Тогдашний эксперт Елгавского управления полиции Висвалдис Лусис приводит выписки из показаний заключенных, совершивших в конце июля 1994 года массовый побег из Парлиелупской тюрьмы. Такие разъяснения они давали как сразу после поимки, так и в судах. При этом он заметил, что инициаторов тайного подкопа и руководителей побега установить так и не удалось. Юридически ничего доказать не смогли.
Купание в Озолниекском пруду "Осужденный Клеков (1971 года рождения, образование шесть классов, осужден за квартирные кражи), которого поймали в день побега, говорил на суде: "В ночь с 27 на 28 июля я спал в бане. Думал с утра помыться. Ночью проснулся от какого-то шума. Встал и пошел посмотреть. Зашел в сушилку, увидел кучу песка и дыру. Зажег спичку - она потухла. Подумал, это потому, что по лазу можно выбраться на свободу. Пошел надеть грязную одежду поверх чистой. Спустился в дыру и полз метров 15, пока не выбрался на свободу примерно в метре за последней оградой. Сторожевых вышек оттуда не было видно.
О том, что выбрался на свободу, я не пошел докладывать дежурному тюрьмы - боялся, что меня за это убьют. Слышал, что в таких случаях делают с предателями.
По асфальтированной улице дошел до автобусной остановки возле завода РАФ. Там снял и бросил свою грязную верхнюю одежду. Дальше отправился в лес и вдоль рельсов пошел в сторону Риги. Дошел до Озолниеки, искупался в пруду. Увидел, как подходит электричка. Быстро оделся и сел в нее. До Риги добрался около семи-восьми утра. Решил ехать в Даугавпилс. В Юмправе меня высадил билетный контролер. На попутке добрался до Айзкрауле, где сел в поезд Рига - Зилупе. Хотел выйти в Екабпилсе, но проспал и вышел в Резекне, где меня задержал полицейский патруль".
Подсудимый Мацанс (1961 года рождения, образование основное, осужден за кражу 35-килограммовой свиньи и трамвайных проводов), выполнявший в тюрьме за других зэков грязную работу, дал следующие показания:
"По своему положению я в тюрьме принадлежал к категории униженных, поэтому мне было очень трудно отбывать наказание. 24 июля я узнал из разговоров с заключенными, что готовится групповой побег. Кто именно об этом сообщил, не могу сказать, поскольку об этом говорили почти все зэки. 27 июля около полуночи, наблюдая за поведением осужденных, я понял, что побег состоится сегодня ночью. Поговорил с Вуксисом и Клепиковым, которые тоже готовились бежать. До последнего момента сомневался, участвовать ли в побеге, ведь я мог рассчитывать на досрочное освобождение в начале января 1995 года. Но в тюрьме ходили слухи, что с теми, кто останется, будут расправляться. Поэтому я решил бежать. Когда большинство заключенных ушли, около четырех утра мы вчетвером пошли по их следу. Лезли по туннелю 5-10 минут. Дальше по лесу добрались до станции Озолниеки и потом на электричке доехали до Торнякалнса. Там мы расстались с Клепиковым, который остался в Риге. Вдвоем с Вуксисом на электричке доехали до Бабите. Вуксис зашел к каким-то знакомым и раздобыл четыре лата. Тогда мы пошли в магазин, купили литровую бутылку водки. Закуску нам дали знакомые Вуксиса. Бутылку распили в лесу недалеко от станции Бабите. После этого купили еще одну бутылку, которую распили вместе с двумя совершенно незнакомыми молодыми мужчинами. У них переночевали (где это было - адреса не знаю). Утром сказали им, что бежали из тюрьмы. Между нами возник спор, и мы с Вуксисом забежали в лес, где потеряли друг друга. После этого, около девяти-десяти утра, я пошел на станцию Бабите. По дороге заметил микроавтобусы с земессаргами. Испугавшись, ушел в лес и залег там. Вскоре заметил, что земессарги идут по лесу и что-то ищут. Поняв, что они ищут меня, подошел к ним и сказал: "Вы, наверное, меня ищете?" Они отвели меня в полицейский участок. По дороге оттуда в Центральную тюрьму другие охранники меня в машине избили".
Поздний гость постучал в дверь.
Об избиении Мацанса ясности нет. Есть лишь основания полагать, что серьезного ущерба его здоровью это не нанесло. Насколько правдив был Клепиков, говоря, что 28 июля утром хотел помыться в тюремной бане, поэтому ночевал в предбаннике, показывают показания его соседей по тюрьме и товарищей по побегу Вуксиса и Мацанса. Еще можно добавить о перипетиях осужденного за квартирную кражу Ранцанса в Бабите. Четыре лата он пошел занимать у сестры, которая, дав денег, пожалела о глупом бегстве брата. Возможно, вечером 28 июля он встретился с Вилисом Скуей, командиром отряда особого назначения Земессардзе Vanags, который о своих приключениях той ночи вспоминал так:
"Один из преступников в полночь постучал ко мне в дверь. Попросил воды напиться. Я дважды пригласил позднего гостя зайти в дом, но он отказался. Потом я заметил, что одежда у него обшарпанная, и попросил показать документы. Вместо ответа подозрительный гость захлопнул дверь и бросился бежать. Схватив пистолет, я побежал за ним. Выстрелил в воздух, но тот бесследно исчез. Через 20 минут на место происшествия прибыла оперативная группа моего отряда. Мы блокировали окрестности, и в пять утра преступник попал в ловушку. Он опять попытался бежать, но получил за это пулю в мягкое место. "Можете праздновать второй день рождения. Когда не подчинились приказу "Стоять!", я мог вас случайно убить", - сказал я задержанному "Лучше бы вы меня убили", - обреченно вымолвил заключенный".
Примерно то же самое сказал своим преследователям 31 июля на 17-м километре шоссе Рига-Лиепая раненный в момент задержания заключенный Дикис, попавший в тюрьму за ограбление и убийство одинокого сельского пенсионера.
Через неделю половину поймали.
Свыше половины бежавших преступников вновь попали за решетку в течение первой недели. К сожалению, некоторые успели совершить новые тяжкие преступления. Так, в Добельском районе была изнасилована несовершеннолетняя девочка. Трое беглецов вернулись в тюрьму добровольно. Как обещал генеральный прокурор, их не судили. Остальных суд приговорил к лишению свободы на срок от полутора до двух лет, которые добавили к прежнему сроку. В латвийской глубинке несколько лет удавалось прятаться лишь двум парлиелупским зэкам. По данным Управления мест заключения, на свободе могут оставаться еще шесть или семь. Точных данных нет потому, что, скорее всего, они находятся далеко за пределами Латвии.
Что изменилось?
Что изменилось в местах заключения после этого массового побега? После подкопа заключенных в 1994 году подобные случаи не повторялись. Правда, следует признать, что в октябре того же года в Гривской тюрьме Даугавпилса 16 заключенных вырвались на свободу из закрытого помещения через наружную стену - очень толстую, за которой уже не было ограды. Как рассказывал заместитель начальника Управления мест заключения Легздиньш, в 1995 и 1996 годах кое-где были другие неудачные попытки подкопа.
Сейчас в латвийских тюрьмах действует система особого электронного наблюдения, которая фиксирует подземные колебания в ходе возможных тайных подкопов. Еще больше изменилось размещение заключенных. Они находятся в камерах, или локальных зонах, что исключает случаи круглосуточных контактов тысячи заключенных. В местах заключения успешно действую религиозные миссии, позитивный вклад которых нельзя недооценивать.
Во многих тюрьмах увеличены штаты сотрудников внутренней охраны, повысилась их квалификация. Правда, как признал бывший начальник Управления мест заключения Витолд Захарс, во многих тюрьмах слишком большая кадровая текучка среди надзирателей. Порой даже складывалось впечатление, что мафия пытается заслать туда своих людей. Поэтому нельзя сказать, что кадровых проблем нет. Однако их стало меньше, и теперь это в основном проблемы этико-психологического характера.
Наблюдательные горожане, проходя вдоль Парлиелупской тюрьмы в Елгаве, наверняка заметили, что в торцевых стенах жилых корпусов для заключенных, которые выходят на улицу Гарозас, замурованы окна. Это было сделано вскоре после массового побега. Выше - до 10 метров - натянуты заградительные сетки. Так сподручным зэков труднее перебросить что-нибудь через ограду. Можно уверенно сказать, что с "конька" крыши уже никто из заключенных не обругает прохожих. Кроме того, арестантов в Парлиелупе стало гораздо меньше - не более семисот. Работники тюремной администрации мне рассказывали, что удалось покончить и с преступной "аристократией". Так называемые униженные, которые, похоже, сохраняют эту печать в течение всего срока заключения, теперь живут в отдельном помещении.
Разумеется, служебной халатностью в 1994 году было то, что ключи от банно-прачечного комплекса хранились у заключенного-банщика, а не под контролем охраны. Однако, как признают специалисты, одни лишь ключи не стали бы препятствием, скажем, для зэков, осужденных за тридцать-сорок квартирных краж. Надо было менять весь тюремный порядок, и можно сказать, что в значительной мере это сделано.
