Музыканты улыбаются: курьёзы, анекдоты, видео и ... *

[Helenyarik]

[Helenyarik]

Скандал в музыкальном мире! Как выяснилось, на клавиатуре белых клавиш больше, чем чёрных. К тому же, как отмечают активисты, они значительно шире и длиннее. Уже готовится соответствующее обращение в ООН с целью устранить сложившуюся веками дискриминацию.


Понравился комментарии:
А у Шопена целый этюд на социально угнетённых клавишах!


Это скандал! Возмутительно! Чёрные клавиши сейчас должны устроить протест!


То есть те кто играют в до-мажоре и ля-миноре....они-расисты что ли?

Слышал шутку о политкорректности: мол, белые клавиши теперь принято называть евроклавиши, а чёрные - афро-американские.

Но можно же и наоборот сделать

[Helenyarik]

[Helenyarik]

Мстислав Ростропович с Г.Вишневской.

Веский довод

Когда Ростроповича и Эмиля Гилельса пригласили на длительные гастроли в США, их, разумеется, отпустили, но без жён. Музыканты обратились к министру культуры СССР Фурцевой с просьбой о разрешении выезда и для их жён. Фурцева обещала помочь, но попросила написать официальное заявление.
Просьба Гилельса выглядела так:
"Поскольку я страдаю заболеванием печени и нуждаюсь в специальном уходе, а гастроли в США намечены на два с половиной месяца, прошу направить со мной мою жену".
Просьба Ростроповича выглядела совершенно иначе:
"Поскольку я абсолютно здоров и еду в Америку на два с половиной месяца, прошу разрешить выезд с женой".
Выезд жёнам музыкантов разрешили, но они так и не поняли, чей довод оказался более убедительным для властей.

Наказание

Когда Ростропович стал укрывать на своей даче опального Солженицына, вскоре последовали санкции со стороны властей. Фурцева вызвала к себе музыканта и в резкой форме заявила:
"Мстислав Леопольдович! Ваша акция идёт вразрез с политикой государства, и мы вынуждены соответственно отреагировать. За границу посылать не будем, можете гастролировать по стране".
Ростропович искренне удивился:
"А что, концерты на родине вы считаете наказанием?"


Рубинштейн в Вене
   Когда Антон Рубинштейн гастролировал в Вене, он столкнулся с очень скупым антрепренером.
Переговоры об оплате концертов сильно затягивались, и тогда Рубинштейн заявил:
"Хорошо! Я согласен получить половину обычной суммы, но и играть буду вдвое тише обычного!"

Кто тренер?

В 1953 году Давид Ойстрах был на гастролях в Англии, и посол СССР устроил приём в честь великого музыканта. В разгар банкета к Ойстраху подошёл советский атташе по культуре, сделал множество комплиментов маэстро, а потом поинтересовался:
"Вы так хорошо играете на скрипке, но я давно хотел спросить, кто вы по профессии?"
Ойстрах чуть не поперхнулся:
"Я — скрипач".
Атташе немного смутился:
"Конечно, конечно. А кто ваш тренер?"


Бизе и директор театра

   До премьеры оперы Бизе "Искатели жемчуга" оставалось всего две недели, а либретто оперы было еще не завершено: никак не придумывался подходящий финал. Директор театра в раздражении высказался:
"Пусть все горит синим пламенем!"
Так возникла идея пожара в финале, на которую Бизе написал замечательную музыку.

[Helenyarik]

На репетиции Мстислав Ростропович говорил необыкновенно ярким и образным языком.
Например, в финале Пятой симфонии Прокофьева, в начале коды начинается суетня у струнных инструментов, которые играют каноном и, вступая, все время перебивают друг друга.
Они создают особый шумовой эффект, на фоне которого идет мелодия у медных духовых.
В одном месте наступает восьмая пауза, когда все струнные в унисон очень сильно должны сыграть гамму вверх.
Ростроповичу хотелось, чтобы эта гамма, идущая у всех в унисон к паузе, которой раньше не было, прозвучала необыкновенно ярко.
Как он ни пытался, но добиться нужного эффекта не мог. Тогда он говорит:
— Представьте себе: коммунальная кухня, стоит восемь столов, восемь примусов, каждый скребет на своем столе, никто не слушает друг друга, стоит страшный шум.
И вдруг кто-то снизу кричит: «Лососину дают!»
Тут все всё бросают и кидаются вниз, в магазин.
Все посмеялись.
Но когда это место подошло, и он крикнул в паузе: «Лососина!» — то, действительно, музыканты рванули необыкновенно эффектно.

К.Кондрашин

[Helenyarik]

Однажды, один молодой человек в Вене, тогда ещё имперской столице, зашёл в антикварную лавку.
Он предложил хозяину лавки купить свою скрипку.
Хозяин, осмотрев скрипку, сказал, что он не так богат, чтобы купить этот инструмент, вышел из лавки и вернулся с полицейским:
- Арестуйте этого человека, он украл скрипку Крейслера.
У Крейслера не было с собой документов, подтверждающих личность, и он заиграл на скрипке.
Так, антиквар убедился, что перед ним великий скрипач.

02 февраля 1875 г. родился Фриц Крейслер


Величайший скрипач конца XIX - XX в.в.
Крейслер был  и выдающимся композитором и мистификатором своего времени.

Ему принадлежала великолепная коллекция скрипок.
Основным инструментом была скрипка ученика Страдивари, Карло Бергонци.

До сих пор этот инструмент носит имя "Крейслер Бергонци".

Крейслера высоко ценил Сергей Рахманинов.
Они часто выступали дуэтом, Рахманинов - рояль, Крейслер - скрипка.

[Helenyarik]

Согласно легенде, Горовиц, сбежав в 1925 году из страны большевиков, прославился сразу и без проблем.
Единственной трудностью его было организовать первый концерт, но тут помог случай.
Внезапно заболел пианист, которому в этот вечер предстояло играть Первый концерт Чайковского.
Горовица случайно нашли в гостинице - он успел только выпить стакан молока (очаровательная деталь, кочующая из книги в книгу!) и уже через полчаса, без единой репетиции, положил музыкальный мир к своим ногам, раз и навсегда.

А было это так: Однажды его в гостинице поймал импресарио Гамбургского филармонического оркестра и сказал, что у него срывается Первый концерт Петра Чайковского из-за того, что заболел пианист.
- Когда нужно играть? - спросил Владимир.
- Через 45 минут.
Хотя Горовиц уже месяц, как не заглядывал в концерт, он согласился. Смотреть ноты было поздно, времени оставалось только, чтобы побриться.
Дирижер Юджин Пабст пытался сначала поговорить о темпах, но потом махнул рукой:
- Следите за моей палочкой.
Имени солиста он до конца так и не узнал.
Но когда Горовиц вступил мощными аккордами, Пабсту ничего не оставалось, как сделать шаг в сторону и следить за руками незнакомого пианиста, чтобы выдержать темп.
Когда Владимир Горовиц кончил и обрушился шквал аплодисментов, который газеты назвали «неслыханным со времен гастролей Карузо», Пабст так сжал плечо пианиста, что оно болело несколько дней.

По словам американского музыкального критика А. Чейзинса, «когда все кончилось, и рояль лежал на эстраде, словно убитый дракон, все в зале, как один человек, вскочили с мест, истерически визжа». Три тысячи билетов на следующий концерт пианиста, назначенный в крупнейшем зале Гамбурга, были распроданы за два часа».

[Helenyarik]

Маленькая история  про Эдуарда  Хиля.

Произошла эта история в 80-е (прошлого столетия).
Эдуард Хиль пел в Ростове-на-Дону, в театре музкомедии.
Зрительный зал был настолько переполнен, что в проходах выставили дополнительные стулья.
Моё место оказались в самом центре ряда, который был в центре зала.
Рядом симпатичная пара, лет так под сорок, каждому.
В антракте многие, почти по традиции, отправились- в буфет. Ушли и соседи.
Одновременно с третьим звонком, боком-боком, протиснулась соседка, брови нахмурены и вся такая мрачная, при чем одна.
- Пока всё в буфете не выпьет, не оторвётся - пробормотала она, словно оправдываясь.
Свет в зале погас, а сцена залилась ярким светом.
Улыбающийся Хиль продолжил выступление.
Одна песня, вторая и вот, под бурные овации радостной аудитории, Хиль запел долгожданную:
- У леса на опушке жила Зима в избушке...
Внезапно, со стороны правого бокового прохода, раздался полушепот полу-вой:
- ЛЮ -У-У-У-СЯ! Ты где-е-е?
- Вот скотина - прошептала моя соседка и втянула голову в плечи.
- ЛЮ-У-У-У-СЯ! Подними ру-у-ку - продолжал шепотом, как ему казалось, выть Люсин спутник.
Все, как по команде, даже дети, повернули головы направо.
Хиль замолчал и заулыбался ещё шире, чем при пении под аплодисменты.
Следом умолк и оркестр. К любителю театральных буфетов, лавируя меж доп стульев, уже двинулась дама-администратор, с очень-очень строгим лицом, и не менее строгими намерениями.
Спас, любителя буфетных разливов Хиль.
Молодой человек - позвал он мужчину - поднимитесь на сцену!
Тот с готовностью зафинтилял по проходу.
Ему тут же подсказали где ступеньки. Очутившись на сцене, он забыл о своей Люсе, кинулся расцеловывать Хиля и чуть было не нырнул в оркестровую яму.
Хиль поймал его уже на самом краю, чем спас оркестр, подвёл пойманного к микрофону, сказав:
- А теперь! Зовите свою Люсю!
Тот так заорал своей Люсе - что зафонили все динамики, даже поломанные, при чем одновременно.
Готовая провалиться от стыда Люся, согнулась пополам и спрятала лицо в ладони.
Тогда Хиль сам попросил Люсю поднять руку.
Перед просьбой Хиля, устоять не смогла даже Люся.
Под аплодисменты публики, радостный мужчина завилял вприпрыжку на своё место, мурлыча что-то себе под нос, не сводя взгляда со своей, вновь обретенной, Люси.
- Продолжим? - спросил у зрителей Хиль.
- Зима!!! - заорал зал.
Хиль сделал знак дирижёру, и по залу понеслась, так всеми полюбившаяся:
- У леса на опушке жила Зима в избушке....

[Helenyarik]

Рассказывает российская оперная певица Мария Остроухова:

"Как-то поехали мы в Словению, а оттуда решили на денёк сгонять в Венецию. Всё бы ничего, но в первые же три часа нас обокрали. Из сумки вытащили всё: кредитки, наличные и паспорта. Паспорта с ВИЗАМИ, и самое страшное - английской визой, по которой я через три дня должна была улетать в Лондон, чтобы спеть спектакль "Коронацию Поппеи" Монтеверди. Одну из главных ролей. Страхующую певицу экономные англичане не удосужились раздобыть.
У меня случился нервный срыв. Мы тут же позвонили в консульство (ближайшее было в Милане) – но лето, лето! Консул в отпуске.
Приплелись мы в интернациональную полицию на Piazza San Marco. Но это же интернациональная полиция в Италии! Там не говорили по-английски... А я в ту пору не говорила по-итальянски. Что делать? Мой кипящий от жары и адреналина мозг выдаёт оригинальное решение: попробовать объясниться с карабинерами фразами из опер (благо я всегда дословно переводила тексты партий).
Начала я со смеси "Коронации Поппеи" и глюковского Орфея:
– Son disprezzata e sconsolata! Io manco, io moro... (Я всеми отринута и безутешна! Я теряю сознание, я умираю.)
Полицаи и рады были бы разоржаться мне в лицо, но, видя мою зарёванную физию и общее истерическое состояние, усадили на стул и дали воды.
Дальше надо было как-то обрисовать суть проблемы. Я решила продолжить идти по "Орфею и Эвридике" – тем более, что в моем представлении, слова "Эвридика" и "паспорт" были вполне взаимозаменяемыми.
– Che faro senza mio passaporte? Dove andro senza mio passaporte? (Что я буду делать без паспорта? Куда я пойду без паспорта?)
Это подействовало. Полицейские заактивничали. Стали показывать мне фото различных воров и щипачей, пока я не увидела даму в хиджабе, которая врезалась в меня со всей дури на мосту.
– Ecco la donna maledetta! Vorrei smembrarla! (Вот эта проклятая женщина! Я хочу расчленить её!)
Оправившись от шока, полицейские дали нам справку, по которой нас должны были бесплатно довезти до места нашего выезда (Триеста), дали с собой воды и сухой паёк и пообещали держать нас в курсе. Всю дорогу до вокзала я молилась духу сеньора Монтеверди, чья опера рисковала остаться без примы.
Уже у вокзала – звонок. Взволнованный полицейский просил вернуться в участок. Когда мы дотащились, все полицейские выстроились у входа со счастливыми рожами, потрясая нашими паспортами. Оказывается, воровка выбросила их вместе с кредитками в мужском туалете на San Marco, где они и были найдены мальчиком из Бангладеша, принёсшим их в полицию.
Умирая от внезапно свалившегося на нас счастья, я вскричала:
Signore cavalliero! Vi benedico per la vostra bonta e gentilezza! (Синьор рыцарь, благословляю вас за вашу доброту и ласку!)
Офигевший полицейский сказал мне на прощание:
–- Signora, la sua lingua e molto elegante! (Сеньора, у вас очень элегантный итальянский!)

[Helenyarik]