Концерт.
Зоновский «петух» на сцене засунул в задницу флаг СССР
На конферансье была светлая рубашка, сшитая из казенной простыни, и новехонькая спецовка, усыпанная блестками из стекловаты. Он картинно изогнулся, с улыбой оглядел первый ряд, где сплошняком сидело руководство Дальлага, и грассирующим тенорком объявил: «Дорогие друзья, сегодня у нас в гостях выдающийся исполнитель Осип Сокольский». В зале повисла гробовая тишина. Конферансье смертельно побледнел - он понял, что совершил непростительную ошибку...
Любой исполнитель - певец, музыкант, танцор - имеет право на ошибку. Разумеется, цена ее в каждом отдельном случае будет разной. Но в подавляющем большинстве случаев это не стоит артисту жизни. То же, что случилось с бывшим московским конферансье Семеном Лускиным, заключенным одного из лагерей Дальлага, в прямом смысле стоило ему жизни.
Лускин попал в лагерь как враг народа сразу после войны. Несколько лет он провел на лесоповале, где едва не отдал Богу душу. С помощью друзей и благодаря ходатайству родственников ему удалось перебраться в «столицу» лагерного архипелага, где некоторое время функционировал театр, состоящий из артистов-знаменитостей. Лускин быстро вспомнил свое мастерство. Ему поручали вести концерты, которые очень любило лагерное руководство.
Очередной концерт был посвящен годовщине Октябрьской революции. Начальство пригласило по этому случаю важных гостей - партийных деятелей разного калибра. И Лускин, преисполненный важностью стоявшей перед ним задачи, вышел на сцену и в первом же предложении дважды лоханулся. Во-первых, он назвал сидящее перед ним начальство - дорогими друзьями». В тот же вечер начальник оперчасти вместе с подручными указал зеку разницу между ним и «настоящими» советскими гражданами. Во-вторых, Лускин сообщил, что исполнитель Осип Сокольский в этом лагере «в гостях». А ведь Сокольский был арестантом и попал в Дальлаг, едва окончилась война. Тоже, нашел «гостя»! Лускин полностью утратил политическое чутье и доверие начальства. С Семена Натановича содрали костюм конферансье и отправили на лесоповал, где он, спустя полгода, погиб от холода и голода.
Такова она, цена роковой ошибки, допущенной в условиях заключения. Лагерь не прощает ошибки, невзирая ни на какие заслуги артиста.
Самая глубокая «глотка»
«Опущенный» Алексей Мызник отбывал наказание в одной из уральских зон. Это был не первый срок - невысокий щупловатый пассивный педераст, будучи на воле, помимо оказания сексуальных услуг, приторговывал валютой. За это советская власть несколько раз отправляла его во «глубину уральских руд», где Мызник продолжал оказывать сексуальные услуги всем желающим. От интенсивной «эксплуатации» задний проход лагерного «петуха» приобрел анатомическое своеобразие: он стал таким глубоким, что Мызник при желании мог прятать в своих «недрах» разные габаритные предметы. За это Мызник получил кличку Глубокая глотка. Происхождение кликухи объяснялось популярностью одноименного американского порнофильма.
Правда, уральский аналог «американской глотки», помимо поисков члена подходящего размера, занимался и своеобразной артистической деятельностью. Когда в лагере наступало затишье, он собирал в тихом уголке публику, которая заключала пари на то, предмет какого размера засунет себе в «заднюю глотку» Мызник на этот раз. Это была своеобразная букмекерская контора, где в качестве выигрыша фигурировали чай, сигареты, а иногда и деньги.
В нужный час на «сцену» вышел Мызник и его «ассистент»: пухловатый, женоподобный «петушок» Стеша. В руках ассистента была наволочка с туго завязанной горловиной. Развязав узел, Стеша вынул из наволочки шарф приличной длины и продемонстрировал его публике. Зрители начали делать ставки. Большинство было убеждено, что эту вещь Мызник вряд ли сумеет засунуть в «глотку». Артист с невозмутимым видом смотрел на притихшую публику, которая с интересом следила за действиями «сладкой парочки». Мызник нагнулся и раздвинул ягодицы. Стеша со сладострастной ухмылкой, словно змею в норку, сунул шарф в задний проход. Публика потребовала доказательств: Мызник повернулся к ним спиной и показал, что работает чисто. Публика зааплодировала. Проигравшие, опасаясь офоршмачиться, бросали под ноги артистам выигрыш: деньги, сигареты, чай.
Следующим предметом, который поглотила бездонная «глотка» уральского педераста, стали часы одного из новичков. Потом «задница» с едва слышным хлюпом зажевала чей-то серебряный браслет. Одним словом, концерт шел на ура. Братва, качая головами, уже собиралась расходиться, когда очифиренный каптер приволок флаг СССР. Неизвестно, откуда он его взял, но теперь Мызнику предстояло сделать то, о чем втайне мечтал каждый из зеков: засунуть символ государства себе в задницу! Трюк из развлекательного превращался в политический! И Мызник, невзирая на внушительные размеры флага, не мог отказаться от такого предложения.
«Артист» растопырил ноги и присел так, как это делают борцы сумо перед началом схватки. Стеша наклонился и стал острожными ввинчивающими движениями запихивать флаг в задний проход. Через минуту сам «флагоглотатель» от предпринятых усилий приобрел цвет флага, Стеша кряхтел, а символ Страны Советов все еще торчал из задницы, как распустившийся петушиный гребень. Зрелище было настолько живописным, что дневальный бросил свой пост и прибежал полюбоваться подвигом Мызника.
В этот момент в барак вошел замполит майор Ганин. Увидев на сцене Мызника, замполит решил, что зеки издеваются над «опущенными». Он бросился тому на помощь. Ухватив «петуха» за «хвост», потянул его на себя. Перепуганный Мызник подался вперед. Перед глазами изумленного замполита, члена КПСС с 1962 года, миллиметр за миллиметром алой гадюкой появлялся советский флаг.
Наверное, если бы у замполита был пистолет, он стал бы стрелять. Но пистолета, к счастью, не было. Замполит прижал извлеченный из Мызника флаг к груди и выбежал из барака.
К счастью, начальник оказался более умным, чем замполит, и отговорил старого коммуниста от возбуждения дела по статье «Надругательство над флагом». «А ты готов, чтобы Мызник на суде показал, как он это делает?» - поинтересовался начальник. Замполит решил, что еще одного надругательства над флагом он не переживет. История огласки не получила, но Мызнику досталось по полной программе. После этого он долго лежал в тюремной больнице. Как шутили зеки, там ему «зашили очко»: во всяком случае, больше он ничего не «глотал».
Половецкие пляски
Бывший майор Российской армии Андрей Веслунов угодил в СИЗО за серию краж. Это была не первая ходка безнадежно спившегося мужчины. От прежнего бравого офицера остался только могучий темперамент да замечательное умение танцевать индийские танцы.
Бог его знает, где майор обучился этому древнему искусству, но плясал он лихо. А учитывая то, что майор внешне был весьма экзотического вида - невысокий, беззубый, сильно волосатый, танец в его исполнении получался забавным. Некоторые зеки слыхали о танцевальном мастерстве бывшего служивого. Так как в СИЗО делать нечего, сидельцы решили посмотреть, как «танцор диско» утрет нос индийскому плясуну.
Азартный майор ничего не знал об интересе к своей персоне. Он, как обычно, уселся играть в карты на «интерес». После некоторого совещания противники объявили, в чем состоит их интерес - они хотели, чтобы майор в случае проигрыша исполнил индийский танец. Те, кто когда-то видел его исполнение, заверяли, что подобное зрелище незабываемо.
Майор согласился. Он не подозревал, что его противники договорились подыгрывать друг другу - они очень хотели увидеть его экзотический пляс. Игра длилась недолго - майор проиграл. Немного подумав, он поставил на кон еще один танец. И снова продул. Так продолжалось до тех, пока майор не проиграл противникам десять номеров.
Камера затаила дыхание. Но противники не торопились - они хотели подготовиться к такому событию. «Концерт» объявили на семь часов вечера. Желающие посмотреть танец майора занимали места уже с обеда.
В семь часов вечера майор с пылающими от нетерпениями глазами, плотно сжав губы, вышел на середину. В помещении стояла такая тишина, что было слышно, как в коридоре нежно попукивает хорошо отобедавший вертухай. Музыки не было, да и не нуждался в ней вдохновенный танцор. Майор поднял руку, другую, вывернул предплечья и вдруг обе его руки замельтешили с такой скоростью, что зрителям показалось, будто в камеру СИЗО спустился многорукий Шива. После этого началось такое пиршество для глаз, что некоторые, забыв обо всем на свете, попадали от восторга на пол с верхних шконок.
Майор плясал страстно, упоенно. Раскрыв рот, откуда выглядывали уцелевшие по краям зубы, он ходил колесом, приседал и вскакивал с такой страстью, что, закончив танец, буквально замертво упал на кровать. А отдышавшись, снова хотел отрабатывать карточный долг. Довольные зеки его остановили: дескать, не все сразу. Они хотели видеть это снова и снова, до тех пор, пока они не покинут «хату».
Майор оттанцевал свои номера и снова взял в руки карты. И снова проиграл. Он не понимал, что является жертвой собственного искусства, его вечным заложником, и, чтобы начать выигрывать, он должен прекратить танцевать.
Когда майор покидал камеру, его провожали как самого близкого друга, которого невозможно забыть.
Правда, о том, что в карты он проигрывал благодаря сговору, так никто и не сознался. Ведь любому искусству за решеткой следует оказывать покровительство - пусть даже и в таких необычных формах. Искусство вечно, а срок рано или поздно закончится. Так же, как и отпущенный каждому из нас земной срок.
