28/03/24 - 16:55 pm


Автор Тема: Запольская Юлия.  (Прочитано 757 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Запольская Юлия.
« : 14 Февраль 2020, 19:41:53 »














На сопках Маньчжурии- (Юля Запольская)

ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ЗАПОЛЬСКАЯ (УИТНИ) (1919-13.08.1964) – советская актриса кино и певица, композитор родилась в Москве. Отец – Александр Запольский (экономист), мать – Эстелла Хохловкина. Родители познакомились в Льежском университете, около 1914 года вернулись в Москву, где и родилась Юлия. Она окончила Гнесинское училище, по классу вокала. Во время войны Запольская была в составе эстрадного коллектива Константина Смирнова-Сокольского. Она там под баян пела свои песни. В конце 1940-х Юля пела в «Кинотеатре повторного фильма» у Никитских ворот, тогда было принято приглашать артистов выступать перед сеансами. Так же у неё было несколько выступлений после войны с Утёсовским оркестром. Позднее Юлия Запольская познакомилась с гражданином США журналистом Томасом Уитни и эмигрировала из СССР в 1953 году. Поженились они в 1959 в Финляндии. Томас Уитни помог ей записать серию дисков для известной американской фирмы «Монитор», которая выпускала то, что называется «мировой музыкой». Её первый диск назывался «Moscow After Dark» («Полночная Москва»), выпустила его студия «DECCA», и пластинка добилась вполне широкого успеха. В общей сложности певица записала и издала 10 виниловых дисков. Так же написала книжку детских сказок. Первый официальный диск Юлии Запольской в России вышел в 2002 году. Умерла и похоронена в Нью-Йорке. В начале 1990-х и в 2007 году в США была переиздана вся серия пластинок Юлии Запольской.

Иван Толстой: Известная в русских кругах Америки и популярная в американской аудитории, Юлия, как коротко называли ее в Соединенных Штатах 50-60-х годов, остается до сих пор несправедливо малоизвестной исполнительницей. Мой собеседник – американский дипломат и литератор Томас Уитни. В 1953-м году он, преодолевая невероятное сопротивление властей, смог вывести Юлию Запольскую из Москвы. Они поселились в Америке. Месяц назад Томас Уитни скончался в Нью-Йорке в возрасте 90 лет. Теперь на память осталось вот это интервью, записанное несколько лет назад на Манхеттене.

 Иван Толстой: Господин Уитни, как на ваше ухо звучат Юлины песни?

 Томас Уитни: Когда я услышал эти песни, я влюбился не только в Юлю, но и в них самих. Я помогал Юле издавать эти пластинки, очень поддерживал это дело, потому что, мне кажется, это очень важная часть русской народной культуры, которая в то время нуждалась в сохранении, тем более, что было понятно, что скоро появится новая Россия, которая её востребует. Юле очень нравился Леонид Утёсов. Она вообще увлекалась многими жанрами, и всё исполняла  на высоком профессиональном уровне. Для неё эта деятельность была крайне важна. В целом она выпустила 10 альбомов – то есть где-то 120 песен. И продюсировала их тоже сама.

 Иван Толстой: Где Юля начала петь?

 Томас Уитни: Она была певицей еще в России. Во время войны она была в составе эстрадного коллектива Николая Смирнова-Сокольского. Она там под баян пела свои песни. Но и к этому времени у неё уже было много опыта. Когда она в 1953-м году приехала со мной в США, она была весьма опытной исполнительницей.

 Иван Толстой: Выступала ли она в СССР с сольными концертами?

 Томас Уитни: По-моему, нет. У неё было несколько выступлений после войны с Утёсовским оркестром, но их потом много критиковали по идеологическим причинам, поэтому больше она работать не могла. Композицией она в основном занималась сама, дома. Она ещё аранжировала много чужих песен. Например, «Темную ночь», «Подмосковные вечера».
Иван Толстой: Юлия Запольская. Ее биография никем еще не написана. В справочниках о ней ничего не говорится. Интернет ограничивается двумя строчками, кочующими из статьи в статью. Готовя сегодняшнюю программу, мы обратились к эксперту, который не раз выручал нас в тупиковой ситуации. С подробностями Юлиной жизни, с ее семьей нас впервые познакомит музыковед Соломон Волков.

 Соломон Волков: Она родилась в 1919 году, умерла от рака в 1965-м, ей было всего 46 лет. Юлия любила  рассказывать о своей семье. Ее отец, Александр Запольский, с ее матерью, Эстеллой Хохловкиной, познакомился в Москве и  вместе они поехали учиться в Льежский университет. Оттуда  они вывезли замечательное знание французского и немецкого языков, в меньшей степени  - английского. Эстелла, она была, кстати, очень неплохой пианисткой, навсегда увлеклась французской литературой. Солсбери  вспоминал, что когда он сумел ей привезти в Москву из Парижа  десяток романов Колетт, которая была ее любимой писательницей, то та просто на несколько недель  отключилась, читала и перечитывала эту Колетт, была ему безумно благодарна. Так вот они  вернулись из Льежа в Москву перед 1914 годом, перед войной.  У них была большая, комфортабельная шестикомнатная квартира на Арбате, которую, между  прочим, когда большевики пришли к власти, им оставили,  но заставили их несколько  потесниться, пару комнат у них отняли. Запольский стал уважаемым экономистом на службе у советской власти, а впервые прогремел гром в 1928 году, когда его арестовали по делу  «рабочей оппозиции». Его продержали несколько  месяцев, допрашивали, но выпустили. Об аресте в семье не любили говорить, но в 1943 году опять за ним пришли, и, на этот раз, Александр Запольский навсегда сгинул в лагере.  Юлия к отцу относилась довольно двойственно, она больше любила мать свою. Сама она окончила Гнесинское училище, как певица. Голос Юлии действительно запоминается, это нечто на довольно высоком уровне в той области, которую она для себя избрала. Она сразу же после  окончания Гнесинского училища стала выступать, как певица. Она поет в стиле Тамары Церетели, тогдашней знаменитой исполнительницы цыганских песен, а из  сегодняшних исполнительниц с голосом Юлии можно сравнить Нани  Брегвадзе. Это одна и та же линия -  низкий, выразительный, гибкий голос с очень четкой артикуляцией. Четкая артикуляция сейчас большая редкость. У Юлии, когда она поет, каждое слово ты слышишь, каждое слово наполнено внутренней выразительностью. Она пользовалась успехом в качестве эстрадной певицы, даже сотрудничала одно время с утесовским джаз-оркестром, пока эта мода в Советском Союзе на цыганские песенки, в конце 20-х - начале 30-х годов, не начала свертываться потихонечку, а потом и  довольно серьезным образом. И сама Юлия вспоминала, что ее окончательно перестали исполнять, перестали ее   приглашать выступать году в 1946-м. Но так как она сумела вместе Томасом Уитни уехать в 1953 году в Америку, то здесь она  свою деятельность возобновила с помощью Уитни, который был весьма богатым человеком. Он помог ей записать серию дисков для  известной американской фирмы «Монитор», которая выпускала то, что называется «мировой музыкой». Псевдоцыганские, блатные песни, в исполнении Юлии, рассматривались в тот момент не как часть текущего  американского репертуара, как это было до войны, после войны это уже скорее проходило по разряду этнографии. И в этом  качестве, я знаю, диски с исполнением Юлии Запольской использовались на филологических факультетах американских университетов. Но, думаю, что сейчас уже о Юлии помнят сравнительно немногие. У меня дома есть диск Юлии с записью блатных песен, подаренный  мне Солбери, и я часто его с большим удовольствием завожу.
   
Иван Толстой: Продолжаем беседу с Томасом Уитни. Я понимаю, что для исполнителя главное – это творчество, а какая она была вне своих песен?

 Томас Уитни: Юля всегда любила Россию и никогда её не переставала любить. Её отношение к стране в данный момент определялось её отношением к политической обстановке.

 Иван Толстой: Навещала ли она Советский Союз после отъезда?

 Томас Уитни: Мы обсуждали такой вариант, но она умерла от рака до того, как мы смогли принять решение. Она никогда не противилась этому. Она всегда хотела выступать России. Там ещё оставались многие, кого она знала.

 Иван Толстой: Были ли какие-то трудности с её выездом на Запад?

 Томас Уитни: Мы встречались, и американское посольство договорилось о выезде американских подданных и их жен. Так мы и выехали. Это было нелегко.

 Иван Толстой: В каком статусе вы находились в СССР?

 Томас Уитни: Я был там сперва как атташе при посольстве, а потом корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс» - 7 лет в Москве. Это было очень интересное время.

 Иван Толстой: Сколько вы знали Юлю до вашего отъезда?

 Томас Уитни: 6 лет. Женились мы в Финляндии.
На волнах Радио Свобода – поет Юлия Запольская, известная коллекционерам под кратким сценическим именем «Юлии». Мы продолжаем беседу с мужем Юлии, бывшим американским дипломатом и литератором Томасом Уитни. Каков был Юлин американский опыт?

Томас Уитни: Большую часть времени она проводила за музыкой. Она очень любила Нью-Йорк – для неё он был вторым домом. Она какое-то время была в Париже, но там ей нравилось меньше. У нас в Нью-Йорке была квартира, много друзей.

 Иван Толстой: Когда появился её первый диск в Соединенных Штатах?

 Томас Уитни: Её первый диск назывался « Moscow After Dark » («Полночная Москва»). Выпустила его студия « DECCA », и пластинка добилась вполне широкого успеха. Юлия была очень рада. Мы надеялись, что её карьера продолжится, но, увы, она заболела, и надежды пришлось оставить. Некоторые её песни, между прочим, исполнялись и на Радио Свобода. Для слушателей эти народные и блатные песни были крайне интересны, потому что в них была подлинность. У Юлии в Нью-Йорке было много друзей и поклонников среди русской эмигрантской общины, например, например известный фельетонист Михаил Аргус.

 Иван Толстой: Как пишет в своей книге «Русская песня в изгнании» Максим Кравчинский,  «московский коллекционер Владимир Павлович Цетлин рассказывал, что в конце 40-х Юля пела в «Кинотеатре повторного фильма» у Никитских ворот, тогда было принято приглашать артистов выступать перед сеансами. Она оканчивала Гнесинское училище и собиралась профессионально заниматься серьезной музыкой, но судьба свела ее с американским военным. Он влюбился в русскую красавицу и каким-то чудом увез ее в 1953 году в Америку».
  В Соединенных Штатах Юлия стала исполнять песни и по-английски.

Любимым исполнителем Юлии Запольской был Александр Вертинский. В начале 60-х годов она записала целый диск с песнями из его репертуара. На конверте диска она писала:

Диктор: «Я записала этот альбом в знак моей признательности великому артисту, последнему выдающемуся исполнителю русского кабаре, который, вне всякого сомнения, обогатил существование многих и многих людей и озарил их жизнь чудным светом.
  Я была на его первом концерте в Москве после войны. Он был перед нами, прославленный Вертинский, высокий, сухопарый, элегантный, в безупречно сидящем фраке. Уже не молодой, с лицом, напоминающим орла и необычайно выразительными кистями рук, по-прежнему обладающий той редчайшей магнетической силой, какая дается только избранным артистам. Такой овации, какой удостоился он, я никогда не видела. И пение его у советских слушателей вызывало всё те же сильнейшие переживания и глубокое волнение – тоску по дальним странствиям, по прекрасной, головокружительной любви, - как вызывало оно всегда и во всех залах на свете».

Иван Толстой: Поет Юлия Запольская. На Запад она попала вместе со своим мужем, дипломатом и литератором Томасом Уитни. В среде русской эмиграции Томас Уитни был фигурой ничуть не менее известной, нежели Юлия. До высылки Александра Солженицына из Советского Союза Уитни был главным переводчиком его книг на английский: его перу принадлежат английские версии «В круге первом» и «Архипелага ГУЛаг». Перевел он и Нобелевскую лекцию Солженицына.
  Уитни автор и собственных воспоминаний «Россия в моей жизни» - о девяти годах, проведенных в сталинской Москве. Потом были и переводы повести «Всё течет» Василия Гроссмана, и переложения русских сказок. Может быть, поэтому Томас Уитни так любил одну из исполнительских сторон у Юлии – блатные песни?

Иван Толстой: Я спросил музыковеда Соломона Волкова: насколько вообще этот жанр, в котором выступала Юлия, приходился ко двору в Нью-Йорке 50-60-х годов?

 Соломон Волков: В Нью-Йорке в то время, и в Америке вообще, еще было живо  поколение русофилов, людей, которые изучали Россию, занимались ею не столько по службе, сколько по какому-то таинственному зову души. Их увлекало все русское, оно   представлялось им загадочным, на нем был какой-то такой налет эксцентрики, какой-то такой мистики, если угодно, и  это было довольно  распространенным явлением в годы войны. Это были, может быть, отзвуки того увлечения всем русским, которое, безусловно,  существовало в Америке еще перед Второй мировой войной. Потому что если сейчас смотреть на старые голливудские фильмы того времени, скажем, на ту же  самую знаменитую «Ниночку» с Гретой Гарбо, то за внешней усмешкой или улыбкой видно, что русская женщина с ее загадочной душой чрезвычайно привлекательна для американцев. И с этим также было связано, я думаю,  увлечение цыганской и псевдоцыганской музыкой, романсами  типа «Очи черные». Потому что даже у братьев Гершвиных, в их популярных песенках, можно встретить цитаты или какие-то аллюзии к «Очам черным» и подобному репертуару. В тот момент это было действительно на усах и ушах у достаточно большого количества интеллигентных и, даже, не столь интеллигентных американцев. За всем этим скрывалось, я думаю,  увлечение европейской загадочностью, и частью этой  европейской загадки была и русская душа. В тот момент она воспринималась   американцами как нечто типично европейское. В послевоенные годы постепенно это стало выветриваться и, скажем, уже Юл Бриннер свои цыганские  романсы записывал в Париже, а не в Америке.  Например, когда мне удалось как-то встретиться с Юлом Бриннером лицом к лицу, он просто-напросто отрицал, что он вообще знает русский язык. Это уже была прямая ложь, но это показатель того, насколько человеку в тот момент не хотелось даже вспоминать о своем русском наследии. Я просто тому был свидетель. А что касается Юлии Запольской, то мне о ней очень много рассказывал  знаменитый американский журналист и писатель  Гаррисон Солсбери, когда я с ним встретился и подружился в Нью-Йорке в конце 70-х годов. И на него Запольская произвела неизгладимое впечатление. Как известно, Запольская стала женой Томаса Уитни, она осталась главной любовью Уитни,  который, можно сказать, мавзолей ей воздвиг в своем поместье, но в разговорах с Солсбери у меня осталось четкое впечатление, что и он был безумно влюблен в Юлию. Потому что для него она навсегда осталась олицетворением этой загадочной русской души, и он говорил, что не зря Россию называют матушкой, для него она персонифицировалась в образе Юлии. Он ее описывал как женщину эгоцентричную, изменчивую, артистичную, остроумною, смелую, влюбчивую, для которой  любовь это была, в первую очередь, психологическая игра, а не сексуальная составляющая. Вот он мне рассказывал, что они играли в такую  игру, что они садились в противоположных концах комнаты и долго смотрели друг на друга, погружаясь в  некий взаимный гипноз, который, как вспоминал Солсбери, действовал на него гораздо сильнее, чем любое сексуальное прикосновение. То есть, не прикасаясь друг к другу. Это была идея Юлии, она очень любила такого рода игры, она, встречая нового человека, пристально глядела ему в глаза до тех пор, пока он не отводил взгляда. Юля любила говорить, что глаза это зеркало души, но Солсбери говорил мне, что Юлия была  для него зеркалом его души, скорее. То есть он в общении с Юлией погружался в какие-то психологические глубины собственного сознания, в которые он без нее бы никогда не стал бы заглядывать. Для него Юлия в общении была образцом проникновения в  душу другого человека, и он говорил, что она была требовательна и к себе, и к другим, и что в ней, я это выражение Солсбери хорошо запомнил, не было типичного для американцев «смазочного  масла лицемерия». Солсбери был сам из Миннесоты, такой типичный американец, и все-таки для него это пресловутое американское прямодушие казалось, по сравнению с теми изощренными психологическими играми, в которые его вовлекала Юлия, прямолинейным. В  общении с Юлией он находил эту самую европейскую загадочность и изысканность, которой, вероятно, ему так не хватало.

LP
Запольская Юлия 1960-е - 12 Faces of Love ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1960-е - Her Favorite Russian Songs ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1960-е - Journey into Russia with Yulya ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1960-е - Moscow After Dark ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1960-е - Russian & Gypsy Songs ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1960-е - Russian Songs From The Repertoire Of A.Vertinsky ‎(LP) (вбр)
Запольская Юлия 1960-е - Russian Folk Songs ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1962 - Midnight in Moscow ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1964 - Russian Romantic Songs. Yulya Sings Vertinsky ‎(LP) (320)
Запольская Юлия 1964 - Songs of the Russian Street Urchins ‎(LP) (320)
CD
Запольская Юлия 1992 - Russian Romantic Songs (CD) (320)
Запольская Юлия 2002 - Музыка эмиграции (CD) (320)
Запольская Юлия 2008 - Москва после полуночи. Песни беспризорников (CD) (320)
Запольская Юлия 2008 - Русские песни и романсы (CD) (320)
Запольская Юлия 2009 - Русские песни из репертуара А.Вертинского (CD) (320)
Передачи
Запольская Юлия 2008.01.20 - Мифы и репутации. Радио Свобода (32)

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Re: Запольская Юлия.
« Ответ #1 : 25 Май 2020, 11:27:37 »
Занесено в каталог.

 

Яндекс.Метрика