь догадываться. Но несомненно, что такая «тёплая» беседа состоялась: в форме типичного партийного суда – аналогичного тем, которые партийцы устраивали до 1917-го, освобождая свои ряды от так называемых провокаторов. Реконструировать ту сцену можно чисто условно и весьма вольно. Очевидно, что разговор по душам происходил в кабинете Свердлова и, помимо собственно него и Ленина, там присутствовало ещё по крайней мере три человека. Совершенно точно одним из них был Иосиф Сталин, вторым, скорее всего, председатель ВСНХ Алексей Рыков. По кандидатуре третьего можно гадать: может, Михаил Калинин, которого Ленин уже наметил в преемники Свердлова, а может, ещё кто – физически покрепче, потому как разговор шёл не просто на повышенных тонах, а, как бы сказать поделикатнее, с применением рукоприкладства.
Товарищи по партии предъявили Свердлову обвинения вполне конкретные, выложив обширный список его «шуточек». Проще говоря, ему инкриминировали много чего интересного: попытку ниспровергнуть существующую власть с её «коллегиальным руководством» и установить свою личную власть, присвоение себе права вещать и распоряжаться от имени всей партии, игнорирование решений ЦК и в конце концов наглую ложь товарищам по партии. Оправдаться перед лицом этих самых своих «товарищей» Свердлов, видимо, не смог – потом это и назовут «испанкой». На съезде же Ленин скажет, что Свердлов сосредоточил в своих руках слишком много власти и потому посты его будут распределены между группой товарищей, чтобы избежать такой концентрации. А у руля собственно партаппарата вождь поставил уже товарища проверенного, лично преданного и надёжного, как сталь. Но это уже другая история, а потому и её финал – тоже иной…
