Взлет и падение Лаки ЛучианоВ 1930–1931 годах во главе преступного мира Манхэттана стоял Джузеппе Массериа, по кличке «Босс». Эта кличка ему очень нравилась, и он любил, когда к нему так обращались. Неожиданно у Массериа возникли трения с другой итальянской группировкой, возглавляемой Сальваторе Маранзано, который происходил из другой области Сицилии — Кастелламаре дель Голфо — в западной части острова.
Приземистый и толстый Джо Массериа был тщеславен. Он считал, что мировоззрение Старого Света, с которым он прибыл в 1902 году из Палермо в Новый Свет, сделает его мафиози номер один.
С 1910 года по 1915-й Массериа был боевиком мафии. Его влияние в преступном мире резко выросло в 1922 году, когда двое убийц пытались его прикончить, устроив засаду перед входом у дома на Второй авеню, де он жил.
Массериа вышел подышать свежим воздухом и едва сумел увернуться от выпущенных в него пуль.
Через секунду, когда он уже решил, что больше в него стрелять не будут, убийцы снова выстрелили, он оказался под перекрестным огнем револьверов сорок восьмого калибра.
Но ему снова удалось уцелеть, и он забежал в магазин мужских шляп, который, как он понадеялся, мог стать для него укрытием. Но и это не помогло ему избавиться от преследователей. Один из убийц вошел в магазин вслед за ним. Гангстер проследовал за Массериа в глубину помещения и тщательно прицелился ему в голову. Быстро, один за другим, он сделал четыре выстрела, но Массериа бросился на пол и остался жив. Наконец бандит истратил последние два патрона, выстрелив в съежившегося на полу Массериа, и опять промазал. Расстреляв все патроны, убийца удрал.
Джо Массериа остался жив, чтобы продолжать борьбу. Что он и делал, заняв в конце концов высокий пост босса нью-йоркской мафии Фрэнки Эйла после убийства последнего.
Однако из-за Сальваторе Маранзано, который возглавлял особенно крупную группу жестоких гангстеров, выходцев из Кастелламаре, Массериа не имел всей полноты власти
Смерть Френки Эйла (Айелло) 1.07.1928 г.
Формально Маранзано был подчинен Массериа, но Джо начал ошушать беспокойство, заподозрив, что Сальваторе намерен отделиться и создать свою собственную мафиозную организацию. Массериа пытался усилить свое влияние на Маранзано, потребовав большую долю от прибыли, получаемой его группой.
Но Сальваторе не был настроен уступать, особенно в момент, когда его люди, крепко сплотившись вокруг него, образовали сильную и надежную мафиозную группу. Многие ее члены в недалеком будущем станут едва ли не самыми опасными главарями преступного мира, и среди них Томас Лучезе, Гаэтано Джаглино. Карло Моретти, Чарльз Лучиано, Джо Адонис и Вито Дженовезе.
После того, как Маранзано отказался платить Массериа большую часть своих прибылей, Джо начал необъявленную войну со сторонниками Сальваторе и добился того, что несколько из них были уничтожены. Те быстро нанесли ответные удары. Среди первых жертв оказался Питер Морелли, один из главных боевиков Массериа. Счет убийств продолжал расти и у тех, и у других. Разросшийся конфликт стал известен как «кастелламарская война», которая продолжалась всего год, с 1930-го по 1931-й, но насчитывает огромное число жертв.
К июлю 1930 года Маранзано полностью вышел из-под власти Массериа, и его банда насчитывала пятьсот бойцов. Хотя Массериа все еще имел численное преимущество — в его районах насчитывалось до 900 бойцов, он не был заинтересован в продолжении войны и послал оливковую ветвь Маранзано. Но его мирные предложения были решительно отвергнуты. Маранзано понимал, что этим он наносит оскорбление Массериа, и просто играл в несговорчивость перед тем, как либо пойти на уступки, либо…
Два самых близких и надежных помощника Массериа — Дженовезе и Лучиано — решили, что этим он наносит оскорбление Массериа, и просто играл в несговорчивость перед тем, как либо пойти на уступки, либо…
Два самых близких и надежных помощника Массериа — Дженовезе и Дучиано — решили, что Джо уже не может быть тем лидером, каким был раньше. Он терял власть, и они опасались, что довольно скоро выходцы из Кастелламмаре смогут одержать верх над быстро разваливающейся бандой Массериа.
Чтобы сохранить свои шкуры и ради захвата власти над организацией Массериа, Дженовезе и Дучиано пошли к Маранзано и предложили дать в честь своего босса последний обед 15 апреля в ресторане «Нуова Вилла Таммаро» на Кони-Айлэнде. Владельцем ресторана был Джерардо Скарпато, близкий друг Массериа, который никак не был связан с преступным миром, хотя гангстеры и заходили к нему частенько, чтоб хорошо покушать.
Желая угодить бандитам, хозяин предложил им меню, которое превзошло все их ожидания: стол на четверых был заставлен закусками, затем гостям подали суп минестроне, салат с моллюсками, омаров, спагетти, соусы и подливки, а также множество итальянских вин и пирожных.
Обед состоялся около 12 часов дня в среду. Массериа был рад получить приглашение от трех своих самых надежных помощников — Дженовезе, Дучиано и Сиро Террановы, который был известен в Нью-Йорке как «король артишоков». Он носил этот титул, так как полностью контролировал продажу этого экзотического овоща. Ни один артишок не попадал на стол жителей Нью-Йорка, пока Сиро не получал своей доли при оптовой продаже.
Обед протекал гладко, основное блюдо обильно запили вином. Массериа радовался, что его парни устроили такой праздник. Он и подумать не мог, что троица всего-навсего соблюдает благородный обычай: накорми человека лучшими блюдами, но не перекорми. Оставь место для пули.
Было уже около трех тридцати. Прошел час, как Дженовезе и Терранова вежливо извинились и, сославшись на дела, якобы ожидавшие их в Бронксе, уехали. После их ухода Лучиано попросил у Скарпато колоду карт, чтобы сыграть с боссом.
Сыграв два раза, Лучиано встал из-за стола:
— Лжо, мне нужно в туалет, пожалуйста, извините меня.
— Ну конечно, дорогой друг, я подожду тебя здесь, а когда ты вернешься, дам тебе еше одну возможность обыграть меня в карты… В следующий раз, возможно, тебе повезет больше.
Когда Лучиано ушел в туалет, Массериа увидел, что остался один в обеденном зале ресторана. В ту же минуту четверо людей с пистолетами тридцать восьмого калибра вошли в ресторан и принялись стрелять ему в спину.
Массериа упал грудью на стол. Белая скатерть тут же стала красной от крови, хлынувшей из многочисленных ран жертвы. Когда полицейские прибыли в ресторан и начали осматривать место преступления, они обнаружили игральную карту — туза бубен. Карта была в левой руке Лжо Массериа и означала, что в следующий раз он бы непременно обыграл Лучиано. Но в тот день удача покинула Босса.
— Откуда мне знать, что случилось? — ответил Лучиано допрашивавшим его детективам. — Я вышел в туалет. Мне пришлось пойти туда после такой обильной еды. Я ничего не знаю. Я начал мыть руки и услышал шум. Я сразу же вернулся и застал бедного Джо уже мертвым…
Джераро Скарпато тоже допросили. Он поклялся, что не имеет ни малейшего понятия о том, что случилось с Массериа.
* * *
— Я вышел прогуляться, — заявил он. — Откуда я мог что-нибудь узнать…
Вскоре после того, как Скарпато допросили следователи полицейского участка на Кони-Айленде, он уже не готовил те блюда и подливы, которые подал Боссу Джо. Вероятнее всего, он был внесен в список смертников «Синдиката», и его тело нашли в джутовом мешке, засунутом в багажник украденной машины, брошенной недалеко от бруклинского Проспект-парка.
По слухам, Скарпато был обречен, так как оказался единственным, кроме Лучиано, человеком в ресторане. Лучиано и его парни не хотели рисковать, опасаясь, что в один прекрасный день у владельца ресторана улучшится память и он опознает того, кто составил компанию Массериа — Лучиано.
Сам ли Лучиано отдал приказ уничтожить Массериа? Множество криминалистов, изучавших это дело, пришли именно к такому выводу.
Не прошло и двух недель со дня преждевременной смерти Массериа, как новый глава владений Босса — Сальваторе Маранзано устроил банкет в районе Пэлхем Бэй в Бронксе. Практически все гангстеры Нью-Йорка и руководители мафиозных банд из других городов, таких, как Чикаго, Кливленд, Летройт, Канзас-Сити и другие, присутствовали на банкете.
Мало кто из соратников Маранзано знал, как глубоки его знания в области истории Римской империи. Подробно изучив становление и гибель Рима, он был глубоко поражен деяниями его легендарных правителей. Маранзано видел себя Цезарем, завоевавшим Америку, императором всех мафиозных семейств на этом материке.
Для начала он решил покорить Нью-Йорк, а затем распространить свое влияние на всю страну.
Для этой встречи Маранзано украсил помещение распятиями, картинами на религиозные темы и другими теологическими атрибутами, которые выглядели бы естественно на собрании людей, принадлежавших к любой группе общества, но не на сборище сливок преступного мира Америки.
После банкета Маранзано взошел на кафедру и обратился к собравшимся со своим предложением:
— Наша организация переживает тяжелые времена. Пора покончить со спорами и убийствами и создать сильную ассоциацию, которой никто не посмеет угрожать. Я предлагаю поделить Нью-Йорк между пятью кланами и управлять ими так, как римские военачальники управляли легионами. Здесь будет один Цезарь — им буду я. Я буду capo di tutti capi (босс над всеми боссами).
Далее Маранзано стал называть имена capos или руководителей пяти мафиозных семей в городе и их непосредственных заместителей и помощников.
1. Гаэтано Галиано и его заместитель Томас Лучезе. 2. Чарльз Лаки Лучиано и его заместитель Вито Дженовезе. 3. Джозеф Профачи и его заместитель и свояк Джозеф Маглиокко. 4. Винченцо Мангано и его брат Фил — два руководителя.
Как предполагал первый Крестный Отец Джузеппе Бальзамо, Фил, будучи старшим, выбрал заместителем Альберта Анастасиа.
5. Джозефу Бонанно поручили руководство последней семьей. Его заместителем стал Кармине Галанте.
После этого главари мафии со всей страны потянулись в Нью-Йорк, чтобы засвидетельствовать свое почтение Сальваторе. Они дружно превозносили его могучий ум, восхищаясь тем, что он смог придумать показавшуюся всем им неуязвимой схему правления пяти семей Нью-Йорка. Это стало образцом для подражания во всех остальных регионах США.
Создается впечатление, что предложения Маранзано нашли поддержку у всех мафиози, которым надоели беспорядок и кровавые стычки. Маранзано и его парни наслаждались медовым месяцем после избрания нового Крестного Отца, но долго радоваться им не пришлось. Очень скоро группа высших руководителей мафии начала относиться к Лону Сальваторе Маранзано с еще меньшей симпатией, чем до того относилась к Дону Джузеппе Массериа.
В Маранзано начали видеть одержимого властью деспота, во много раз худшего, чем его предшественник.
Быстро распространились слухи о том, что Дон Сальваторе осведомлен о возрастающей враждебности по отношению к нему и его правлению и готовит массовое устранение своих высших помощников, чтобы предотвратить возможный «дворцовый переворот», в ходе которого его может постичь та же участь, которую он уготовил Массериа.
Список Маранзано включал имена Лучиано, Вито Дженовезе, Винченцо Мангано и даже Альфонсе Капоне.
Новый Цезарь был намного ненасытнее Массериа и даже Фрэнки Ейла, который подписал сам себе смертный приговор, начав угонять грузовики со спиртным, принадлежащие Капоне. Маранзано тоже начал играть в опасную игру, захватывая принадлежащие Лучиано и Дженовезе машины с грузом контрабандного рома.
Его также подозревали в организации хищений грузов, стоимость которых исчислялась десятками тысяч долларов, принадлежащих его же группам. Эти подозрения возникли в связи с тем, что Маранзано присвоил более ста тысяч долларов, собранных для проведения «объединительного» банкета в Бронксе. Деньги для Дона Сальваторе бросали во время банкета в специальные вазы, стоящие на столах. Но, согласно обычаю и практике, существовавшим в банде «Черная Рука», если главе банды делают такое подношение, он делится с членами банды. Однако члены банды Маранзано не получили ни цента из собранной суммы.
Среди тех, кто больше всех был сердит на самозванного Крестного Отца, были Лучиано и Дженовезе, и они решили, что необходимо что-то предпринять. Они потихоньку начали готовить заговор, чтобы свергнуть Маранзано. Предстоящая смена руководства мафии не могла, разумеется, произойти без кровопролития.
Лучиано и Дженовезе привлекли на свою сторону таких верных сторонников Маранзано, как Джо Бонанно и Джо Профачи. Но Дон Сальваторе пронюхал о предательстве.
9 сентября 1931 года он заявил о намерении устранить руководителей, которых опасался. Маранзано рассказал о своем плане человеку, который работал у него шофером и телохранителем с тех пор, как он занял пост capi di tutti capi.
Это стало известно лишь в 1962 году, когда в ходе сенатских слушаний о деятельности организованной преступности в США бывший шофер и телохранитель, сам известный мафиози, ставший на путь сотрудничества с властями, Джозеф Валачи дал свои сенсационные показания. Именно Валачи ввел в употребление сразу же ставшее популярным название «Коза ностра» вместо привычного «мафия». Он привел следующие слова Маранзано:
«Джо, я слышал, ты удивлен, что тебе не перепало ничего из денег, собранных на банкете. Не беспокойся, ты получишь свою долю — и даже больше. Но мы придерживаем сейчас деньги, потому что нам опять предстоят дела (т. е. предстоит новая волна военных действий) — понятно? Я не примирюсь с этим чертовым Лучиано и его помощником Дженовезе. Мы должны избавиться от них, пока ситуация не вышла из-под контроля».
Валачи заявил также, что Маранзано составил список лиц, которые, по его мнению, также должны были быть убиты. Это Аль Капоне, Вилли Моретти, Фрэнк Костелло, Джо Адонис и Артур Флегенхеймер — «Голландец Шульц», один из многочисленных бандитов не итальянского происхождения, сотрудничавших с Лучиано.
В своих показаниях, тридцать лет спустя после описываемых событий, Валачи признал, что его потрясли слова Маранзано.
— «Разве кто-то стремится отобрать у тебя власть?» — подумал я, — рассказывал Валачи. — «Не забывай, что прошло всего несколько месяцев, как мы заключили мир. Все просто хотят нормально жить».
Но, естественно, сказать это вслух он не осмелился.
Далее Маранзано сказал Валачи: «Я встречусь последний раз с Лучиано и Дженовезе завтра в три часа…»
Но Крестный Отец умолчал о том, что он приготовил «сюрприз» для Лучиано и Дженовезе в своей конторе по продаже недвижимости на Парк-авеню, 230. Убийцей должен был стать Винсент Колл, по прозвищу «Сумасшедший Пес», наемный убийца-психопат, который подрядился осуществить это убийство и которому через несколько месяцев самому предстояло погибнуть от пули, потому что он настолько свихнулся, что представлял угрозу для всего преступного мира.
Сальваторе Маранзано прибыл в свой офис на Парк-авеню, находившийся сразу за Центральным вокзалом. Объезжая здание вокзала, водителям приходилось маневрировать в узком проезде, чтобы выбраться в южную часть Парк-авеню.
Маранзано содержал этот офис для отвода глаз, полагая, что властям неизвестен характер его истинной деятельности в качестве крупнейшего руководителя американской мафии.
Однако он попросил телохранителей не появляться в офисе не только из страха перед полицией, но и потому, что не хотел, чтобы они вмешивались в запланированное им на сегодня убийство Лучиано и Дженовезе. У него в рукаве оставалась последняя карта, припрятанная, чтобы защитить себя, если этого потребуют обстоятельства, — кольт тридцать восьмого калибра, на который у него имелось разрешение. Когда в два часа дня пять человек вошли в его офис, почти сразу после того, как он закончил свой ленч, у Дона Сальваторе не возникло подозрений, что предъявленные ему удостоверения окажутся липовыми.
Когда незнакомцы вошли, Маранзано поднялся из-за стола, подошел к двери, поздоровался и протянул руку. Неделями он репетировал эту сцену. Он твердил себе снова и снова: «Не волнуйся, когда придет полиция. Не теряй спокойствия. Действуй так, как будто ничего не происходит».
Дона Сальваторе могло бы насторожить, что детективы появились так поздно, почти перед самым приходом Лучиано и Лженовезе, которым предстояло отправиться на тот свет. Но он знал, что они не обнаружат никаких нарушений в документах, если решат производить в офисе обыск. Поэтому он не почувствовал опасности. Он был совершенно уверен, что фараоны уберутся из его офиса до трех часов, т. е. до наступления часа, на который он назначил устранение Лучиано и Лженовезе.
Однако действия незнакомцев удивили его. Трое из них остались в приемной, а двое прошли к нему в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Он не мог понять, кто такие эти два «детектива»', однако, вероятно, почувствовал, что они вовсе не представители правоохранительных органов. Он попытался выхватить из яшика стола свой кольт, но было поздно.
Сэмми Левин быстро подошел к Маранзано и одним движением скрутил ему руки за спиной. Эйб Вейнберг тут же вытащил из-под пиджака нож и всадил его несколько раз в грудь Лона Сальваторе.
Но Маранзано не падал на пол, несмотря на дюжину ножевых ранений в грудь и в шею. Он сделал последнее усилие, чтобы дотянуться до своего кольта, но Левин вытащил револьвер тридцать восьмого калибра и выстрелил четыре раза. Пули доделали дело. Двое убийц выскочили из кабинета Маранзано к трем сообщникам, охранявшим приемную.
— Мы прикончили скотину, — крикнул Левин. Смываемся к черту отсюда!
Вся команда из пяти человек двинулась к выходу. Лифтом они пользоваться не стали, а вместо этого выскочили на лестничную клетку и побежали по ступеням вниз. Добравшись до первого этажа, они двинулись к выходу, где чуть не натолкнулись на еще одного боевика, который входил в здание.
Это был Винсент Колл, спешивший выполнить срочное задание Сальваторе Маранзано — убить Лаки Лучиано и Вито Лженовезе в его служебном кабинете.
Когда убийца вошел в кабинет Маранзано и увидел, что человек, который нанял его, сам стал жертвой убийства, он понял, что ему убивать сегодня не придется.
* * *
Счастливчик Лучиано не просто перехитрил Маранзано в его собственной игре в засады и убийства: он избавился от самого большого препятствия на пути осушествления генерального плана полного изменения структуры мафии не только в Нью-Йорке, но и по всей стране.
Лучиано знал, что убийство Маранзано восстановит против него всех старых друзей в мафии. Он боялся, что им удастся создать против него союз, который может стать для него препятствием на пути к господству над подпольной организацией. Поэтому он решил, что необходимо что-то сделать, чтобы осадить так называемых «усатых любимчиков» — пожилых мафиози из окружения Маранзано, придерживавшихся строгих правил Сицилии.
В течение суток после того, как Маранзано отправился в мир иной, около пятидесяти «усатых» в разных частях страны последовали за ним. Таково было решение Лучиано — убрать разом всех руководителей, поддерживающих старые порядки.
Это была самая крупная волна убийств, которая когда-либо захлестывала Америку. Однодневная резня, затеянная Лаки Лучиано, получила название «сицилийская вечерня». В одну ночь Лаки стал властелином преступного мира Америки, и у него были светлые, новые идеи относительно того, как должна действовать мафия.
Настоящее имя Лучиано — Сальваторе Луканиа. Он родился в 1897 году в маленьком сицилийском городке Леркара Фридди, недалеко от Палермо. Его отец Антонио, энергичный и трудолюбивый, работал на серных рудниках. Когда Сальваторе было 9 лет, его родители эмигрировали в Америку и поселились в одном из самых криминогенных районов в юго-западной части Манхэттана неподалеку от Бруклинского моста.
Жилую часть района наводнили тысячи недавно приехавших иммигрантов, живших в тесноте, грязи и бедности. Вскоре этот район стал рассадником пороков и преступлений. Молодые родители Луканиа работали за гроши с утра до ночи, и у них не оставалось времени заботиться о сыне. Предоставленный сам себе, Сальваторе посещал начальные классы школы все реже и реже, пока его не исключили. Затем он втянулся в преступную жизнь.
В пятнадцать лет он, мелкий воришка, член уличной банды, был вооружен ножом, работал посыльным у продавца наркотиков.
В шестнадцать его схватили в момент, когда он доставлял заказчику пакет с героином, судили и приговорили к шести месяцам тюрьмы. Отсидев срок, он вступил в банду «Файв Пойнт», которая терроризировала «Малую Италию», особенно в районе Мэлберри-стрит.
Начиная с этих дней Луканиа быстро пошел вверх. Задания, которые ему поручали — избить или изувечить кого-нибудь, как и любые другие незаконные операции, он осуществлял с блеском, так что вскоре попал в поле зрения capo Джузеппе Массериа. К началу 1920 года Сальваторе Луканиа стал руководителем штаба Джузеппе Массериа. Небольшого роста, с изящными руками и маленькими ногами, Сальваторе тем не менее был быстро признан всеми как заместитель Массериа. Он быстро соображал, твердо придерживался ранее принятых решений и умел планировать.
Осуществив убийство Маранзано. Луканиа взял себе имя Чарльз Лаки (Счастливчик) Лучиано. Оы очень быстро рос и стал capo mafioso. Вскоре он разработал план реорганизации банд нью-йоркской мафии во Всеамериканский Синдикат, который, согласно его идее, должен был контролировать практически весь рэкет в США.
Но перед тем, как начать осуществление плана, Лучиано понял, что сперва ему нужно разработать систему сосуществования с некоторыми не итальянскими бандами в Нью-Йорке, которые вносили беспорядок и путаницу в получение доходов от рэкета.
Банда «Белая Рука» приказала долго жить, но укрепилась группа еврейских парней в Бруклине, которые называли себя «Эмбой Льюке», потому что начинали свою деятельность на Эмбой-стрит в Браунсвилле. Теперь они сплотились в банду, которая вскоре стала известна как «Корпорация убийств».
Сэмми Левин и Эйб Вейнберг, которые осуществили убийство Сальваторе Маранзано, были членами этой корпорации. Лучиано не только заключил соглашение о рабочем сотрудничестве с главарем еврейской банды Луисом Бухалтером, по прозвищу «Лепке», которая держала в своих руках рэкет в районе, где были сосредоточены почти все предприятия по пошиву одежды, но и со всем скопишем главарей других не сицилийских преступных объединений, группировавшихся вокруг еврейской банды. В их числе был Мейер Лански, контролировавший игорные дома Нью-Йорка, и «Лонжи» Цвиллман, контролировавший рэкет в Нью-Джерси. Другим широко известным сторонником банды Лучиано или, как ее позже называли, «Национального Синдиката» стал Бенджамэн Сигел, по прозвищу «Багси», один из киллеров «Корпорации убийств». Позже он последовал совету Хораса Грили, часто советовавшему молодым людям перебраться на Запад, в пору, когда еще не было кинематографического центра в Голливуде.
Хитростью и уловками Сигел поднялся вверх по ступенькам преступного мира и в конце концов за короткий срок стал одним из наиболее авторитетных бандитов Западного побережья США. Сигел родился в Бруклине, вырос в нищих и унылых трущобах восточной части Манхэттана, а через несколько лет въехал в огромный особняк стоимостью в двести пятьдесят тысяч долларов и стал близким другом таких знаменитостей, как Джек Уорнер, Кларк Гейбл, Гарри Купер, Джордж Рафт и Джин Хорлоу. В самом роскошном оплоте порока и преступности в стране Сигел вел праздную и в то же время полную приключений жизнь.
Позже Багси Сигел распространил свое влияние и на Лас-Вегас, построил первый в этом городе казино-отель «Фламинго» и стал известен как основатель капитала, нажитого азартными играми.
Первым шагом, предпринятым Лучиано, была попытка создать картель рэкета и взять под контроль практически все преступные предприятия в США.
Перспектива огромных доходов была с энтузиазмом встречена членами картеля от Атлантики до Тихого океана.
К 1935 году Лучиано был самым крупным руководителем мафии, которого когда-либо знали Соединенные Штаты. По сравнению с ним власть Капоне в чикагском преступном мире была детским садом. Он управлял своей империей, как король сказочным королевством. Штаб Лаки располагался в известном на весь мир нью-йоркском отеле «Вальдорф-Астория», где был закреплен роскошный номер.
Ни открытие игорных домов, ни рэкет в порту — будь то «защита», хищения или ростовщичество, — ни обложение данью предприятий, производивших одежду, не могло осуществляться без его санкции.
Лаки Лучиано имел не только высочайший авторитет в преступном мире, но и пользовался практически полной поддержкой традиционно коррумпированного «Таммани-холла», недоброй памяти политического клуба в Манхэттане, контролировавшего городской совет Нью-Йорка. Лучиано также обладал огромным влиянием в законодательном собрании штата Нью-Йорк и пользовался негласной поддержкой судей и выборных чиновников, которых он сам подбирал для соответствующих должностей.
Этих судей и выборных чиновников из руководства городского совета можно было почти всегда встретить по утрам на сборищах, которые Лаки Лучиано проводил в подражание тайным собраниям, которые в прошлом устраивала знать или короли.
К 1935 году Лучиано, автор плана реорганизации мафии, одолел новую вершину власти — он стремился к сотрудничеству с многими тысячами ассоциированных членов — разного происхождения, представителями различных рас, народов и вероисповеданий и добился своего. Позже Уильям Дейвид Кейн, член разведывательного подразделения ФБР по борьбе с уголовным преступлениями, скажет: «Среди ассоциированных членов мафии есть гнусавые ирландцы из Бостона, растягивающие слова жители Мемфиса, негры, латиноамериканцы, евреи, сирийцы, поляки, немцы из Сент-Луиса. Все они выполняют распоряжения этой организации».
Однако никто не выполнял распоряжений мафии так старательно и успешно, как «Корпорация убийств», руководителями которой были исключительно евреи. Жестокий, наводивший страх кровавый картель получил даже название «Кошел Ностра».
Несмотря на главарей-евреев, эта организация опиралась в своей деятельности не только на сынов Авраама, так же как и мафия не строила своей работы в расчете лишь на итальянских иммигрантов или родившихся в Америке итальянцев. Имена мафиози Альберта Анастасиа, Фила Мангано, Луиса Капоне и Фрэнка Аббандано перемешаны, наподобие компонентов в салате, с еврейскими, такими, как Луис Бухалтер, Менди Вайсе, Фил Строе и, конечно, Бэнджамэн Сигел.
Союз мафии с «Корпорацией убийств» сразу покончил с дорогостоящими и трудными войнами между отдельными бандами. Впервые крупные преступные механизмы работали вместе не только на местном уровне, но и в национальном масштабе, порождая эпидемию воровства и убийств. А выигрыш от всего этого заключался в том, что теперь помойные крысы могли не мешать друг другу.
Убийства были поставлены на поток. Действуя как современное предприятие большого бизнеса, «Корпорация убийств» получала заказы как оперативный исполнитель. Главным палачом здесь считался надменный, самовлюбленный руководитель банды по имени Эйб Релес.
Хотя Багси Сигел горел желанием участвовать в убийствах. Лучиано запретил ему это, сказав: «У меня для тебя есть работа поважнее».
Лаки Лучиано сделал Сигела своим главным помощником, оставив всю грязную работу Эйбу Релесу и его безжалостной крысиной стае. Лучиано назначил Бухалтера руководить бандой, а Анастасиа был приставлен к Релесу, чтобы присматривать за ним и за его рядовыми убийцами. Анастасиа получил позже прозвище «Главный палач».
Создатели новой структуры организованной преступности очень скоро начали пожинать плоды своей деятельности. «Корпорация убийств» принимала многочисленные заказы со всех концов страны на свои омерзительные услуги: контракты на убийства для поддержки рэкета во всех промышленных городах страны. Просуществовав десять лет, эта организация совершила, по приблизительным подсчетам, не менее тысячи заказных убийств.
Правда, к тому времени Сигел давно уехал из Нью-Йорка и «Корпорация убийств» распалась, а многие из ее персонала находились в длительном тюремном заключении. Кое-кого посадили на электрический стул в тюрьме Синг-Синг.
Лучиано, став главой преступного мира, не переставал наслаждаться своим новым положением, однако и его внезапно поразила та же самая болезнь, что свела со света его предшественников, — алчность.
Возможно, это было следствием его юных лет, когда он был головорезом в юго-восточной части Манхэттана. В те годы он не только воровал и передавал наркотики, но и служил посыльным и посредником в борделях. Он был хорошо осведомлен о том, как обращаться с проститутками. Поэтому Лаки создал систему работы девиц по вызову, которая стала давать ему доходы, превышающие доходы от азартных игр, наркотиков, плату за «защиту» и все прочие виды рэкета.
В период расцвета в его борделях служили более двухсот «хозяек» и более тысячи девиц, работавших по вызову и плативших дань его казначеям, которая за год составляла около десяти миллионов долларов. Но и этот доход показался Лаки Лучиано недостаточным. Он начал требовать больше с «хозяек» за участие в этом бизнесе. Те, в свою очередь, отбирая деньги у девушек, начали восставать. Но обитавший в своем роскошном номере «Вальдорф-Астории» Лучиано не имел представления о том, что происходит внизу, на улице. Он не уважал женщин, которые были его белыми рабынями. «Шлюхи есть шлюхи, — любил говорить он. — С ними всегда можно сладить. Они никчемные твари». Лучиано в скором времени предстояло узнать, что он был не прав.
Колоссальной его ошибкой было то, что, презирая этих женщин, он постоянно держал их рядом для себя и своей компании. К тому же, поскольку Лаки считал их «безмозглыми потаскухами», он забывал иногда об осторожности и вел при них телефонные разговоры о различных делах, связанных с преступной работой.
Несколько женщин из его свиты — Нэнси Прессер, Милдред Харрис, Коки Фло Браун и другие были далеко не безмозглыми. У них была отличная память.
B 1935 году, в период расцвета Лучиано и господства его банды над всем преступным миром, желающие преобразований граждане Нью-Йорка начали кампанию по обузданию организованной преступности. Но хотя во главе городского муниципалитета находился смелый и честный мэр Фиорелло Ла Гуардиа, он был бессилен подавить столь тщательно законспирированную и сложную машину, какой была мафиозная организация Лучиано. Для расследования было специально создано Большое жюри, которое неожиданно пришло к выводу, что прокурор графства Нью-Йорк не исполняет должным образом своих обязанностей. Раздались настойчивые требования назначить специального прокурора. Эта просьба была принята во внимание губернатором штата Нью-Йорк Гербертом Лиманом, назначившим на эту должность энергичного молодого юриста из прокуратуры южного округа Манхэттана Томаса Льюи.
Томас Льюи, которому вскоре предстояло сменить Лимана на посту губернатора штата и который дважды баллотировался на пост президента США в качестве кандидата от республиканской партии и выступал в 1944 году против Франклина Л.Рузвельта, а в 1948 году против Гарри С.Трумэна, первые свои выстрелы по преступности нацелил в организаторов подпольных лотерей. Вслед за этим он обратил пристальное внимание на массовую торговлю белыми рабынями, осуществляемую Счастливчиком Лучиано.
Пока он решил не касаться причастности Лучиано к торговле наркотиками и различным видам рэкета. У него имелось достаточно доказательств, что Лучиано является хозяином подпольных публичных домов, чтобы прижать его к ногтю, и прижать основательно.
Вскоре после того, как Льюи начал свое расследование, Голландец Шульц на одном из совещаний у Лучиано предложил убить его. Лучиано не отверг и не принял этого предложения, но согласился с тем, чтобы Анастасиа последил за Льюи и составил план его устранения.
Анастасиа послушно выполнил задание, составил подробный план и передал его руководству. Но верховные советники «Синдиката» решили, что им выгоднее оставить Томаса Дьюи в живых, так как, убив его, они вызовут негодование общественности, которое окажется более разрушительным, чем трудности, которые мог создать бандитам специальный прокурор.
Шульц с этим не согласился. Он заявил, что направит своих собственных людей убить Льюи. После этого «Синдикат» вызвал Багси Сигела. Сам Лучиано обратился к нему:
— Пойди и подумай над тем, как нам избавиться от Голландца Шульца, — приказал он.
Сигел проследил за бывшим пивным бароном эпохи запрета на спиртное и узнал от одного из его помощников, что Шульц вечером 23 октября 1935 года планирует пообедать в своем любимом ресторане «Палас Чоп Хауз» в Ньюарке, в штате Нью-Джерси.
В тот вечер, приблизительно в 8 часов 20 минут, Голландец Шульц со своими приближенными Дулу Розенкранцем, Эйбом Ландау и Отто Берманом приехали в ресторан. Несколько позже туда явилась и жена Шульца, Фрэнси, в великолепном бархатном платье, с накидкой из серебристой лисы на плечах.
Но Шульц встретил ее без радости.
— Я занят, — извинился он. — Погуляй одна, сходи в кино. Жду тебя здесь в одиннадцать тридцать.
Через полтора часа Шульц, закончив ужинать, сидел, покуривая сигарету. В это время входная дверь ресторана открылась и появились двое незнакомцев. Один из них быстро, с деловым видом подошел к бару и шепнул бармену:
— Прячься под стойку, парень. — Бармену не надо было объяснять дважды, и он сел на пол за стойку.
Тем временем Лулу Розенкрани. Эйб Ландау и Отто Берман о чем-то шепотом разговаривали за другим столом. Шульц курил, не обращая внимания на то, что происходит вокруг него. Неожиданно человек, стоявший у бара, обернулся, вытащил пистолет сорок пятого калибра из кармана пальто и открыл огонь. Град пуль обрушился на Шульца. Он упал лицом на стол. Лулу Розенкрани, Эйб Ландау и Отто Берман упали на пол в лужи крови. Сцена напоминала знаменитую бойню з День Святого Валентина в Чикаго шесть лет тому назад.
Жив остался один Шульц. Остальные трое скончались сразу. Позже умирающего на больничной койке Голландца Шульца допрашивали власти, пытавшиеся выяснить имена боевиков, которые стреляли в него. Но жестокий убийца твердо придерживался бандитского кодекса чести. «Я никого не видел», — сказал он.
Голландец Шульц, очевидно, знал тогда то, что полиция узнала позже: уничтожить его приказал нью-йоркский «Синдикат». Ему было нетрудно об этом догадаться. Когда Багси Сигел сообщил Лучиано о результатах слежки за Шульцем, тот позвал Альберта Анастасиа и приказал ему «позаботиться» о Шульце в ресторане «Палас Чоп Хауз».
Анастасиа позвал двух самых опытных стрелков — Чарли Уоркмэна и Менди Вейсса. Банда из Нью-Джерси, возглавляемая Эйбом Цвиллманом, предоставила шофера, знакомого с улицами Ньюарка и дорогами вокруг него, чтобы обеспечить уход с места преступления.
Трое киллеров из «Корпорации убийств» встретились с Цвиллманом и водителем в отеле «Ривьера» в Ньюарке. Анастасиа остался с Цвиллманом в отеле, а Уоркмэна и Вейсса шофер довез до ресторана «Палас Чоп Хауз», где те и осуществили убийство Шульца.
Эту операцию нельзя было назвать удачной, так как Шульц не был убит сразу. Но ему недолго оставалось жить. Через двадцать четыре часа после того, как его доставили в больницу, Артур Флегенхеймер, по прозвищу «Голландец Шульц», умер от ран.
Мало известна роль Багси Сигела в этом убийстве. После того, как Лаки Лучиано направил Анастасиа. Уоркмэна и Вейсса в Нью-Джерси, он вызвал к себе Сигела.
