КАЗНИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ.
В России смертная казнь как мера наказания упоминается в ряде древних памятников, например в Краткой Русской Правде (XI век). В летописях сохранились упоминания о казне разбойников по указанию Владимира Мономаха. В 1069 г. Изяслав казнил 70 человек в поверженном Киеве. Были случаи казней в 1071 и 1157 гг. за «порицание веры», за «причинение мятежа и разделение в народе». Первым сводом законов, определяющим ответственность за совершение преступлений на Руси, была Русская Правда, разработанная в период с 1068 по 1072 г. сыновьями Ярослава Мудрого Изяславом, Святославом и Всеволодом. В этом своде законов было сохранено право кровной мести: «Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого». Однако основными наказаниями за нарушение имущественных прав и личной безопасности граждан, включая убийство, в Русской Правде были штрафы: «Если убитый — русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или из Словении, то 40 гривен уплатить за него».
Весьма сурово относился законодатель к воровству. Так, любому предоставлялось право убить застигнутого на месте преступления ночного вора. Запрещалось лишать жизни вора лишь в дневное время или находящегося в связанном виде. В случае же убийства вором собственника около своего дома либо во время кражи его имущества закон разрешал убить преступника на месте без каких-либо ограничений. В Двинской Уставной грамоте 1397 г. смертная казнь была предусмотрена лишь за кражу, совершенную в третий раз. По Псковской судной грамоте 1467 г. смертью наказывались: воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджог (26: 17—24).
Правовые нормы об уголовных наказаниях и их исполнении получили дальнейшее развитие в период образования и укрепления Российского централизованного государства. Важными источниками таких норм стали Судебники 1497 и 1550 гг., где были учтены предписания Русской Правды, и судебная практика. По Судебнику 1497 г. к числу преступлений, караемых смертью, были добавлены разбой, убийство, повторная кража, убийство своего господина, святотатство, хищение церковного имущества, кража холопов. С 1550 г. смертные приговоры дополнительно выносились за первую кражу, если вор пойман с поличным или признался в краже в результате пытки, за вторую кражу и второе мошенничество, если преступник сознался в этом, за ябедничество (клевету) или иное «лихое» дело, за супружескую измену.
Особенно жестокими были наказания в XVI веке во времена правления Ивана Грозного (1533—1584 гг.). Русские люди видели в Иване Грозном воплощенного Антихриста, посланца сил тьмы, ибо такого до него на Руси никто не творил. Обвинив в попытке отравления, он приказал выпить яд своему двоюродному брату, князю Владимиру Старицкому, его жене и двум малолетним сыновьям. Были убиты и их слуги, а мать князя Владимира, монахиня Ефросинья, вместе с сопровождавшими ее монахинями и слугами была утоплена в реке Шексне. После возвращения из Александровской слободы, обвинив бояр в «своевольстве, нерадении, строптивости, желании извести царя, супругу, сыновей его», Иван Грозный начал репрессии против реальных и мнимых врагов. Казни начались уже 4 февраля 1565 г., через два дня после его возвращения в Москву. По лживому доносу, что Новгородские «святитель, духовенство, чиновники и весь народ поддаются Литве», царь организовал карательную экспедицию. Его путь к Новгороду через Клин, Городню и Тверь был буквально залит кровью. «Думая, вероятно, что все жители сей области, покоренные его дедом, суть тайные враги московского самодержавия, убийства, грабеж там, где никто не мыслил о неприятеле, никто не знал вины за собою; где мирные подданные встречали государя как отца и защитника. Дома, улицы наполнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни и далее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жителей до самой Твери».
Так же как и Клин по пути к Новгороду Иван залил кровью и разграбил Тверь, Медное и Торжок. В Торжке, в одной из башен, находились окованные цепями пленные ливонцы и крымцы, которых умертвили. Крымцы, защищаясь, тяжело ранили Малюту Скуратова, едва не ранив и самого Ивана. «Вышний Волочок и все места до Ильменя были опустошены огнем и мечом. Всякого, кто встречался на дороге, убивали, для того что поход Иоаннов долженствовал быть тайною для России» (27: 588-591).
2 января 1570 г. передовая многочисленная дружина вошла в город, окружив его заставами со всех сторон, чтобы ни один человек не мог спастись бегством.Во время массовых казней в Новгороде царь приказал поджигать людей специальным горючим составом («пожаром»), затем, обожженных и изувеченных, их привязывали к саням и пускали лошадей вскачь. Тела волочились по мерзлой земле, оставляя кровавые полосы. Затем их сбрасывали в реку Волхов с моста, «где сия река не мерзнет зимою». Вместе с несчастными к реке везли их жен и детей. Женщинам закручивали назад руки и ноги, привязывали к ним детей и также бросали в студеную реку. «Ратники московские ездили на лодках по Волхову с кольями, баграми и секирами: кто из вверженных в реку всплывал, того кололи, рассекали на части. Сии убийства продолжались пять недель и заключились грабежом общим. 8 сентября оставшиеся в живых духовенство и миряне собрались в поле у церкви Рождества Христова служить общую панихиду за усопших над тамошнею скудельницею, где лежало 10 ООО неотпетых тел христиане!^».' Н.М. Карамзин Ш-шет: «Уверяют, что граждан и сельских жителей погибло тогда не менее шестидесяти тысяч. Кровавый Волхов, запруженный телами и членами истерзанных людей, долго не мог пронести их в Ладожское озеро».
25 июля 1570 г. на большой торговой площади в Китай-городе поставили 18 виселиц, разложили орудия для пыток и убийств, зажгли «высокий» костер и над ним повесили огромный чан с водой. В этот день «умертвили в четыре часа около двухсот человек» — и ни одна казнь не повторяла другую (27: 597).
Современники рассказывают, что царь приказал у многих «вырезать из живой кожи ремни, а с других совсем снять кожу, и каждому своему придворному определил, когда тот должен умереть, и для каждого назначил различный род смерти: у одних он приказал отрубить правую и левую руку и ногу, а только затем голову, другим же разрубить живот, а потом отрубить руки, ноги и голову».
Брата одной из своих жен, Михаила Темрюковича, Грозный приказал посадить на кол; так же он поступил и с бывшим своим любимцем, князем Борисом Тулуповым. Врачу Елисею Бомбелию по приказу Ивана Грозного вывернули из суставов руки, вывернули ноги, искромсали спину проволочными плетьми, затем привязали к столбу и развели под ним огонь. Затем несчастного полуживым отвезли в тюрьму, где он и скончался от ран.
Главу иностранного приказа (министра иностранных дел) Ивана Михайловича Висковатого по приказу Грозного привязали к столбу, а затем приближенные царя подходили к осужденному, и каждый вырезал у него из тела по куску мяса. Один из опричников, Иван Реутов, так «неудачно» отрезал кусок, что Висковатый умер. Тогда Грозный обвинил Реутова в том, что он сделал это, чтобы сократить муки Висковатого, и приказал казнить и его. От казни Реутов спасся тем, что заболел чумой и быстро умер.
Из других видов казней, применявшихся Грозным, следует назвать попеременное обливание осужденного крутым кипятком и холодной водой — так был казнен казначей Никита Фуников-Курпев. Тела казненных были оставлены без погребения на растерзание собакам. «Жены избиенных дворян числом 80 были утоплены». Иван Васильевич любил экзотические казни. Одним из любимых видов казни у него была травля «преступников» собаками. Для этого неугодных зашивали в медвежьи шкуры (называлось это «обшить медведно») и затем травили псами. Так был казнен Новгородский епископ Леонид. Иногда медведей, по указанию царя, просто натравливали на людей. Однажды царь приказал привязать к бочке с порохом и взорвать принявшего монашество воеводу михайловского Никиту Казаринова, заявив, что схимники — ангелы и должны лететь на небо.
Любимым видом казни у Ивана Грозного было и сожжение. Особый вид казни применялся грозным царем по отношению к изменникам. Приговоренного сажали в котел, наполненный маслом, вином или водой, закрепляли его руки во встроенные в котел кольца, ставили котел на огонь, постепенно нагревая жидкость до кипения. Известен случай, когда, прервав трапезу, царь «устремился растерзать литовских пленников, сидевших в московской темнице. Один из них, дворянин Быковский, вырвал копье из рук мучителя и хотел заколоть его, но пал от руки царевича Иоанна, который вместе с отцом усердно действовал в таких случаях... Умертвив более ста человек, тиран с торжеством возвратился в свои палаты и снова сел за трапезу» (27: 600).
Историки описывают и многие другие случаи, когда Иван Грозный лично убивал людей, включая и убийство собственного сына. В Синодике опальных, составленном по указанию Ивана Грозного в конце его жизни (около 1583 г.), царь объявил прощение всем казненным им боярам и пожертвовал монастырям на помин их душ крупные денежные суммы. Одновременно в десятки монастырей были разосланы поминальные списки. Синодик включает подробные списки лиц, казненных по делу о заговоре князя В.А. Старицкого в 1567—1571 гг. (примерно 3200 человек из 3300 записанных), а также списки казненных в 1564— 1565 и 1571—1575 гг. В него включена лишь часть убитых по приказу царя опричниками, точное число жертв террора неизвестно. Синодик приводит также некоторые данные о разорении Иваном Грозным Новгорода в 1570 г. Составители включили в Синодик текст отчета («сказку») Малюты Скуратова: «По Малютине скаске в новгороцкой посылке Малюта отделал 1490 человек (ручным усечением), ис пищали отделано 15 человек». Имена этих посадских людей в Синодике не перечисляются — по именам указано несколько сотен дворян и их домочадцы (28).
По Соборному уложению царя Алексея Михайловича 1649 г., смертная казнь назначалась за шестьдесят видов преступлений. Наиболее опасными считались преступления против веры. Первая статья Уложения гласила: «Будет кто иноверцы, какие ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на господа Бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождышую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякие сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника обличив, казнити, сжечь». А в 24-й статье 22-й главы Уложения было указано «А будет КОГО бусурман какими-нибудь мерами насильством или обманом русского человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, сжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русского человека обусурманит, и того русского человека отослать к патриарху, или к иной власти, и велети ему учинити указ по правилам святых апостол и святых отец». Простая смертная казнь без указания ее вида полагалась за «святотатственную кражу, убийство в церкви и нарушение благочиния во время литургии, последствием которого явилась невозможность совершения последней».
Смертная казнь назначалась за «злоумышление против особы государя, а равно составление заговора или скопа против него; убийство или нанесение раны в присутствии государя или на государственном дворе; бунт против существующего правительства и государственная измена». К преступлениям против властей, караемых смертью, отнесены также «открытое восстание против властей; причинение смерти приставу, явившемуся из Москвы для вызова к суду; нанесение на суде смертельных ран судье; подложенное составление или порча акта, исходящего под авторитетом государственной власти, недозволенный выезд заграницу с целью измены, произведение в среде населения смут и злоумышлений на “затейные дела”». Смертью карались также «приготовление фальшивой монеты и порча настоящей, за что назначается залитие горла расплавленным металлом, и корчемная продажа табака, угрожаемая простою смертною казнью». Смертной казнью «без пощады» карались квалифицированные убийства: убийство родителей детьми, убийство матерью незаконнорожденного ребенка и мужеубийство, за которое виновной грозит «окапание заживо в землю». Смертная казнь назначалась и за оскорбление чести женщин, сопряженное с насильственными действиями, поджог, караемый сожжением преступника, вторичный разбой и квалифицированная кража; в последних двух случаях преступники карались обыкновенной казнью (29:44—71).
Уложение 1649 г. вносило в ритуал казни стадию «покаяния». Самой казни предшествовало пребывание осужденного в «покаянной избе» в течение 6 недель, затем следовало причастие и через 2—3 дня — казнь. По Указу 1669 г. срок пребывания в «покаянной избе» был сокращен до 10 дней, из которых 7 дней назначались для поста, два дня — на исповедь и принятие Святых Тайн, а на десятый день наступало исполнение приговора. В воскресные дни и дни «царского поминания» смертные казни не совершались. Казнь беременных женщин отлагалась до разрешения их от бремени. Экзекуцию «вершение» предписывается совершать, по возможности, на месте совершения преступления, но во всяком случае в городе или селении, а не в нежилом месте.
Интересное описание правил вершения правосудия, действующих в царствование Алексея Михайловича, оставил Котошихин Григорий Карпович — чиновник российского Посольского приказа, перебежавший в Швецию и написавший по заказу шведского правительства обширное сочинение, являющееся важным источником по истории России XVII века. Делами, связанными с убийствами и разбоями, занимался Разбойный приказ, в штате которого только в Москве было 50 «мастеров заплечных» — палачей. В других городах расследование подобных дел производилось в «приказных губных избах», и были «устроены для всяких воров тюрьмы». «И какова чину нибуди князь, или боярин, или и простой человек, изыман будет на розбое, или в тадбе, или в злом деле в смертном убийстве, и в пожоге, и в ыных воровских статьях, и приведут его на Москве в Розбойной или в земской Приказ, а в горо-дех в Приказы жив губную избу: и кто будет был на розбое и учинил убийство, или пожог и татбу, а таварыщи их розбежались и не пойманы, и таких злочинцов в празники и в иные дни пытают и мучат без милосердия...» «А устроены для всяких воров пытки: сымут с вора рубашку и руки его назади завяжут, подле кисти, веревкою, обшита та веревка войлоком, и подымут его к верху, учинено место что и виселица, а ноги его свяжут ремнем; и один человек палач вступит ему в ноги на ремень своею ногою, и тем его отягивает, и у того вора руки станут прямо против головы его, а из суставов выдут вон; и потом ззади палач начнет бити по спине кнутом изредка, в час боевой ударов бывает тридцать или сорок; и как ударит по которому месту по спине, и на спине станет так слово в слово будто большой ремень вырезан ножем мало не до костей. А учинен тот кнут ременной, плетеной, толстой, на конце ввязан ремень толстой шириною на палец, а длиною будет с 5 локтей. И пытав его начнут пытати иных потому ж, и будет с первых пыток не винятся, и их спустя неделю времени пытают вдругорядь и вътретьие, и жгут огнем, свяжут руки и ноги, и вложат меж рук и меж ног бревно, и подымут на огнь, а иным розжегши железные клещи накрасно ломают ребра; и будет и с тех пыток не повинятца, и таких сажают в тюрму.
...А как они в тюрме отсидят года два и больше, а порук не будет, и таких из тюрем свобождают и ссылают в далние городы, в Сибирь и в Астарахань, на вечное житье. А которые воры бывают на разбое, хотя и двожды пойманы, а убийства смертного и пожогу не учинили: и таких бив кнутом по торгам, за первую вину отрезав левое ухо сошлют в ссылку, а за другую вину, как будет пойман в таких же делах; бив кнутом, отрезав и правое ухо, сошлют в сылку ж, а за иные вины потомуж бывает наказание и казни, по разсмотрению, кто чего будет достоин. А в середних и малых винах бывает наказание, бьют кнутом и батогами, смотря по вине, а потом свобождают. А бывают мужскому полу смертные и всякие казни: головы отсекут топором за убийства смертные и за иные злые дела, вешают за убийства ж и за иные злые дела; живого четвертают, а потом голову отсекут за измену, кто город здаст неприятелю, или с неприятелем держит дружбу листами, или и иные злые изменные и противные статьи объявятся; жгут живого за богохулство, за церковную татьбу, за содомское дело, за волховство, за чернокнижество, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против Апостолов и Пророков и Святых Отцов с похулени-ем; оловом и свинцом заливают горло за денежное дело, кто воровски делает, серебреником и золотарем... также кто на царском дворе, или где-нибудь, вымет на кого саблю, или нож, и за царское бесчестье, кто говорит про него за очи бесчестные. Женскому полу (Зри в Уложенной Книге) бывают пытки против того же, что и мужскому полу, окромь того что на огне жгут и ребра ломают. А смертные казни женскому полу бывают: за богохулство ж и за церковную татьбу, за содомское дело жгут живых, за чаровство и за убойство отсекают головы, за погуб-ление детей и за иные такие ж злые дела живых закопывают в землю, по титки, с руками вместе, отоптывают ногами, и от того умирают того ж дни или на другой и на третей день. А за царское бесчестье указ бывает таков же что мужскому полу. А которые люди воруют с чужими женами и з девками, и как их изымают, и того ж дни или на иной день обеих мужика и жонку, кто б каков ни был, водя по торгом и по улицам вместе нагих бьют кнутом» (30: 94—96).
По данным Котошихина, в царствование Алексея Михайловича по случаю смуты из-за подделки монет в один день было казнено 150 человек, а всего «за эти годы» — 7 тысяч человек. Значительную часть казненных составили участники крестьянских восстаний и, в частности, восстания под руководством Степана Разина, который в июне 1671 г. был четвертован в Москве вместе с братом. В Уложении 1649 г. способы смертной казни были регламентированы. Казни подразделялись на простые и квалифицированные. Целью простой казни было лишение жизни преступника, а квалифицированной — дополнительное причинение ему мучений и страданий. К простым казням относились повешение, обезглавливание и утопление, к квалифицированным — сожжение, заливание расплавленного металла в горло, четвертование, колесование, сажание на кол, закапывание живьем в землю и другие.
Наиболее распространенным видом квалифицированной казни в России в Средние века было сожжение заживо. Преступников сжигали на обыкновенном костре или в деревянном срубе, иногда предварительно заключив в железную клетку. Еще в начале XIII века киевские князья и высокопоставленные священнослужители казнили за хулу православной веры путем сожжения. Считалось, что огонь сжигает исходящее от провинившихся «зло». Главной целью казни были не только страдания казнимых, но и уничтожение «нечистой силы».
Как говорит летопись, в 1227 г. в Новгороде «изъжогша волхвов четыре». В 1230 г. в Новгороде же, во время голода, бояре присуждали к сожжению граждан, доведенных крайностью до людоедства. В 1411 г., после начала эпидемии чумы, в Пскове по обвинению в «напущений» болезни были сожжены 12 женщин. На другой год массовое сожжение людей произошло в Новгороде. В 1442 г. в Новгороде многие сожжены были по подозрению в совершении поджогов. В 1444 г. по обвинению в чародействе в Можайске вместе с женой был сожжен боярин Андрей Дмитриевич. В 1493 г. в Москве по подозрению в намерении отравить Иоанна III сожжены в железных клетках князь Лукомский и толмач Матиас. В 1684-м вышел указ, который предписывал «хватать» тех, «кто не ходит в церкви, не бывает у святого причастия и не пускает к себе в дом священников — и подвергать таких людей пытке; кто окажется при этом нераскаявшимся грешником — сжигать».
Во второй половине XVII века сожжение особенно часто применялось в виде наказания за упорство в «старой вере». В 1666—1667 гг. состоялся большой Московский собор, на котором староверов, а также всех не покоряющихся церкви предали анафеме и объявили достойными «телесной» казни: «Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной церкви и сему освященному собору, или начнет прекословить и противиться нам, и мы такового противника данной нам властью... проклятию и анафеме предаем ... мы таковых накажем духовно: аще же и духовное наказание наше начнут презирать, и мы таковым приложим и телесные озлобления». После этого собора «отступников от Веры Христовой» сжигать стали чаще.
Для получения представления о личности казнимых и характере обвинений приведем несколько примеров из работы Е.О. Шацкого «Русская православная церковь и сожжения»: в 1666 г. в вязниковских лесах был схвачен и после допроса сожжен старообрядческий проповедник Вавила. В 1671 г. старообрядец Иван Красулин был сожжен в Печенгском монастыре. Зимой 1671—1672 гг. в Москве сожжен видный старообрядец Авраамий, несколько раньше него в Москве взошел на костер старообрядец Исайя. В 1672 г. в Астрахани воевода Одоевский сжег К. Семенова, у которого была найдена тетрадка с заговорами. Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674 г. в северном городе Тотьме. Перед казнью она заявила, что никого не портила и наговорила на себя, не стерпев пыток. В 1676 г. в селе Сокольском царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев: «Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать им отца духовного и сказать им их вину в торговый день при многих людях, и велеть казнить смертью, сжечь в срубе с кореньем и с травы».
В том же 1676 г. старообрядец, инок Филипп, который наладил связи Аввакума с центрами раскола, «сожжен огнем бысть» в Москве. В 1677 г. поп-старообрядец был сожжен в Черкасске по приказанию атамана донского войска М. Самарина. 14 апреля 1682 г. были сожжены Аввакум и три его товарища по заключению: Феодор, Епифаний и Лазарь (32). В сочинениях Аввакума сохранилось много сведений о сожжении старообрядцев. Иларион, стрелец, сожжен в Киеве. По-лиект, священник, сожжен в Боровске («и с ним 14 человек сожгли»). Иван Юродивый сожжен в Холмогорах. «В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире — шестерых, в Боровске — четырнадцать человек».
Иногда сожжение производилось на медленном огне. В 1701 г. таким образом были казнены за распространение возмутительных «тетрадей» (листовок) о Петре I Гришка Талицкий и его сообщник Савин. В синодском указе по этому поводу сказано, что Талицкий «во время казни, копчением творимой, не стерпя того, покаялся». Обоих осужденных, по свидетельству Штраленберга, в течение 8 часов окуривали едким составом, от которого у них вылезли все волосы на голове и бороде и все тело медленно таяло, как воск; в конце концов их истаявшие тела были сожжены вместе с эшафотом.
Сожжения колдунов, колдуний и прочих отступников продолжались и в XVIII веке. Особенно жестокими репрессиями преследовалась «ересь» во времена правления Анны Иоанновны (1730—1740 гг.). Это наглядно демонстрирует указ императрицы о наказаниях за волшебство от 25 мая 1731 г.: «Ежели впредь кто, гнева Божьего не боясь и сего Ея Императорского Величества указу не страшась, станут волшебников к себе призывать, или к ним в домы для каких волшебных способов приходить, или на путях о волшебствах разговоры с ними иметь, и учению их последовать, или какие волшебники учнут собою на вред, или мняще, якобы на пользу кому волшебства чинить; и за то оные обманщики казнены будут смертию, сожжены; а тем, которые для мнимой себе душевредной пользы, станут их требовать, учинено будет жестокое наказание, биты кнутом, а иные, по важности вин, и смертью казнены будут».
В 1730 г. приговорены к сожжению за богохульство 19-летний солдат Филипп Сизимин и дворовый Иван Столяр. В 1732 г. по доносу некоего разбойника Караулова в Москве были арестованы более ста сектантов — «хлыстов». Четыре человека, в том числе почитаемая сектантами как богородица монахиня Анастасия (Агафья) Карпова, были казнены, а 116 человек биты кнутом и сосланы (33). В 1732 г. жена симбирского посадского знахаря Якова Ярова донесла на своего мужа, что видела, как он «по книгам своим еретическим чинил еретичество и молился на запад левою рукою ниц»; а когда она была беременна, якобы говорил: «Ежели родит, чтобы того младенца отдать крестить отцу ево Сатанаилу». Сам Яров на допросе в Симбирской ратуше винился, что, найдя «приворотную к блуду» книжку, отрекся от Христа, призвал Сатану, неких еретиков Дионисия и Варлаамия и назвал себя их рабом. Хотя дальнейшие показания были противоречивы, Ярова сожгли. В 1738 г. две женщины были сожжены в срубе за то, что во время литургии выплюнули Святые Тайны. В 1738 г. протопоп Иван Федосьев был казнен за то, что в пьяном виде заявил: «Что мне Богородица, я с ней трижды сквернодеяние учиню» (и выговорил прямо народным речением).
В 1738 г. еврей Борух Лейбов ухитрился обратить в иудаизм флотского капитан-поручика Александра Возницына. Возницын даже совершил обрезание и был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос, и Лейбов, и Возницын были сожжены. Приговор гласил: «...обоих казнить смертью, сжечь, чтобы другие смотря на то невежды и богопротивники, от христианского закона отступить не могли (как Возницын) и таковые прелестники, как и оный жид Борох, из христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали». Благочестивая вдова, кроме законной части из имения мужа, получила еще сто душ с землями «в вознаграждение за правый донос».
В 1738 г. был сожжен татарин Тойгильда Жуляков за то, что он, «крестясь в веру греческого вероисповедания, принял снова магометанский закон и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился и клятвенное свое обещание, данное при крещении, презрел, чем Богу и закону его праведному учинил великое противление и ругательство». Казнь была совершена «при собрании всех крещеных татар», «на страх другим таковым, кои из магометанства приведены в христианскую веру».
