Меня зовут Терренс. Я только что вышел из тюрьмы в Японии. Я был арестован в июне 2002 года в Международном аэропорту Нарита японскими таможенниками. За килограмм гашиша мне дали 5 лет принудительного труда и отправили в тюрьму Fuchu в Токио. Я понятия не имел, как трудно и одиноко мне будет в ближайшие несколько лет жизни.
Жизнь в японской тюрьме очень тяжела, как в нацистских лагерях Второй мировой войны. Главное - работа. Тюремное население используется в качестве рабов. Еды едва хватает на поддержание жизни, обычно это рис и суп. Душ дозволено принимать летом дважды в неделю по 30 минут, а зимой дважды в неделю по 15 минут. Нет ни кондиционирования воздуха, ни отопления, поэтому зимой нередко случаются обморожения, а летом – тепловые удары. Не дай вам бог заболеть. Для того, чтобы обратиться к врачу или получить лекарство, заключенный должен заполнить форму и ждать несколько дней. Как правило, вы не будете допущены к врачу, если у вас нет крайней необходимости. Очень распространен туберкулез и кожные заболевания, обусловленные плохими санитарными условиями. Таковы повседневные реалии в японской тюрьме.
День первый
В первый день моего приезда я был брошен в грязную одиночную камеру, где мне дали свод правил тюремного распорядка. Он содержал сотни пунктов правил для жизни в тюрьме. В этой камере меня держали три недели, и заставили выполнять глупую работу, заключавшуюся в разглаживании морщинок на сотнях подставок для пирожных из алюминиевой фольги. После того, как я закончил разглаживать целую коробку, пришел охранник и скомкал их. Мне велели разглаживать их снова.
После трех недель одиночки меня перевели в учебку фабрики. Это было похоже на учебный лагерь нацистов. У них есть правила о том, как ходить, как пользоваться туалетом, как сидеть, как размещать вещи в камере и т.д. и т.п. Нас превращали в автоматы. Все по нескольку раз вколачивалось в наши головы. Если мы допускали ошибку, нас криком заставляли повторять. Два раза я видел, как заключенных избивали за то, что что-то было сделано не так. Я лично испытал физические избиения и удушения до потери сознания от рук не менее восьми охранников уже в первые три месяца моего пребывания в тюрьме. За то, что неправильно маршировал. Начальником фабрики я был признан одним из худших, и меня поставили стоять в углу носом к стене. После того, как я отказался, босс нажал секретную кнопку и вызвал отряд охранников, которые сбили меня на пол и избивали в качестве воспитательной меры. Один из головорезов схватил меня за воротник сзади и стянул так, что я чуть не задохнулся. Придя в сознание, я обнаружил себя в присутствии начальника над иностранными заключенными. Он сообщил мне, что я буду помещен в одиночную камеру до тех пор, пока они не решат, что со мной делать дальше.
Назад к одиночному японскому стилю.
В новой камере, в которую меня поместили, было заблокированное окно и несло мочой. Заплесневелые стены и пол вокруг туалета. И множество жуков, чтобы составить мне компанию. Из предметов меблировки имелся только грязный матрас. Мне объяснили, что я должен сидеть в середине камеры лицом к двери весь день (с 7:30 утра до 5 вечера). При этом держать руки на коленях и не двигаться. Так я существовал в течение целого месяца! Прежняя пайка риса и супа была урезана наполовину.
В туалет можно было сходить только два раза в день после сигнала охранника. Запрещены физические упражнения, а душ - раз в десять дней на 15 минут! Несколько раз меня поймали за упражнениями, и за это добавили срок пребывания в этой камере. Примерно через 40 дней меня выпустили и отправили обратно на фабрику.
После пребывания в одиночке я полагал, что у меня не будет больше проблем. Как я ошибался! Видите ли, я был записан охранниками в смутьяны, и за мной постоянно и пристально следили, и на фабрике, и в камере. Не так марширую, неправильно сижу, смотрю в окно, не должным образом кланяюсь, мою лицо в камере ... список можно продолжать и продолжать. Правил так много, что невозможно все упомнить. Но когда вы помечены как "возмутитель спокойствия", правила больше не имеют значения. Охранники и начальники могут использовать их по своему усмотрению, так, как они посчитают нужным. Ну, и не надолго меня хватило, чтобы терпеть эти издевательства. Один охранник по имени Чиба особенно старался превратить мою жизнь в ад. Каждый день он приходил на фабрику и делал все возможное, чтобы сломить меня. Так что вскорости я оказался в одиночке еще на месяц. По крайней мере на некоторое время я был избавлен от необходимости принимать дерьмо от Чиба.
Во время моего второго пребывания в одиночной камере один из заключенных пытался покончить жизнь самоубийством, порезав себе горло куском стекла из разбитого окна. Охранники хотели помешать всем смотреть в дверное окошко, но мне удалось увидеть, как они проводили бедолагу, истекающего кровью, пока один из охранников не заорал, чтобы я вернулся в свое положение на полу. Я до сих пор не знаю, умер ли этот парень.
Столько мыслей пролетело у меня в голове, пока я сидел неподвижно на полу несколько часов подряд. Никогда прежде в моей жизни не бывал я в клетке отрезанным от мира. Я думал о том, что могут делать сейчас мои жена и сын. Моему мальчику было только 6 месяцев, когда я был арестован, и он рос без отца. Во время наказания в одиночной камере запрещается положенное ежемесячное 15-ти минутное краткосрочное свидание через стекло, так что я не мог увидеть жену и сына в этом месяце. Мне также не разрешалось написать одно ежемесячное 7-страничное письмо. Никакой связи с кем бы то ни было!
Я разглядывал пятна на стене и думал о своих прошлых путешествиях и приключениях. Океаны чувств. Я постоянно задавался вопросом, что моя семья и друзья делают в этот момент. Мечтал о настоящей пище; плитка шоколада, чашка кофе. Много странных мыслей и видений проносилось у меня в голове. Много раз я думал, хватит ли у меня сил пройти через все это дерьмо, в котором я оказался. Я дал обет самому себе, что пройду, и что самоубийство никогда не будет вариантом для меня. Прежде я как-то прожил нескольких недель в буддийском монастыре в Таиланде. Знания, которые я там получил, сыграли сейчас важную роль. Я практиковал медитацию ежедневно. В этой тюрьме я многое узнал о выживании в условиях опасности. Я был полон решимости не терять надежду.
В конце концов в одиночке мне довелось побывать пять раз. К счастью, 25 марта 2005 меня наконец-то перевели в американскую федеральную тюрьму.
Нас было всего лишь двое американцев, которых должны были перевести из Японии. Судя по всему, японские тюремные власти знали, что в американских тюрьмах лучшие условия, и старались задержать иностранцев у себя не менее чем на половину срока, затягивая процесс экстрадиции.
Когда я прибыл в федеральный изолятор в Лос-Анджелесе, я чувствовал себя так, будто умер и попал в Диснейленд. Разница этих двух тюремных систем невероятна! Условия содержания в американской тюрьме были гуманными и терпимыми. В японской системе нет ни следа человечности. Я считаю, Япония должна изменить многие вещи в их пенитенциарной системе.
Япония является одним из ведущих высокотехнологичных обществ в мире, но тюремная система там - отражение драконовского средневековья. Тюрьмы работают под завесой тайны и молчания, которая должна быть снята. Люди должны узнать правду. Вот почему я пишу эту статью. Хотя сегодня я и свободен, сейчас есть много людей, которые страдают ежедневно в японских тюрьмах. Да, я был виновен в преступлении, но я чувствую, что никто не заслуживает того, чтобы быть подвергнутым пыткам, насилию, выброшенным и изолированным от всего в сущем аду.
Terrance David Sheard
Los Angeles
