Два одесских эмигранта рассматривают статую Свободы. Один говорит:
— Шо не говори, а это таки памятник моей тете Соне. Только она могла выйти встречать гостей в ночнушке и бигуди с примусом в одной руке и с квитанциями за квартиру - в другой!
— Сара Львовна, как отличить эротику от порнографии?
— Очень просто! Если один и тот же сюжет напечатан в дешевой газете, то это порнография, если в дорогом журнале — то это эротика, а если написан маслом в ХVI веке — то это таки шедевр мирового искусства!
Тёща говорит зятю:
— Сёма, настроение твоей жены должно быть таким, чтобы ей в ванной хотелось петь.
— Я дико извиняюсь, мама, каких ещё таких Петь?
Известный раввин оказался на званом обеде за одним столом с англосаксом, весьма гордившимся своим происхождением.
«Один из моих предков, между прочим, заметил потомок первых переселенцев, подписал Декларацию Независимости!»
— «Надо же, заметил раввин, а один из моих предков подписал Десять Заповедей!»
Самуил Яковлевич возвратился домой из командировки. На вокзале он взял такси, а когда доехал до дома, то попросил таксиста подняться с ним и стать свидетелем — мол, он подозревает, что жена ему изменяет. Таксист сказал, что готов засвидетельствовать все, что угодно. Они поднимаются, муж бросается в спальню, срывает одеяло, а там действительно его жена с любовником. Он выхватывает пистолет и хочет застрелить любовника, но тут жена начинает истерично кричать:
— Нет, не делай этого! Я тебя обманывала: я не получила наследство от своей тети! Это все он нам оплачивает: дом, машину, катер, обучение наших детей, да и все наши крупные расходы — тоже оплачивал он! Не убивай его!
Самуил Яковлевич опускает пистолет и в растерянности обращается к таксисту:
— Ну, и что мне, как вы считаете, теперь делать?
— Накройте его одеялом, — советует таксист, — не дай Б-г, простудится.
В Одессе на сигаретных пачках написано: «Мама узнает — убьёт».
