Казнь в виде распятия, можно сказать, что осталась во временах Римской империи, но не исчезла совсем, периодически она применялась в разных странах. Например, как-то Людовик Толстый в 1127 году видимо так разозлился на некого преступника, что приказал не только его распять, но и распорядился привязать рядом с казненным собаку и бить ее, чтобы она со злобы кусала за ноги висящего на кресте.
В средневековой Европе казнь путем побития камнями была известна под названием Лапидация. Когда осужденного вели по городу, то с ним шел пристав с пикой в руке, на которой развивалось знамя, чтобы привлечь внимание тех, кто может выступить в его защиту. Если защитников не находилось, преступника избивали камнями до летального исхода.
На флотах некоторых государств использовалась казнь в виде килевания. Она состояла в том, что провинившегося на веревке протаскивали под килем корабля. Если он не захлебывался во время этой экзекуции, то получал многочисленные травмы от слоя ракушек на днище корабля. У П. Виноградова упоминается французский моряк Мазон, который в 1801 году был трижды протащен под килем тяжелого фрегата. Он выжил, но долго лежал на палубе, а товарищи запихивали ему в ноздри обрывки пеньки, чтобы остановить сильное кровотечение. А. Леклерк, отправленный подавлять мятеж Т. Лювертюра на Гаити угрожал, что при первом же выстреле с фортов Сан-Доминго, он прикажет килевать двух сыновей Туссена Лювертюра, пока они не истекут кровью.
Со времен опорочивших себя весталок, закапывание заживо стало в основном женской казнью. Но в средние века она уже применялась к женщинам за самые разные проступки. В 1295 году в Отельи Мария де Роменвиль, уличенная в краже, была по приговору Бальи Сент-Женевьев зарыта живою в землю. В 1302 году он также приговорил к этой ужасной казни Амелотту де Христель за похищение юбки, двух колец, двух поясов и некоторых других вещей. В 1460 году , в царствование Людовика XI, Перетта Маужер была похоронена заживо за воровство и укрывательство.
Поразительно, но Франция, где любовь – чуть ли не национальная религия, в средние века за любовь наказывала жесточайшим образом – сдиранием кожи с живого человека. Именно так в период правления Филиппа Красивого в 1314 году были казнены рыцари д'Онэ за то, что посмели стать любовниками бургундских принцесс - жен принцев Франции.
Сначала братьев д'Онэ раздели донага, привязали к хвостам лошадей и проволокли по скошенному лугу, переворачивая то на живот, то на спину, чтобы содрать живьём кожу. Но это было лишь прелюдией. На лобном месте рыцарям перебили ноги и руки железным ломом, потом оскопили их и "палачи, рассчитанным одновременным движением, высоко подбросили в воздух то, что ввергло братьев д'Онэ в смертный грех". Только после этого их, наконец, обезглавили. Тела несчастных любовников принцесс обвязали под мышками веревкой и повесили на виселице на поживу птицам, питающимся мертвечиной.
Спустя год, в апреле 1315 года тюремщик, войдя в темницу французской королевы Маргариты Бургундской, заключенной в крепость Шато Гайар за супружескую измену с придворным вельможей Филиппом Готье д’Оне, обнаружил ее задушенной неизвестно кем.
Оскопление в виде наказания очень нравилось некоторым женщинам. Прославившаяся своей жестокостью и распутством королева Франции Фредегонда лишала половых органов любовников, не сумевших удовлетворить ее страсть. Сестра турецкого султана Селима, Тейше меняла любовников чаще, чем перчатки. Сначала она дарила им страстную ночь, а на утро приказывала оскопить партнера, чтобы остаться последней женщиной в их жизни.
Другой разновидностью казни, применяемой к мужчинам кроме оскопления, было ослепление. Особое распространение оно получило в Византии. Например, в 1071 году византийский император Роман IV Диоген был ослеплен собственными сыновьями, которые до этого предали его в битве при Манцикерте против турок-сельджуков.
Лишать зрения проигравших было чуть ли не в традиции византийцев. Когда в 1014 году армия византийского императора Василия II нанесли тяжёлое поражение болгарскому войску в сражении при Беласице, 15 тысяч пленных болгар были ослеплены. Во главе каждой сотни поставили одноглазого поводыря и отослали их на родину к царю Самуилу. За эту жестокую расправу император Василий получил прозвище Болгаробойца.
А объединили оскопление и ослепление в Грузии в 1177 году, когда был заговор против царя Георгия III. Заговор возглавлял военный министр Иоанн Орбели, желавший возвести на царский престол царевича Демна. Расправа над заговорщиками была по традиции жестокой. Царевич Демна был ослеплен и оскоплен, после чего вскоре скончался. Иоанна Орбели также ослепили, а почти всех его родственников казнили, в том числе и женщин, которых утопили в реке.
К сварению в кипятке чаще всего приговаривали за фальшивомонетничество. Но не только за него. В 1410 году одного карманника в Париже заживо сварили в кипящем масле.
Средневековые монархи отличались большой изобретательностью по части наказаний и казней своих подданных. Иоанн Безземельный подверг оригинальной казни одного архидиакона, оскорбившего его некоторыми необдуманными словами. Священнослужитель был удушен свинцовым колпаком.
Так что надевали железо на голову в Средние века не только оруженосцы своим рыцарям, но и палачи – осужденным. На одной из гравюр XVI века сидящему на раскаленном стуле пленнику надевают на голову раскаленный железный шлем. Если шлема было для страданий недостаточно, то одевали еще и раскаленные железные латы. Кроме свинцовых колпаков и раскаленных шлемов в арсенале у средневековых палачей было еще множество разных орудий для пытки и казни. Можно вспомнить «пояс смирения», «аист», «покаянные рубашки», «козлы для ведьм», «стул ведьмы», многочисленные маски, сквозь которые можно было смотреть на еду, но через которые нельзя было ее попробовать.
Особенно много «примочек» было приготовлено для ведьм. Наверное, считалось, что ведьму голыми руками взять трудно, а потому лучше ее было ухватить какими-нибудь железными щипцами за соски, усадить на стул с большими острыми шипами, вставить в горло большой металлический кляп, затянуть его болтом на затылке, и уж тогда можно вдоволь поиздеваться над ней. Например, разорвать ей грудь специальным разрывателем, представлявшим собой железные клещи с четырьмя острыми зубцами, которые перед началом экзекуции раскаляли на огне. В 1599 году в Баварии диким издевательствам подвергли некую Анну Паппенхейм. Ее тело рвали раскаленными до бела железными щипцами, затем ей отрезали груди, которые засунули в рот двум ее старшим сыновьям присутствовавшим при экзекуции.
В одной из германских легенд рассказывается о том, как казнили ведьму – «надели ей на ноги раскаленные железные башмаки и заставили плясать, пока она не упала мертвой».
Для красивых ведьмочек использовали не сапоги, а раскаленные маски. Если она и выживала после этой пытки, то о былой привлекательности ей оставалось только вспоминать.
Специально для женщин было изобретено садистское устройство, получившее название пекторали. Вообще-то пекторалью называлось женское украшение в виде золотого или серебряного лифчика, украшенного драгоценными каменьями. Но венецианская инквизиция украшала женские груди обычным металлическим лифчиком, да еще раскаленным докрасна. После такой пытки на месте грудей женщины оставались обугленные рваные дыры.
Орудиями пыток своеобразно выражалось отношение общества к различным видам преступлений. Особую нетерпимость, судя по пыточному арсеналу, общество проявляло к женщинам-прелюбодейкам и мужчинам-гомосексуалистам.
В частности практиковалось вырывание гениталий у мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации специальными щипцами в форме трубки. Перед операцией щипцы раскалялись до красна, что добавляло болевых ощущений. Эта экзекуция была не только болезненной, но и смертельно опасной. Поскольку обычно после нее мужчины истекали кровью.
Для блудниц, в том числе и для состоявших «в интимной связи с дьяволом и его приспешниками», применялись вагинальные груши с шипами. Они вставлялись в половое отверстие женщинам, после чего их с помощью специального устройства увеличивали в размерах, в результате нежная женская плоть разрывалась шипами изнутри.
Казнь и пытку сочетал в себе специальный саркофаг, прозванный «Нюрнбергской девой». Он представлял собой футляр в виде женской фигуры, снабженный острыми лезвиями с внутренней стороны крышки. Как только футляр закрывался, лезвия пронзали тело, но не смертельно. Агония «человека в футляре» длилась два-три дня. Впервые «деву» использовали для казни в 1515 году в подземелье секретного суда в Нюрнберге. Ее жертвой стал мужчина, виновный в подлоге, который промучился внутри саркофага три дня.
В «нюрнбергской деве» неповрежденной оставалась только голова, для которой в футляре не было предусмотрено места. Но зато у палачей в наличии имелись другие футляры специально для головы. Они напоминали по виду железные шлемы. Только имели одну особенность. Их можно было уменьшать в размерах с помощью винтов. Стягивание сначала доставляло просто головную боль человеку, а потом приводило к тому, что его череп под давлением трескался как орех.
Назидательная составляющая смертной казни в Средние века была прежде всего представлена позорной процессией к месту ее проведения. Поскольку для лобного места, как правило, отводился центр города, то осужденного везли на телеге или вели пешком к нему фактически через полгорода. Например, в Венеции ему предстояло пройти вдоль всего Большого канала, а затем выйти на площадь Св. Марка, где его ожидала виселица, воздвигнутая между двумя символами городской власти: дворцом дожей и собором. А в Лионе преступников вели в сопровождении судебных чиновников и палача по главным городским улицам к мосту через Рону. Часто их украшали какими-нибудь позорными атрибутами для этой процессии. Можно вспомнить наряды для аутодафе, таблички с надписью «Вор» или «Убийца». Во Франции чиновнику, уличенному в изготовлении фальшивок, водружали на голову бумажную корону, изготовленную из этих самых фальшивых документов. На всем скорбном пути к месту казни злодей мог ощущать ненависть к себе со стороны горожан. В него плевали, бросали камни, осыпали оскорблениями. Ну и, конечно, главным назиданием была сама казнь, порой чрезвычайно жестокая, когда преступника сначала буквально рвали живьем на куски. Лишь после неимоверных страданий он, как избавление от мук, получал саму смерть.
Философская же составляющая определяла прощание преступника с этим миром. Не случайно в ритуал приготовления к казни входила обязательная прощальная исповедь, и на эшафоте кроме палача часто находился священник, чтобы облегчить от грехов душу казненного перед переходом в мир иной. Священник отпускал злодею все грехи, как бы символизируя, что Бог прощает его. Но и преступник тоже должен был простить людей, умертвляющих его. «Когда он увидел, что должен умереть, он преклонил колени перед палачом, поцеловал маленький серебряный образок на его груди и весьма кротко простил ему свою смерть», - описывал казнь Жана де Монтегю парижский буржуа.
Перед виселицей или эшафотом палач сам переодевал осужденного в белую рубашку смертника. Расставание с одеждой символизировало окончательное прощание с жизнью, а белая рубашка видимо означала чистый лист, с которого теперь предстояло начинать свое существование душе преступника в загробном мире.
В некоторых особо важных случаях назидательная и философская составляющая объединялись в самом виде казни. Если палач расчленял приговоренного на части, то это с одной стороны служило для назидания. Поскольку эти части развешивались на воротах разных городов, убеждая их жителей, что бунтовать вредно для здоровья. А с другой стороны расчленение символизировало невозможность воскрешения даже в Судный день.
