Ж-л "Вне закона" № 46 от 13.11. 2006 г.
ПАВЕЛ ЯЦЮК ЗАСТАВЛЯЕТ СВОИХ СЛУШАТЕЛЕЙ РАБОТАТЬ
Павел Яцюк, шансонье из Киева, не многословен. При общении с Павлом создается впечатление, что ему не надо долго и мучительно ждать, когда же придет вдохновение. Павел Яцюк слагает стихи на ходу, часто в обычном разговоре заменяя прозу рифмами. Муза – его постоянная подруга…
«Меня есть не стали»
– Расскажите о себе.
– Артисты – это дети с большими глазами. Самая забавная история моей жизни – это то, как я стал артистом. Серьезно занимался спортом, хотел стать большим спортсменом. А потом упал и сильно сломал ногу. Две сложные операции. Встретил в больнице медсестру, которая ухаживала за мной, начал писать стихи и посвящать их ей. Потом играл в народном театре, писать продолжил. Друзья не узнавали: «Ты стал кaким-то другим», - смеялись они. Я тоже смеялся.
«Мой ангел-медсестричка,
Мне кофеек носившая в кровать.
С ее благословенья, в лечебном заведенье,
Я стал свои творения писать...»
– Какое творческое вступление… А в армии служили? Приходилось ли вам сталкиваться с дедовщиной?
– С дедовщиной проблем не было, потому что у меня была гитара. В первый день приезда в армию я спел песенку про то, как аборигены съели Кука, и меня есть не стали.
«Всю армию я честно отслужил.
Два года отмантулил в полном счастье,
Мне Джигурда бородку одолжил,
И раз в неделю я сбегал из части.
Усы наклею, и бегом в Москву,
Не водку пить – за песнями, как Галич.
Потом смешу армейскую братву:
«А где гулял?»
В гостях у тети Гали...»
"Тетя Галя" – это Никита Джигурда, который готовил меня в театральный институт, куда я после армии и поступил. Он действительно дал мне для грима бороду, а еще у меня были накладные усы. Все это я клеил на себя, чтобы было проще убегать из части. В армии написал немало стихотворений. Был у нас там один стукачек, "благодаря" которому меня вызывали пару раз в соответствующие органы. Удивлялся, насколько хорошо там были ознакомлены с моим творчеством: все упаковано в несколько больших папок. От зоны спасло, наверное, только то, что ситуация в стране начала меняться в положительную сторону.
Риск неизвестности
– Потом чем занимались?
– После армии вплотную начал заниматься творчеством. Первые записи на пленку в студии, выступления на квартирниках, дискотеках, по областным ДК. Работал музыкантом в ресторане, как раз это пришлось на 1990-е годы. Писал песни, стихи. Ресторан – самая лучшая репетиционная база для музыканта, не имеющего постоянных концертов. Работал в одном из первых донецких ночных кабаков «Меркурий».
– С криминалом приходилось сталкиваться?
– Да, конечно, были не раз истории, когда забирали в обезьянник, порой просто по пути с работы с бутылкой пива. Лучше я расскажу вам историю с криминальным оттенком. Мораль: не в свои сани – не садись! Захотел я заняться бизнесом. Надыбал немалую сумму денег от папкиной хаты... Куда бы ее вложить? Закадычный дружбан Генка и отвечает: «Вложи-ка ты это бабло в мой бизнес, стань компаньоном!» А я и говорю: «Ну, какой базар, дружбан, ты ж мой коллега – не подведешь!» Вложил сумму немалую и жду. Месяц, два, три.... Подъезжаю к другу и вопрошаю: «Геночка, а что там с моим капиталом?» «Да погодь, погодь, все путем!», – отвечает Геннадий. Прошел год, прихожу в офис за деньгами к подельнику. Гляжу – ни офиса, ни Генки нет… «Закрыт ваш счет! Конец!» – говорят охранники. Все! Ищи-свищи! Долго искал я правды, да так и не нашел.. Оказывается, браток братку руку моет, а если не моет то отсекает. Где ты, братан? Удачи тебе!
– А вообще в жизни часто рискуете?
– Вся жизнь – это риск. Рисково даже заниматься музыкой, хотя многие советуют мне завязать и заняться чем-то более перспективным. Но я занимаюсь тем, что всегда любил.
– В чем здесь вы видите риск?
– В любой момент может наступить расплата, а мне платить нечем. Самый большой риск – в неизвестности.
Проблемы с КГБ
– Известно, что в 1980-е годы в нашей стране шансон не приветствовался. Были ли гонения на ваше творчество?
– Да, до начала 1990-х годов были гонения со стороны КГБ. У меня тоже случались неприятности с этой организацией. Мне инкриминировали, кажется, 57-ю статью, не помню уже, взамен предлагали стать стукачом, когда я еще учился в институте. Я прямо не отказывался, так как это было чревато, но и стукачеством тоже не занимался. Никакой альтернативы в те времена не было. Со стороны КГБ мне предъявляли претензии, что я якобы подрываю общественный строй. Ну, да, процентов 90 моих песен именно такими подрывающими и были. Например:
«Дедушка умер, а дело живет,
Лучше бы было наоборот».
Или вот такая:
«Все, за мной пришли, пока.
Привет от Пашки Яцюка».
Ну, и так далее.
Квартирные концерты
– Тогда ваши пластинки передавались из рук в руки и, наконец, попали в Москву. Расскажите о домашних концертах и записях того времени.
– В основном, это были подпольные, квартирные концерты. Даже понятие было такое – квартирники. Собирались люди в какой-нибудь хрущевке или коммуналке. Ставили на пол шляпу и желающие бросали туда деньги за концерт. Садились рядом и пели под гитару, читали стихи. Тогда присутствовала атмосфера, которую сейчас уже, увы, не повторить. Это было безумно интересно, и запрет только подхлестывал.
– К тому же на этих тусовках можно было завязать интересные знакомства...
– Да, там появлялись очень разные люди. Ведь на таких сейшнах выступал не только я один, но туда приходили и другие авторы-исполнители. Например, Михаил Шелег, Слава Бобков, Никита Джигурда. Сейчас они стали настоящими звездами, а все начиналось именно с таких концертов.
– Одним из объединивших вас тогда людей был Александр Волокитин. У него еще писались В. Высоцкий, А. Северный и другие музыканты...
– Дай бог ему здоровья. Тогда у Александра в доме была хорошая для того времени аппаратура. Он не делал квартирников, а приглашал исполнителей шансона, записывал их и снимал на видео. В том числе Волокитин пригласил и меня. Хорошо бы, чтобы таких потрясающих людей было у нас побольше. Людей, которые ко всему, что они делают, особенно к музыке, относятся с душой.
Сеанс с Кашпировским
– С кем из звезд шансона поддерживаете отношения сейчас?
– Со Славой Бобковым, Никитой Джигурдой. С Мишей Шелегом только перезваниваемся. Еще с Верой Снежной неплохо знаком. Вера принимала участие в создании моего первого альбома в качестве вокалистки.
– Однажды на концерте в Киеве к вам подошел Ефрем Амирамов и сказал, что очень хорошо знает ваше творчество…
– Да, это произошло на фестивале в 2003-м году. Были теплые минуты общения, но более близкого знакомства, к сожалению, не получилось.
– Какой из альбомов дался вам тяжелее всего?
– Наверное, мой первый официальный альбом «Жулики и воры», который появился в 1996 году. Сложность заключалась в некоторых разногласиях с продюсером. Я хотел, чтобы этот альбом был более философский, а продюсер настаивал на развлекательном акценте. Но потом мы все-таки пришли к компромиссу.
– Неприятности от поклонников случаются?
– Больше положительных эмоций, но бывают и отрицательные. Помню, как-то я полгода работал с Анатолием Кашпировским – выступал на его сеансах. Меня немного коробило то, что некоторые люди приходили на программы Анатолия Михайловича только для того, чтобы послушать меня. Я себя неловко при этом чувствовал.
Работа над самим собой
– Вы и на зонах выступали?
– У меня был большой концертный тур в 1997 году по Ивановской области. Исполнялись авторские песни, а мне дарили изделия ручной работы. Например, нарды, столешницы и так далее. Больше всего меня поразило там непосредственное восприятие. Я часто говорю, дай бог нам, артистам, такую публику всегда. Здесь самое благодарное восприятие творчества. Я бы даже назвал его детским, открытым. Никаких негативных поползновений не было вообще: и на женской, и на мужской зонах нас прекрасно приняли.
– Каким вам представляется шансон сегодня?
– Больше всего раздражает развлекательность в жанре. С самых первых дней, когда я начал заниматься шансоном, это всегда было для меня работой. Хотелось бы, чтобы люди, которые сидят в зале, не отдыхали, а работали вместе со мной. Просто в каждой песне я работаю сам с собой.
– А свободное время как проводите?
– Пишу новые песни.
– Чтобы вы хотели сказать нашим читателям в заключении интервью?
– Мой счет по жизни – «ноль»
Даже ноля нет.
Я просто пыль от целого всего.
Ведь то, что счастлив я, определяет
И знание и счастья своего.
Будьте счастливы!
О Павле Яцюк говорят…
Слава Бобков, музыкант:
– Познакомились мы на сборных концертах. Была в то время студия или ТО «Альтернатива». Возили нас по России со сборными концертами. Пашка, я, Никита Джигурда, Люся Розанова, Витя Третьяков, Сережа Матвиенко, еще несколько человек. С Пашкой сразу нашли общий язык, так как у нас было очень много общего в творчестве, во взглядах на жизнь. Так и завязалась наша дружба, я, Паша, Никита. Затем плотно общались с Павлом на студии в Люберцах, он там в то время записывал свой альбом "Жулики и воры". Я ему помогал в записи аранжировок, гитары, организовывал бэк-вокалисток. С тех пор мы дружим уже более 15 лет. Хоть и живем не в одном городе, но постоянно общаемся, созваниваемся, встречаемся. У нас общая философия творчества, своя «творческая мастерская». Много общего внутри нас, хотя каждый по-своему уникален.
Роман Осыка, лидер донецкой группы «Аллергия»:
- С Павлом Яцюком познакомился через Романа Гноевого. Несколько раз мы выступали вместе, успели подружиться, всегда находим общий язык и общие темы для общения. Мне очень интересно, что Павел скажет о новой песне, всегда с удовольствием показываю свои новые произведения. Павел – профи, у него хороший вкус и чутье в плане музыки. По поводу того, какой он человек... Прежде всего, добрый. В нем присутствует то, чего нет у многих донецких музыкантов, назовем это просто Человечность. Павел честный, прямой, на него можно положиться. Сказал – сделал! Такой у него принцип. А его творчество я ставлю на ступень ближе к Владимиру Семеновичу Высоцкому. Тексты Павла для умных людей, для тех, кто еще не разучился думать. Порой они немного сложны для восприятия, но стоит послушать дважды – и ты уже понял эту песню, понял, что Павел хотел ей сказать. Хочу пожелать ему всего наилучшего от имени всей нашей группы, новых альбомов, успехов в творчестве! Надеюсь, еще не один раз выступим вместе!
Роман Гноевой, администратор и концертный директор П. Яцюка:
– Сказать в нескольких словах о Павле... Если совсем коротко, то это честный, сильный, гордый, но справедливый, ответственный, доброй души человек. Иногда может быть очень принципиальный, но именно за это я его уважаю. Хотя это иногда может нам "ставить палки в колеса" в плане "раскрутки", но с этой чертой Павла я давно смирился. Например, если Павел не уважает какого-либо артиста, считает, что тот позорит своими песнями страну, ни за какие гонорары выступать с ним не будет. Так прямо и говорит: «Я не хочу уподобиться этому козлу, не хочу даже рядом с ним стоять, не нужны мне эти бабки». Глядя на наш сегодняшний шоу-бизнес, иногда действительно кажется, что мир гибнет. Поэтому ни я, ни Павел не слушаем радио и никогда не смотрим концерты по ТВ. У нас на это не хватает нервов. Песни должны быть от души, но не на заказ.
