29/03/24 - 17:44 pm


Автор Тема: Казанцева Елена .  (Прочитано 539 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Казанцева Елена .
« : 16 Февраль 2020, 11:21:57 »

Зелёный Гран-при в Гродно. 1992 год. Елена Казанцева и Владимир Евменчук. На заднем плане Элина Милкина, Борис Бляхман. Справа Александр Баль.


1998.Елена Казанцева (Минск).


03 июля 1999.Елена Казанцева (Минск).


Грушинский фестиваль-2001 Прибытие в Москву. На Казанском вокзале Александр Сонин, Екатерина Лехт, Диана Романова, Михаил Кочетков, Борис Вахнюк, Николай Романов, Любовь Захарченко, Виталий Калашников, Елена Казанцева.


 09 апреля 2004.Вечер посвящённый Валентину Берестову музей Маяковского. Елена Казанцева.


Сергей Журавлев, Елена Казанцева и Андрей Козловский в жюри фестиваля "Время петь!" 2007г.


Елена Казанцева Концерт в ЦАПе (Москва,27 ноября 2008г.)


09 декабря 2014.Авторский вечер Е.Казанцевой по случаю выхода книги стихов Елены "Ветер чужой..." в переводе на польский язык. Евгений (племянник Е.Казанцевой), Игорь Вирковский, Катажина Кухажевска, Доминика Свёнтек, Рене Коельблен, Станислав Вашак, Ольга Залесская, Сергей Гамаюнов и Елена Казанцева.

Айседора Дункан . Исполняет автор Елена Казанцева

Елена Казанцева родилась 5 декабря 1956 года и живет в городе Минске, иногда в Москве.
 
Окончила 5 классов музыкальной школы по классу фортепиано. Играет на фортепиано и гитаре.
Окончила физико-энергетический факультет Белорусского политехнического института в 1981 году. Инженер-электрик. Работала на заводе, в проектном институте, НИИ.
 
В 1989-1991 годах работала во Дворце культуры руководителем клуба самодеятельной песни.
В 1987 году организовалось "Аллея АП" под руководством М. Володина. Елена вошла в это объединение, начав писать песни на свои стихи.
 
На II-ом Всесоюзном фестивале авторской песни (Таллин, 1988) вместе с минчанами Марком Мерманом и Николаем Кадолом стала автором-лаyреатом. Была отмечена песня "Проходят годы" ("Сгорел в духовке мой пирог..."). Участвовала в фестивале авторской песни в Израиле, лауреат Грушинского фестиваля (1996). До 1991 года была членом минского клуба "Ветразь".
 
Вышли несколько книг стихов, несколько альбомов, гость многих концертов, . радио и телевизионных передач.

Казанцева Елена 1997 - На долгую, долгую память (CD) (320)
Казанцева Елена 1997 - На извозчике едет Алёшенька (CD) (320)
Казанцева Елена 1999 - Ты помнишь, пограничник, было лето... (CD) (320)
Казанцева Елена 2001 - Королева района (CD) (320)
Казанцева Елена 2003 - Система взглядов и понятий (CD) (320)
............
Марина Гершенович о Елене Казанцевой

Дорогая моя Эмиграция!
 
На скромных сценических площадках западной и восточной Германии достаточно места, чтобы принять такого небезынтересного русскоязычной аудитории автора, как Елена Казанцева. Тем более, что на той земле, откуда Вы родом, Лену знают хорошо, песни ее любят и поют, слушают в записи, интересуются ее творческой судьбой. Разумеется, не секрет, что кассеты Лены давно пересекли границы и теперь самостоятельно перемещаются из дома в дом по городам Европы.
 
Впервые я прочла стихи минчанки Елены Казанцевой много лет назад в журнале "Юность" (Москва), Несколько коротких столбцов, простые рифмованные строчки, специфический юмор с грустиночкой. Тот самый поэтический юмор Казанцевой, который впоследствии читающая братия характеризовала по личному разумению: " жестокий романс", "женская поэзия", "воинствующая самоирония", "народная жилка", "сиротская лирика", "кабацкий авантюризм"...
 
Сам по себе набор определений интригует уже настолько, что невозможно усидеть дома, если где-то неподалеку проходит концерт Казанцевой. Невозможно отказать себе в удовольствии увидеть талантливого автора. Прислушаться к неординарной интерпретации бытия ...
 
Вторая встреча с песнями Лены, а также с нею самой, была для меня подарком. В конце 80-х в городе Минске проходил фестиваль с заключительным большим концертом, при участии Д. Сухарева, В. Берестова, М. Яснова, А. Анпилова, Д. Строцева, В. Долиной и многих, ныне уже известных, авторов и исполнителей. И несколькими годами позже мне повезло услышать Лену не со сцены, а в дружеском кругу, где песни ее звучали настолько естественно и гармонично, насколько может быть естественной и гармоничной сама жизнь, независимо от того, понимаем мы ее или нет...
 
В Новосибирске Лена Казанцева и поэт Дмитрий Строцев (Минск) выступали в большом зале филармонии, смею заверить, не последний зал по уровню приглашаемых на его сцену талантов; свободных мест не было, а книги стихов Казанцевой и Строцева были раскуплены между двумя отделениями концерта. Это ли не успех?
 
В начале 90-х на экран вышла передача, записанная на московском телевидении: интервью с Еленой Казанцевой, песни в ее исполнении, стихи. Если я не ошибаюсь, передачу вела Галина Хомчик.
 
В студийной беседе Лена держалась просто и естественно. И голос звучал не то в шутку серьезно, не то всерьез насмешливо. Попробуй, улови... Совсем как в песнях.
 
Я знаю, что Лену с ее концертной программой хорошо приняли в Израиле, что готовится к выпуску СД, а песен на кассетах прибавляется, и каких песен! Каждый раз Казанцева выдает что-нибудь совершенно неожиданное, заставляющее переспрашивать: что это? Чье? Ее поют. И поют с любовью, с благодарным чувством сопричастности к собственной судьбе, с улыбкой узнавания в этих песнях себя, своих житейских побед и промахов.
 
Стихи Казанцевой невероятно музыкальны. Профессиональные композиторы вправе закидать поклонников Лены шапками, а профессиональные поэты отодвинуть в сторону ее изданные на типографской бумаге "коротенькие песни, легкие как сигаретный дым", сняв с книжной полки увесистые тома классиков мировой культуры. И все же, песни Лены по-своему совершенны. Ибо песня, это прежде всего — стиль. В стиле Казанцевой не откажешь. Более того, он не с неба упал, этот стиль: стиль песен — стиль жизни. Этот разговор задушевный — в стихах, эта откровенность доверительной беседы, эта узнаваемая мелодика уходящего времени — в песнях, звон его часов настенных, ссылки интонации звуковой на предшествующее бардовскому движению поколение поющих "подпольщиков", таких как Аркадий Северный, братья Жемчужные, Лев Рубашкин, а также интонационные ссылки на ускользающие ритмы эстрады 70-х годов...
 
Итак, стиль песен — стиль жизни. У Вас есть претензии к чужому мироощущению? Если нет, то что заставляет Вас так прочно держаться за свое? А если Вы уверены, что именно Ваш взгляд на мир единственно верен, то почему бы не поинтересоваться представлением о любви, о разлуке, о радостях и горестях человека мыслящего, пишущего, поющего...
 
Марина Гершенович
................
Они поют под струнный звон


 
Благодаря ли географическому соседству или в силу общего славянского менталитета, но бардовская песня, "изображенная" в России, белорусам пришлась по душе в такой степени, что в конце концов стала неотъемлемой частью современной национальной культуры. Правда, в отличие от российской авторской песни, творчество наших бардов различается в основном не по принципу суровой мужской романтики и "женской кастрюльной поэзии", а по языку. Белорусскоязычные и русскоязычные барды до сих пор сосуществуют как будто в двух параллельных мирах, пересекаясь разве что на редких (раз в несколько лет) республиканских фестивалях. Так сложилось, что "беларускамо›ныя" авторы увлечены все больше разработкой социальной тематики, в то время как их русскоязычные коллеги-конкуренты всеми силами стараются сохранять классическую бардовскую задушевность. Выезжать с концертами и на фестивали за пределы страны они также предпочитают в разных направлениях: одни — в Польшу, другие — в Россию. Но "интонация" этой осени всех их неожиданно объединила — как среди белорусскоязычных, так и среди русскоязычных бардов нынче наблюдается невиданное ранее затишье. Концерты не проводятся, о фестивалях как будто забыли, клубы авторской песни перестают существовать — не означает ли это, что вместе с остатками осеннего тепла в Беларуси постепенно исчезает и бардовская песня? Обсудить эту тему я решила с нашими популярными бардами, имеющими поклонников не только у себя на родине, Еленой КАЗАНЦЕВОЙ и Дмитрием БАРТОСИКОМ.
 
— Елена, как вы считаете, не грозит ли белорусской авторской песне скорое превращение в "музыку вчерашних дней"?
 
— Действительно, такого интереса к бардам, как это было в перестроечные годы, уже нет. Даже в Москве, где, казалось бы, имеются возможности для самого разного шоу-бизнеса. Но в 90-е было особенное время, когда вышло на поверхность все, что раньше скрывалось. В том числе и барды, которые, образно говоря, все прятались по лесам, а тут вдруг "пошли в народ" и, естественно, оказались на пике популярности. Но нынешнее бардовское затишье, убеждена, явление временное — в жизни ведь все развивается волнообразно. Насколько я знаю, Дима Строцев сейчас собирается проводить небольшие концерты авторской песни, после Нового года Ольга Залесская планирует делать бардовские абонементы. Одним словом, ничего еще не погибает и не выходит из моды.
 
— В таком случае, не пора ли нашим бардам обзаводиться продюсерами?
 
— Конечно, продюсер нужен всем артистам. Так намного удобнее. Но с другой стороны, бардовская песня — не слишком прибыльное занятие. И содержать продюсера для многих из нас просто нереально. Поэтому большинство профессионально выступающих бардов — сами себе продюсеры, и я не исключение. Свои концерты организовываю сама. Хотя до Нового года все выступления у меня расписаны (сейчас вот надо ехать в Киев, потом — в Москву, Питер, Казань). Хотелось бы, конечно, быть постоянно востребованной. Для этого приходится подолгу бывать в Москве, но мне там не очень комфортно, не зря говорят, что это жестокий город...
 
— А вы знаете, что российские барды, приезжая с концертами в Минск, нередко с завистью и удивлением отмечают, что в Беларуси авторская песня сохранилась как будто в "законсервированном" виде, оставаясь такой же искренней и душевной, как десятилетия назад?
 
— Мне сложно оценить творчество наших бардов в целом — я ведь все время в разъездах. Но своей искренней интонацией такая песня, как я убедилась, сильна везде. Недавно мне довелось выступать на книжной ярмарке в Швеции. И я была поражена, что шведы, не знающие русского языка, были очень растроганы моим выступлением. Хотя исполнительское мастерство я до сих пор не считала своей сильной стороной, делая упор в основном на стихи.
 
— Был ли у вас кумир в начале вашей творческой карьеры?
 
— Кумирами у меня тогда были все наши минские барды, очень хотелось стать такой, как они, мои друзья. А знаменитые российские барды казались такими недосягаемыми, что я не помышляла когда-нибудь с ними сравняться. Что же до стихов — здесь у меня в кумирах по-прежнему Марина Цветаева.
 
— Могли бы вы сказать, что авторская песня — профессия всей вашей жизни?
 
— Даже не знаю. Впрочем, занимаюсь же я этим последние 15 лет... И вроде не без успеха, хотя и не такой уж мощный я сама себе продюсер. Правда, новые песни в последнее время у меня как-то реже появляются, все больше стихи. Вот и сейчас собираюсь готовить подборку стихов для одного из московских журналов. А долго ли еще я буду петь — наверное, один только Бог знает.
 
— Хацелася б запытацца у вас, Дзмiтрый, што адбываецца з беларускай бардаускай песняй, чаму нiдзе не чуваць выразных песень пад гiтару?
 
— Проста у савецкiя часы аутарская песня была, так бы мовiць, дысiдэнцкiм жанрам, адсюль i яе ранейшая папулярнасць. Забаронены плод, як вядома, заужды салодкi. А цяпер, калi усе дазволена, з бардаускай творчасцi зляцеу флер антыафiцыйнасцi, i яна пачынае займаць належнае „й месца. Хоць i нешматлiкая, але свая адданая публiка у гэтага жанра па-ранейшаму есць. Таму асабiста я не спяшауся б спяваць рэквiем па беларускiх бардах.
 
— Можа, наспеу ужо час займацца вашай прафесiйнай раскруткай?
 
— Магчыма. Але хто гэтым будзе займацца? Хiба што прыхiльнiкi — але у iх не надта багата грошай на такую справу. Ды i працаваць на энтузiязме нiхто не жадае. Можна спадзявацца на спонсарскую падтрымку, але нашым бардам яна выпадае лiтаральна гады › рады.
 
— Разам з iншымi вы стаялi ля вытокау беларускамоунай бардаускай песнi, што нарадзiлася не так дауно — напрыканцы 80-х. А хто для вас быу кумiрам на той час?
 
— Тут я не буду арыгiнальным — Уладзiмiр Высоцкi. Усе ж выхоувалiся мы на песнях расiйскiх бардау. Увогуле, для мяне кумiр — гэта чалавек, якому верыш слепа. Сення я такiх людзей не ведаю. Але цалкам магу дапусцiць, што для кагосьцi такiя беларускiя барды, як Алесь Камоцкi цi Вiктар Шалкевiч, рэальна могуць быць кумiрамi.
 
— Цi гатовы вы займацца бардаускай творчасцю усе жыцце?
 
— Канешне ж, не. Свае песнi я пiшу выключна на натхненнi, а наведвае яно мяне не надта часта. Хаця усе ж не буду спяшацца ставiць на сябе крыж як на бардзе — можа, днямi i разраджуся чым-небудзь свежанькiм. Але аутарская песня як прафесiя, што прыносiць грошы, — гэта не для мяне. Хутчэй я ужо стану прафесiйным пiсьменнiкам. Нядауна, дарэчы, выйшла мая першая кнiжка апавяданняу "Чорны пiсталет".
.............
Предисловие к неизданному сборнику стихов Елены Казанцевой

— Вы знаете, я в Ижевске уже была, пригласите лучше Лену Казанцеву из Минска. Замечательный автор. — сказала мне однажды Вероника Долина в телефонном разговоре. Так я впервые услышал это имя. Рекомендация была серьезной, но дальше дело не пошло, потому что я ничего не знал о Елене Казанцевой, не слышал ее песен, а приглашать незнакомого человека с концертом, да еще и в смутные времена начала рыночных реформ, дело сложное и чреватое потерями для собственного кармана.
 
Но имя это осталось в памяти, и я стал искать ее записи, в чем мне, как всегда, помог мой друг Петя Трубецкой, приславший несколько пленок. И я, уже давно не мальчик, битый жизнью и траченный молью, мужик глубоко за тридцать, что называется, "поплыл", то есть влюбился в песни Елены Казанцевой сразу и навсегда. В моем случае это значит, открыл нового АВТОРА. И этот автор стал СВОИМ. Для тех, кто понимает, это всегда трудно. И не всегда возможно объяснить другим причины, поводы и следствия своей любви. Но я все же попытаюсь сделать это хотя бы кратко, не занимаясь ни анализом творчества в целом, ни анализом отдельных стихов, а лишь для того, чтобы как-то упорядочить свои собственные мысли по этому поводу.
 
Чем же привлекла меня Елена Казанцева? Во-первых, она полный автор, то есть все делает сама, как и кумиры моей молодости. Во-вторых, у нее есть особая магия голоса, которая заставляет человека сначала слушать душу, а уже потом вслушиваться в слова. Эту магию я бы, пожалуй, назвал старомодным словом "интимность". В-третьих, и в-основных, Елена Казанцева, конечно, поэт. Поэт глубокий, неожиданный, парадоксальный, где за кажущейся простотой и краткостью стиха, скрывается мир, наполненный воздухом судьбы, что и делает человека, рифмующего строки, поэтом.
 
Нечто подобное я, в свое время, испытал, впервые познакомившись с песнями Геннадия Жукова из Ростова-на-Дону. Казанцева и Жуков — поэты одного поколения, очень разные во всех отношениях, объединенные одним общим инструментом — гитарой. И если, скажем, для Галича, Высоцкого, Визбора, Окуджавы, гитара была способом усиления подачи поэтического материала, а для их менее талантливых (не хочу здесь никого обидеть) коллег либо атрибутом моды, либо инструментом, призванным у к р а ш а т ь , то для Жукова и Казанцевой гитара — это способ быть услышанными вообще, хоть кем-то и как-то. Поэтов и поэзию не любили всегда, а в нынешнее время особенно.
 
Впрочем, хватит. Пошли уже литературоведческие изыски, а я ведь собирался писать не об этом. Так вот. Плгрузившись, благодаря Пете Трубецкому, в мир песен Лены Казанцевой (да простит меня прекрасная дама за фамильярность, ведь мы не пили на брудершафт), я горько пожалел, что не слышал ее песен раньше. Мне показалось, что тогда жизнь могла сложиться иначе — не лучше и не хуже — иначе. То есть, она приоткрыла мне какие-то загадки, тайны женской психологии, женской души, знания которых мужчинам так не хватает по молодости и заставляет совершать ошибки в зрелости.
 
Конечно, я не мог не отметить песню "Алешенька":
 
Я тоскую одна-одинешенька,
Догорают в окне небеса,
На извозчике едет Алешенька,
У него голубые глаза.
 
Это понятно и объяснимо, как выразился один мой знакомый: "Я бы тоже хотел, чтобы моим именем назвали песню". Не мог пройти и мимо ерническо-ироничных стихов:
 
Если б я была свободна,
Если б я была горда,
Я б могла кого угодно
Осчастливить навсегда.
Но поскольку не свободна,
И поскольку не горда,
Я могу кого угодно,
Где угодно и когда.
 
Или еще такие, например, очень откровенные строки:
 
Боже мой, распускаются веники,
Что-то нынче весна преждевременна,
Я сварила на ужин вареники
И призналось тебе, что беременна.
 
Все это входило в память, лексикон и душу очень легко, без напрягов, без нарочитого заучивания наизусть. Правда, я по-прежнему ничего не знал о самой Елене Казанцевой, потому что какие-то ее публичные проявления были крайней редкостью.
 
Поэтому, как и раньше, черпал информацию, додумывал биографию, пользуясь тем, что было под рукой. Пленками, точнее, кассетами. Очень скоро я понял, что мы люди из одного времени, одной эпохи:
 
Ты помнишь, пограничник, было лето,
И ты тогда домой ходил пешком,
А я, горячим солнышком согрета,
В кулинарию шла за пирожком.
 
И в платье из дешевого поплина
Я ночью выходила на балкон,
Пила вино болгарского разлива
И больше не жалела ни о чем.
 
Вот это "вино болгарского разлива" говорило больше, чем могут сказать любые критические статьи и пространные интервью. По ассоциативному наитию мне сейчас вспомнилась строчка из песенки моего друга Левы Роднова: "Любимой Родине, как девочке на платье, подарит люмпен новых ильичей..." Так сейчас уже не говорят и не пишут, поэтому не каждый сразу может и понять. А таких "приметок века" в стихах и песнях Елены Казанцевой разбросано множество.
 
Но, в общем и целом, выяснить мне удалось немного. Да, живет в Минске, нечасто выступает с концертами, есть маленькая книжечка стихов, изданная мизерным тиражом на деньги друзей, контактна, доброжелательна, открыта, в той степени, которая позволяет допустить постороннего человека в собственный мир. Потом вышел компакт-диск, Елена Казанцева поучаствовала в какой-то бардовской программе и пару раз "засветилась" в программе "В нашу гавань заходили корабли..." Это чуть-чуть прибавило информации. Совсем недавно, роясь за каким-то материалом в собственном архиве, вдруг нашел маленькую подборку маленьких же стихов Елены Казанцевой в журнале "Юность" перестроечных времен. Втиснутая в ряд таких же, ничего не говорящих имен, она тогда прошла совершенно мимо меня, да по-другому тогда и быть не могло. Но это я чуть забежал вперед.
 
Главный же вывод, который я сделал, основываясь на словах и интонациях, звучал примерно так: "Елена Казанцева — очень несчастна и одинока в личном плане, как женщина, как жена, как мать, как любимая". У нее очень много стихов и песен об этом, не слезливых, не жалостных, не бабьих. Вот это, например:
 
Я надеюсь, что все переменится
В этой жизни, как в детской игре.
Я надеюсь, что кто-нибудь женится,
Не на мне, так на младшей сестре.
 
Я надеюсь, а годы все катятся,
Я на них свысока не гляжу,
Я свое подростковое платьице
Перешила и снова ношу.
 
Это показалось мне несправедливым и обидным недоразумением, а когда случайно выяснилось, что обожаемая мной Елена Казанцева еще и роскошная блондинка, чем-то похожая на Анну Герман и Марину Влади в их лучшие годы, это показалось мне несправедливым втройне. Впрочем, это я опять убежал вперед.
 
А тогда... Тогда закончился первый период моей влюбленности в песни Елены Казанцевой. На несколько лет мне самому стало не до песен и вообще ни до чего, потому что прежняя жизнь закончилась, нынешнее существование назвать жизнью было трудно, а будущего вообще не предвиделось. И все-таки, сделав однажды попытку вынырнуть на поверхность, я почти случайно, наобум, спросил своего приятеля Женю Кондакова: "А нет ли у тебя записей Лены Казанцевой?" — "Да есть где-то кассета, в следующий раз принесу". И, действительно, принес. Это была удивительная кассета и удивительная подборка! Во-первых, там было много вещей, которых я раньше не слышал, а во-вторых, в тот момент и в том настроении, она произвела на меня какое-то особенное воздействие. Это была некая духотерапия, почище шоковой. Я слушал эту кассету неперывно, по пьяни и стрезва, с друзьями и в одиночестве, на полную силу колонок и чуть слышно. Женька Кондаков, видя в моих глазах смертельную муку и явное нежелание возвращать кассету, великодушно подарил ее мне. Понял, что дело вовсе не в носителе (саму кассету я, естественно, давно переписал), а в чем-то другом.
 
Я снова погрузился в свой, ненаркотический, вербально необъяснимый кайф открытий:
 
Куда девалось ваше чувство?
Оно исчезло без следа.
Меня спасет мое искусство,
А вас никто и никогда.
 
Я буду петь с утра до ночи,
Пока не выплачу всех слез,
А ваши очи, ваши очи
Устами выстудит мороз.
 
Мы скоро встретимся, поверьте,
Все повторится наяву.
Я доживу до вашей смерти,
А до своей... не доживу.
 
Это было здорово, сильно, честно и потому заставляло думать, действовать, что-то делать, вообще как-то подниматься, что я и стал делать полегоньку. Песни Елены Казанцевой способствовали этому всплытию после кессонной болезни:
 
А ты живешь на самой на окраине,
За кольцевой дорогою, в лесах.
В твое окно заходит утро раннее
И вместе с ним чужие голоса.
 
А я пою совсем в другом районе,
И, закрывая дверь своим ключом,
Я до утра сижу при телефоне,
А ты опять как будто ни при чем.
 
Я никогда твой сон не потревожу,
Я никогда тебе не позвоню.
Я буду петь всю жизнь одно и то же,
И повторять по сотне раз на дню:
 
Мне очень жаль, что ты такой неправильный,
Что твой мотор заглох на полпути.
Мне не дойти пешком до той окраины,
Мне никогда до края не дойти.
 
Естественно, я ставил эти песни своим друзьям, подругам и некогда любимым женщинам, и заставлял их слушать внимательно, ловить нюансы голоса и интонации.
 
В общем, издевался, потому что все были несчастны по-своему. И очень часто видел, что человек, который не собирался это слушать и не отказывался лишь из вежливости, внезапно замолкал, потом попадал под магию голоса, потом цепенел лицом, потому что его это цепляло почти так же, как меня, потом благодарил. А потом просил вдруг переписать "эту" Казанцеву. Не все подряд, а именно вот ту, женькину, кассету. Была там одна замечательная песня, которая очень нравилась всем нам, потому что многое в ней соответствовало и нашей жизни:
 
На долгую-долгую память,
Дарю тебе фотку свою,
На долгую-долгую память,
На память твою и мою.
 
На долгую-долгую память,
На долгую-долгую грусть.
Дарю тебе фотку на память,
Чтоб помнил меня наизусть.
 
Неровные нервные строчки
С простым содержаньем внутри
Твои повзрослевшие дочки
Не вспомнят, а ты посмотри.
 
Они поглядят, не узнают:
Какая-то дама и что?
А это же я неродная,
Но близкая сердцу зато...
 
Эта кассета, которая, кстати, называлась "Избранное", была снабжена еще и вкладкой, где, кроме фотографии, я обнаружил еще и несколько слов о Елене Казанцевой, написанных знаменитым поэтом Игорем Иртеньевым. Это было, пожалуй, первое, что я прочел о ней. Прочел не без литераторской ревности и понял, что я сам должен написать о Елене Казанцевой, иначе слово останется невысказанным. Иртеньев, в частности, отмечал, что песни Казанцевой часто похожи на мини-сериалы из нашей русской действительности. Это замечание верное, но далеко не исчерпывающее ее творческие диапазоны. Там есть еще много чего, например, декадентность 20-х и маргинальность 90-х, юмор, ирония, сарказм, любовь, обиды, прощения и прощания, целая гамма чувств и тем, выраженных с той простотой, что является сестрой таланта. Потому что очень часто люди одну хиленькую мыслишку могут развернуть в поэму, чтобы показаться умнее и значительнее, а вот написать коротко, емко и зримо, гораздо труднее. Здесь уместно будет сказать, что Елене Казанцевой достаточно 2-3 строф, 4 — это уже много, 6-8 — почти немыслимое исключение.
 
Вот таким был второй период моего освоения поэтического мира Елены Казанцевой. Естественно, хотелось что-то написать, но не было необходимого толчка, который заставляет садиться автора за рабочий стол. Таким толчком едва не стал факт, который я случайно узнал. Я наконец-то понял, почему раньше не слышал ее песен и почему у Казанцевой практически нет "бабских" песен. Оказывается, она начинала писать стихи еще в школе, но в жанр авторской песни пришла поздно, впервые появившись в Минском КСП где-то в конце 80-х. Но тогда эта идея мелькнула и пропала.
 
Поскольку упоминавшегося уже маленького сборника стихов Елены Казанцевой мне достать не удалось, пришлось поступить давно апробированным способом. Короче говоря, сделать свой собственный сборник. Материала было достаточно (в очередной раз спасибо Пете Трубецкому!) и я засел за работу. То, что вы видите, это промежуточный этап работы, далеко не законченной. Елена Казанцева продолжает писать и петь, а значит третий этап находится в самом разгаре. Вот стихотворение из последних находок, тоже сильно поразившее меня своей неожиданностью:
 
А ты не жалуйся, мое поколение,
Не замерзало ты в окопах зимой.
Для нас построили дома немцы пленные,
Ведь наши деды не вернулися домой.
 
Зато у нас остались бабушки родные,
Чтоб нам про дедушек рассказывать рассказ.
А те дома стоят поныне, как стальные,
Где вместо Сталина Господь глядит на нас.
 
А эти незапланированные заметки о творчестве Елены Казанцевой появились, благодаря все тому же Леве Роднову. Когда я предложил разместить сборник ее стихов на его сайте, Лева сказал: "Но я же ее совсем не знаю!" Думаю, что для первого знакомства и возникновения читательского интереса вполне достаточно.
 
АЛЕКСЕЙ КРАСНОПЕРОВ
 
8 июля 2007 года

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Re: Казанцева Елена .
« Ответ #1 : 30 Май 2020, 15:39:08 »
Занесено в каталог.

 

Яндекс.Метрика