28/03/24 - 17:45 pm


Автор Тема: Волков Михаил.  (Прочитано 581 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Волков Михаил.
« : 11 Февраль 2020, 17:04:14 »











С Дмитрием Бикчентаевым



Михаил Волков.- Весы

Волков Михаил Анатольевич 17.11.1955 Москва; Израиль Михаил Волков родился 17 ноября 1955 г. в Москве. С пяти с половиной лет учился игре на фортепиано. В 6 лет начал сочинять музыку -- пьески, вальсы, польки. Окончил музыкальную школу по классу рояля. Летом после девятого класса в водном походе научился играть на 7-струнной гитаре несколько песен Окуджавы. Это и определило дальнейшую любовь как к жанру в целом, так и к песням Булата Шалвовича в особенности. Играет на 6-струнной гитаре. В 1978 г. окончил Московский Институт Инженеров железнодорожного Транспорта (ныне университет) по специальности "Строительство железных дорог". На 3-4 курсе начал сочинять песни на стихи Цветаевой, Пастернака, Вознесенского и других поэтов, иногда для рояля, иногда для гитары. Пелось это все в кругу друзей. Хотя участвовал и в нескольких конкурсах авторской песни на уровне ВУЗов, в том числе и победно. После МИИТа распределился на работу в "Мосгипротранс" в качестве инженера-топографа. В 1979 г. был призван в армию в чине лейтенанта, служил в Сибири, где строил Восточный БАМ вместе с путевым взводом, которым и командовал. Там же начал сам сочинять стихи для своих песен. В 1981 году вернулся в Москву и устроился на работу в НИИ транспортного строительства. При этом продолжал сочинять песни, за что был вовлечен в КСП. Почти половину всех написанных песен приходилось петь либо на кухне, либо у костра. Несколько лет посещал литературный семинар, который вели Д. Сухарев и немного А.Городницкий. Летом 1987 г. впервые поехал на Грушинский фестиваль и стал лауреатом. Примерно в это время начал экспериментировать в песне в направлении усложнения стиха, увеличения его смысловой емкости, многоплановости, использования сюрреалистических образов, высвобождения подсознательных ассоциаций и т.д. На работе вырос от инженера до научного сотрудника и в 1989 г. защитил кандидатскую диссертацию. В августе 1990 г. вместе с женой и сыном уехал в Израиль, где стал системным аналитиком и программистом. В этой области получил третью академическую степень. Продолжает сочинять, хотя и с меньшей интенсивностью, чем раньше. Здесь тоже существуют концерты, фестивали, сидение в жюри конкурсов, радио- и телепередачи. Кроме того, занялся придумыванием различных шуток юмора и прочих смешных текстов, которые печатаются. В 1992 г. был вовлечен в создававшуюся сборную КВН Израиля. Всего я написал более 100 песен, часть из которых стала "народными" и периодически возвращается к автору в исполнении какого-нибудь нового знакомого или в напечатанном виде с подписью "Автор неизвестен". Помимо песен и песенных пародий, является автором множества шуток, анекдотов и других юмористических текстов, включая маленькую сантехническую трагедию "Моцарт и Сальери" (совместно с А.С.Пушкиным). Регулярно публиковался в израильском юмористическом еженедельнике "Бэсэдэр?", иногда в других израильских периодических изданиях, в ленинградском "Час пик" (были перепечатки из "Бэсэдэра?"). В одесском журнале "Фонтан" в номере за март 1999 г. вышла страничка М.Волкова. С 1996 г. является членом (иностранным) Российского Союза литераторов. Летом 1999 г. записал кассету песен, которая является первой (и пока единственной) непиратской кассетой М.Волкова вообще. До этого, в 1996 г., записал чисто музыкальную кассету с композициями на основе музыки к некоторым песням в собственной аранжировке и собственном же исполнении на органе. Сочиняет для сына юмористические сказки. [Информация получена М.Кукулевичем (Купавна Московской обл.) от автора 28.09.99.]
...................................................
Волков Михаил Анатольевич родился в 1955 г. в Москве.
Окончил музыкальную школу по классу фортепиано.

С шести лет сочинял музыку.

В 1978 окончил Московский Институт Инженеров Железнодорожного Транспорта. В 1989 году защитил диссертацию на труднопроизносимую тему.

С 1990 года М.Волков живет в Израиле.

По профессии - системный аналитик и программист.

Авторской песней занимается с конца 70-х, выступать начал в начале 80-х.

Лауреат Грушинского и ряда других фестивалей.

Творчество М. Волкова весьма разнообразно и образует широкий спектр - от комедии и пародии до трагедии и философской лирики. Он фантазирует с сюжетом, использует сюрреалистические образы и бытовые ситуации, доведенные до абсурда. Его смешные песни действительно смешны, его философские песни глубоки и многоплановы, в них почти всегда присутствует ирония. Некоторые песни М. Волкова ушли "в народ", и многие те, кто их поет, не знают, кто автор. Несмотря на то, что сам Михаил (и не только он) больше ценит свои серьезные песни, юмор в его творческой жизни занимает немалое место. Помимо песен, он сочиняет также короткую и не очень короткую юмористическую прозу и стихи.

Печатался не только в израильских, но и московских, петербургских и одесских юмористических изданиях.

Иногда сочиняет просто музыку. Любит импровизировать на пианино или электрооргане.

Дважды состоялись его успешные гастроли в Москве.

М. Волков был автором той самой первой сборной КВН Израиля, которая в 92 - 95 годах играла со сборными СНГ, США, Германии и у себя в дома, и в Москве, и по всей Америке.

Имеет красивую, умную и остроумную жену и сына, который, унаследовав оба родительских чувства юмора, видимо, переплавил их в одно свое и с 7 лет сочиняет великолепные шутки и анекдоты.
.............................................
Бардюга на Севере

Уж если и творить, то сознавая, что отрываешь

часть себя, притом не худшую, надеюсь.

 Михаил Волков

 В октябре этого года впервые в Торонто состоится встреча с израильским бардом Михаилом Волковым. Рассказать о Волкове помог сам гость – его небольшая автобиография приведена ниже.

 А. Опыт автобиографии

 — Скажите, вы поэт?

 — Нет, что вы, я просто стихи пишу.

 Не будучи профессиональным автобиографом, постараюсь, тем не менее, связно изложить то немногое, что известно историкам обо мне — большей частью, разрозненные сведения, собранные по крохам из разных источников.

 Писать о себе достаточно трудно – во всяком случае, для тех, кто не страдает автобиографоманией. Надеюсь, что читатель сможет благополучно добраться до конца этого текста, а если не сможет, то пусть сновидения его будут легкими, а пробуждение — радостным.

 Достоверно известно, что в 1955 году — 17 ноября, я осчастливил своим рождением моих родителей, город Москву и весь мир. Играть на рояле начал позже, чем писать и ходить, но раньше, чем пить и ползать. Детство у меня было вдвое труднее, чем у других, так как я учился в двух школах — обычной и музыкальной.

 Мятежное отрочество под сенью математической школы сменилось интригующей институтской юностью в МИИТе, где я перековал играло на орало и стал сочинять песни на чужие стихи (хорошие), а впоследствии – и на свои (разные), сопровождая их цеплянием гитарных струн о пальцы правой руки. О, музыка – воистину, растаявшая архитектура!

 Через год после окончания института Родина пожелала иметь меня в качестве лейтенанта, чем она и занималась в Сибири на протяжении последующих двух лет, видимо, с целью убедить меня, что плох тот солдат, который не мечтает спать с генералом. Уволившись, наконец, из ее самых вооруженных в мире сил, я вернулся в Москву и, решив жить бедно, но скромно, устроился на работу в НИИ железнодорожного строительства, где постепенно защитил кандидатскую диссертацию, в которой строительство железных дорог метафизически переплеталось с компьютерным моделированием.

 Параллельно, равно как и последовательно, продолжал сочинять стихи и песни, отдавая дань искусству, согласившемуся брать с меня эту брань и даже увенчавшему в 1987 году мою неповинную голову венком лауреата Грушинского фестиваля авторской песни.

 В 1990 г. я вместе с женой и сыном принял непосредственное участие в утечке мозгов по маршруту Земля — Земля Обетованная.

 В Израиле, быстро выяснив, что одна железная дорога в стране уже есть, а второй пока не нужно, я ушел в системные аналитики и программисты, где пребываю и поныне. В этой области третья академическая степень почти не мешает. Привычка сочинять стихи и песни усугубилась юмористической прозой и укоренилась настолько глубоко, что ее не смогло ослабить даже мое участие в сборной КВН Израиля.

 Движимый благородным стремлением причинять людям радость, я с 1991 года публиковался в различных периодических изданиях Израиля, Москвы, Санкт-Петербурга, Лос-Анджелеса, Торонто, Одессы и Алма-Аты. А чтобы мало не показалось, в 2001-м в Москве вышел диск моих песен "Последний генерал", а в 2003-м в Израиле — сборник стихов и прозы "Квадраты на воде".

 Любителям судить о людях по бумажке с печатью я могу предъявить удостоверение члена Российского Союза литераторов с 1996 года, каковая возможность была мне однажды предоставлена двумя бдительными милиционерами во время гастролей в Москве.

 Теплый угол в храме мировой литературы мне обеспечен включением двух моих сказок в "Антологию сатиры и юмора России ХХ века". Единственная проблема теперь заключается в том, что всякий раз, когда мне во сне присуждают квартальную Нобелевскую премию по литературе, они в этом комитете никак не могут разобраться, кто я — поэт или прозаик, и каждый раз просят зайти в конце следующего квартала.

 Если читатель вместо того, чтобы заняться чем-нибудь общественно полезным, дочитал аж досюда, это означает, что он твердо решил идти до конца и узнать обо мне все. И я ему в этом пойду навстречу, тем более, что пиар костей не ломит.

 Вот краткий список того, что я люблю:

 • Любимое кредо: крокодил, крокодю и буду крокодить.

• Любимое занятие: честь иметь.

• Любимый стихотворный размер – четырехстопочный ямб.

• Любимое правило: писать надо так, чтобы потом не жалко было вычеркивать.

• Любимая мечта: отыскать в архивах Гоголя первую и вторую части его трилогии — "Ухо" и "Горло".

• Любимая жена: моя.

 Автобиография многое рассказала нам о М. Волкове, но все же захотелось задать ему несколько вопросов.

 В. Интервью

 — Вы, должно быть, веселый человек. Каких песен у вас больше – серьезных или шуточных?

 — Когда появляется достойный повод повеселиться, я действительно стараюсь его не упустить.

По поводу песен: я бы добавил еще одну категорию в Вашу классификацию и поместил бы в нее песни – обзовем их, скажем, философско-ироническими – в которых серьезное и смешное перемешаны, что называется, совсем как взаправду.

 А вот сколько у меня песен, относящихся к каждой категории – точно не скажу. Хотя подозреваю, что приблизительно поровну.

 — Вам легче даются стихи или музыка?

 — Когда как. Впрочем, определенная закономерность все же есть. Скажем, плохие стихи всегда даются легче, чем хорошая музыка, и наоборот.

 — Лучшие на сегодняшний день песни написаны вами в России или в Израиле?

 — И там, и здесь. Что и логично: в конце концов, песни я пишу лет тридцать и пятнадцать из них живу в Израиле. А вот юмористические рассказы начал писать только здесь. То ли в Израиле жизнь еще смешнее, чем в России, то ли КВН на меня так подействовал – не знаю.

 — Кстати, о КВН. В России Вы им тоже занимались?

 — В России – нет. Разве что косвенно был причастен. Однажды мою песню без моего на то ведома использовала одна команда. Увидев это по ТВ, я был несколько удивлен. А когда в Израиле создавалась сборная КВН, меня пригласили туда, и я согласился, долго не раздумывая.

 — Я прочел у вас: "Актер вышел на сцену и освистал публику". Такое на самом деле произошло с вами?

 — Ну что вы! Конечно, публика, как и поэты, бывает хорошая и разная, но в любом случае у нее есть одно важное достоинство, можно сказать, ключевое: она пришла тебя слушать. И уже за одно это ее следует любить, уважать и оберегать от чрезмерных потрясений.

 — Говорят, что американцы сидят на диванах, а евреи на чемоданах. Вы распаковали уже свои чемоданы?

 — Я бы сказал несколько иначе: американцы сидят на евреях, а евреи стоят на своем.

 А чемоданы я распаковал сразу по приезде в Израиль. Из гуманных соображений: моль – она ведь тоже дышать хочет. Правда, периодически приходится снова их паковать. Как, например, перед поездкой к вам.

 — У вас есть песни на военную тему. Мы доживем до того времени, когда в Израиле будет мир? Или так долго не живут?..

— Все возможно. Сначала дождались, что в мире появился Израиль. Теперь ждут, что в Израиле появится мир. Если ждать быстро, то доживем.

 — В песне "Фонарщик" вы пишите о добром человечке, который несет людям свет и радость. Это Вы немножко и о себе?

 — Нет, конечно. Я ничего не несу людям, кроме себя. Мои песни, рассказы – это я. Если мои слушатели и читатели находят там свет и радость – значит, мне повезло. Им, впрочем, тоже.

 — Учитывая, что Вы работали в НИИ железнодорожного строительства, вашей любимой песней, очевидно, была "Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка". Эта песня входит в вашу программу?

 — Ну почему же именно эта? Есть еще много вариантов, гораздо более жизненных: "Постой, паровоз, не стучите колеса", "А как по тундре", "Сиреневый туман" и так далее. Если судить по ним, остановка предполагается не в коммуне, а в другом месте, не столь отдаленном. В концертную программу они не входят, но если в хорошей компании хором – вполне душевно выходит.

 — В Интернете прочел, что вас называют Моцартом. Как появилось это сравнение?

 — Это не сравнение, а ник, которые я себе взял весьма самонадеянным образом. Однажды я хотел поместить на некий литературный сайт свою пьесу "Моцарт и Сальери", а для этого надо было зарегистрироваться и выбрать себе ник. Вот я, ничтоже сумняшеся, и назвался Моцартом, тем более, что я его очень люблю. Вышло хотя и нескромненько, но со вкусом.

 — В том же Интернете Ваши стихи, рассказы и афоризмы встречаются в различных сайтах, в том числе в виде "народного юмора", без ссылки на автора. Как Вы к этому относитесь?

 — Резко положительно. А как еще можно к этому относиться? Причем это случается не только в Интернете. Например, первая моя публикация в израильской прессе тоже оказалась без автора и выглядела несколько сиротливо. Из, так сказать, народного фольклора.

 Но я это исправил: позвонил редактору, представился и поведал ему всю страшную правду о происхождении этого стихотворения. Он обрадовался, извинился, попросил еще текстов, и с этого все началось. А когда мне поют мою же песню, не зная, что я автор, или рассказывают придуманный мной же анекдот, это просто удовольствие неописуемое. Хотя и нечастое, к сожалению.

 — "Плох тот солдат, который не мечтает спать с генералом". А о чем мечтал лейтенант советской армии?

 — Насколько я помню, просто спать, безо всякого генерала. Пока не выспишься.

 — Скучаете по московскому снежку, зиме, или уже привыкли к Новому году в сентябре?

 — За 15 лет ко всему привыкаешь. Хотя снежку порой хочется. А лучше всего праздновать оба: и Новый год, и Рош-ха-шана, что означает то же самое на иврите. Да и москвичи, я думаю, не отказались бы от дополнительного Нового года, хоть бы и в сентябре.

 А я в свое время придумал еще один праздник: Старый еврейский Новый год, то бишь еврейский Новый год по старому русскому календарю. Празднуется через 13 дней после Рош-ха-шана. Думаю, он бы встретил широкое понимание у израильтян, особенно русскоязычных.

 — В Торонто успешно выступало немало израильских бардов: Ю. Ким, А. Дов, Д. Кимельфельд, трио Менделевы-Гуткин. Что вы везете в багаже любителям бардовской песни нашего города?

 — То самое, надеюсь, и везу, что они любят. Песни – как старые, так и новые. Книжки свои, диски. В общем, мало не покажется.

 — В песне "Фокусник" Вы пишете: "Я верю в чудеса". Детьми мы на самом деле верили в них и ждали их свершения. Давайте ударимся снова в детство, задумаем что-то очень-очень важноe и будем ждать, чтобы оно свершилось?

 — Давайте. Только для того, чтобы это сбылось, рассказывать, что задумал никому нельзя. Секрет.

 — Удачи в турне по Северной Америке.

 — Спасибо! И до встречи.

 Интервью провел Айзек Эстулин.
............................................
Искусство принадлежит!

Знаете ли вы Михаила Волкова? О, вы не знаете Михаила Волкова — хотя почти радостно хлопаете себя по лбу: ну конечно, знакомая такая фамилия, редкая опять же... Кого, однако, обманывать, если у вас на полочке не нашлось места для его чудной книжки "Квадраты на воде", выпущенной в Иерусалиме в 2003-м году, и нет в коллекции его диска "Последний генерал" — песен причудливых по метафорике, частью смешных, но без залихватской расхристанности, частью горьких – при этом совершенно бешеных по темпераменту. Однако утешьтесь: поскольку оба эти сокровища, диск и книжку, расхватали во время американских гастролей автора, в следующий раз он приедет в Новый Свет с баулом поувесистей. А покуда страждущим переправится еще партия с нашей общей исторической родины — малой скоростью. Обещано, во всяком случае.

 В предисловии к вышеупомянутым "Квадратам..." Игорь Губерман написал, что в Мишу, его товарища по несчастью, при родах вселился бес, обрекший автора на пожизненное чувство юмора... Поскольку Губерман – остроумец в законе, ему надлежит верить – даже если значение волковской угрозы "Крокодил, крокодю и буду крокодить!" остается для вас загадочным, а таинственные сказки про царя и пугало, про архитектурный психоз в некиим царстве и подарки Курочки–Рябы дурковатым деду с бабой не вполне смешат. А вы перечтите...

 Первая наша встреча в пенсильванском лесу, куда Михаил прибыл на слет авторской песни Восточного побережья Америки, все про беса честно подтвердила. За Волковым ходили хвосты и толпы, его угощали и наперебой зазывали к кострам и столикам, он легко и в меру пил, очаровательно общался и совершенно полетно острил. Между полетами пел на вечернем концерте и у ночных костров, а традиционная юмористическая часть слета была вообще непринужденно скинута Мише на руки: вывози, отец родной! (Кто же не знал, что гость – автор текстов для сборной КВН Израиля образца 1992-95 годов, грех было держать на вторых ролях...) И он вывез — без домашних заготовок, на чистой импровизации и воодушевлении: будучи раз пройденными, университеты Клуба веселых и находчивых не подводят.

 Бедной родственницей жалась я у обочинки, покуда он вихрем носился по кэмпграунду, пытаясь утолить народный голод на свое жадно требуемое творчество и на личное общение. Потеряв терпение, качнула журналистские права – присели, наконец, у остывшего костерка, пошли греться беседой... И тут я поняла, на какую пытку обрекла себя добровольно: великое целительное средство от всех невзгод, бодрящий эликсир жизни юмор оборачивается сущей напастью, как только начинается разговор с пишущим смешно... Еще Михал Михалыч Жванецкий стонал от журналистов, которые строили интервью, не в силах отойти от его "жванек", цитат и афоризмов, и усиленно пытались демонстрировать особое чувство юмора. Услышав словно со стороны собственный вопрос: "Какое отношение квадраты на воде имеют к специальному сорту квадратных израильских помидоров?" — я ужаснулась, усилием воли заставила себя не фиксировать ответ и срочно перешла к материям простым и насущным...

 — Миша, у Вас такая гитара божественная – это профессиональное?

 — Мы еще на "вы"? Согласен — если перейдем на "ты" прямо сейчас. Вообще-то МИИТ – не вполне обитель муз, это технический вуз. Но до него была музыкальная школа – одна из лучших в Москве, при Мерзляковском училище, традиционно готовившая детей в консерваторию. На мне цепь этой подготовки разомкнулась, хоть это и не означало расставания с музыкой навсегда. Пришел в авторскую песню достаточно традиционно: учась в десятом классе, услышал песни Окуджавы, Визбора, Берковского – понравились. Поскольку нравился еще и Таривердиев, попытался сочинять музыку так же красиво, как он. Вначале на хорошие стихи – Ахматова, Цветаева, Пастернак, потом осмелел – и уж на свои! А дальше музыка кончилась: пошел после института в советскую армию лейтенантом, стал командиром взвода. На БАМе...

 — "КАМАЗ ожидает Давида, поедет на БАМ Соломон..." Именно это рассмешило на всю оставшуюся жизнь?

 — Именно это явилось столь глубокой психологической травмой, что не осталось ничего другого, как только начать думать смешно. Там, в армии, был написан "Монолог неродившегося младенца" и иные вещи, свидетельствующие, как серьезна была школа нашей жизни. Но собственно злободневка меня занимала весьма относительно. Песня "Коммунальная лирическая" — не восхищение советским народом, которому извести соседку грибочками — как нечего делать. Она — результат предвкушения грядущей коммунальной жизни со всеми ее хорошо известными радостями и неизвестно какими еще соседями – может, и отравить окажутся способны. Поэт Александр Левин, фигура в юморе парадоксально серьезная, поставил мне впоследствии диагноз: "У тебя ирония – это способ мышления. Если ты специально попытаешься писать без нее, не получится..."

 Но дело не только во мне: сама наша дико смешная страна давала больше чем достаточно поводов для веселья – только ленивый мог пройти мимо. При этом сугубо политических песен я не писал. Некоторые условно политические – скажем, некоторой критической направленности, усохли сразу же после развала страны.

 — Наверное, поэтому гениальный Михаил Михайлович так до сих пор и боится оторваться от совкового кастальского ключа...

 — Жванецкому нечего бояться: он не просто обличитель — он великий писатель. Зачем такому уезжать? Менять социум трудно, особенно когда у тебя установился контакт с широкой аудиторией. Поэтому если нет религиозной или политической тирании, нет прямой опасности для жизни, не тошнит от власти так, что невмоготу, уезжать, "как все", крупному литератору вряд ли стоит. Если революционер ты, борец за идею – не стоит тем более: подрывай гнилые основы изнутри! Примерно этим Жванецкий и занят. Думаю, любой из тамошних одиозных представителей власти безмерно счастлив, если Михаил Михайлович только упомянет его, только намекнет на персоналию... А сколько концертов писатель-сатирик может дать в Америке? Два-три, ну, даже пять в год? Трудно прогнозировать. И у вас в Америке, и у нас в Израиле поводов для смеха не меньше, чем было в Союзе — но там объектом для смеха оказывалась вся страна, а не община. В эмиграции неизбежно появляется ощущение малости, социальной местечковости...

 — Лично ты, писатель-юморист в эмиграции, ощущаешь эту социальную замкнутость, этот "штетл" на себе?

 — Отчасти. Ведь что есть местечковость? Не размер страны – технология общения с конкретными людьми. Один находит смешное даже в теоретической механике, другой прочтет всего Ильфа и Петрова – не улыбнется ни разу. Я, по счастью, не очень замкнут. И круг общения приличный, и моя юмористическая проза публикуется в шести странах. Две сказки даже включены в том "Одесский юмор" большой "Антологии сатиры и юмора ХХ века" — во многом благодаря публикациям в одесском журнале "Фонтан", редактируемом Валерием Хаитом. Одесский "Фонтан" и собственно город Одесса – предметы особой любви, не зависящей от нынешнего угасания тонуса города. Друзей-одесситов у меня – выше процентной нормы.

 Встреча вторая – продолжение первой, в лучших советских традициях, которые и не думаем хаять, – на моей кухне. Трапеза без претензий, чтоб не отяжелеть для интеллектуальной беседы, потом джезва с огня, на огонь, опять с огня – помол кончился. "Растворимый пьешь?" — "Я как тот доктор: все пью, кроме цветов и конфет..."

 — Давай от географии – к собственно литературе, которой тебя формально не обучали. Легко ли стать литератором-самородком, писать, что называется, без школы?

 — Вот ведь пишу... Школа, спецподготовка – это Аверченко, Зощенко, Булгаков, Джером. Люблю еврейский юмор – специфичный, без выраженного художественного результата, там цель – собственно выражение. Люблю меткие замечания папы, люблю великолепные шутки своего сына. Да и жене чувства юмора не занимать – именно ей принадлежит афоризм, вызывающий у меня зависть, почему не мой: "По капле выдавливал из себя "тода раба"... Участие в команде КВН – тоже подготовка, достаточно жесткая. Там одна разминка чего стоит: пугаться и долго мудрствовать некогда, шутка должна быть либо фонетической, либо смысловой, либо ассоциативной, но рождаться обязана в секунды! Родил – все, потом сиди себе и бойся.

 — Стало быть, чтением и практикой можно наработать талант юмориста?

 — Талант — это обо мне? Спасибо. "Наработать" — ни о ком. Талант – это потенциал, заложенный свыше. Если чтение – учеба, то таланту обучить нельзя. Это все равно что с помощью книги пытаться изменить форму ушей... Конечно, талант бывает такой силы, что если даже человек абсолютно ничему не обучен, то он изобретет письменность. Сам. Ведь письменность действительно придумал некто гениальный, ничего никогда ранее не читавший.

 — Кстати, о гениях! Книжка твоя начинается таким протяжным, нешуточным, торжественным гекзаметром. Что-то особенное связывает тебя и Гомера?

 — В продолжение темы сказал бы, конечно, талант, но не рискну. К тому же, существует мнение, что никакого Гомера вообще не существовало – так, поздняя коллективная подделка семнадцатого века.

 — Славная отговорка для не желающих штудировать "Илиаду" и "Одиссею"...

 — А зачем штудировать... Я их брал, читал, бросал. Опять брал, опять бросал. Уже в студенчестве, во время производственной практики, прихватил с собой в командировку – чтобы выбора не было. Страниц пятнадцать продирался – потом оторваться уже не мог — и работе пришлось стать не волком.

 — Не Волковым! – по-пионерски радуюсь я, но, вспомнив конфуз начала первой беседы, боязливо умолкаю. Собеседник добродушно продолжает:

 — Некоторое время назад совершенно для себя неожиданно обнаружил "Илиаду" у сына-подростка. В Израиле, на русском... Он так меланхолично: "Хочу сравнить два перевода..." Тоже язва будь здоров, хотя говорил чистую правду – сравнивал два перевода...

 — Серьезный юноша — в папу, не иначе... Кстати, что родитель-юморист читает сегодня?

 — Разное. Иногда не приходится читать долго, становится плохо — и тогда в ход идут даже вывески.

 — Парафраз жизни с волковским "Письмом к Издателю"... Ну, а когда вывески кончаются?

 — Можешь удивляться, но от "Гарри Поттера" получаю удовольствие. Какие там яркие характеры... Высоколобый приятель кривится: "Дрянь!" Выясняется: не читал. Знакомая ситуация. А книга совершенно замечательная! Люблю детективы – если хорошие. "Преступление и наказание" — тоже детектив, причем сделанный по классическим канонам. Бестселлерами не брезгую...

 — Включая бессмертный "Код да Винчи"?

 — "Код", безусловно, — супербестселлер... Согласен, литературой он не является, но что-то ведь держит внимание читателя! Определенные законы построения сюжета автору известны. Правда, не более того...

 — Да уж, за художественной правдой к Дэну Брауну обращаться проблематично...

 — Ну хорошо, сойдемся на том, что в основном я читаю книги по программированию: профессия обязывает. А на тумбочке сегодня у меня том Леонида Губанова.

 — Невероятно... Я о совпадении сокровищ на тумбочках... Скажи, такая поэзия — поэзия душевного ожога — не влияет на возможность оставаться веселым, писать смешно?

 — Писатель-юморист совершенно не должен обкладываться смешными книжками и хохотать для стимуляции собственного творчества. Природа шутки вообще загадочна, алгоритмизировать не могу. Помню, в 1992-м году всю редакцию израильской юмористической газеты "Беседэр", где я в тот момент плотно сотрудничал, пригласили писать сценарий для израильской сборной команды КВН. Это было очень и очень невесело, мозговой штурм обычно являет собой мрачную сцену: сидят с выпученными глазами умные люди, в эти минуты не похожие на таковых, и несут чушь несусветную, стараясь выдать что-нибудь поудачней. В самом деле, как придумать шутку? Из головы, как же еще! Должна быть голова и хоть какая-нибудь возможность пошутить. Вот мы с тобой сидим, чайник закипел...

 — Подожди, выключу... Уже смеяться?

 — Да – если найдется повод. Если это закипание затронет некий материал в голове и позволит интерпретировать его быстро. Но повод не должен быть сильнее собственно шутки.

 — Реальные кипящие чайники и в России, и в Израиле дают достаточно поводов для смеха — а ты пишешь сказки. Скажи, зачем юмористу эзопов язык, если свободы кругом хоть залейся?

 — Сказка – не обязательно потребность что-то скрыть, Эзоп тут ни при чем. "Жил-был царь" — уже сказка, для ребенка придумывал, никакого социального обличения не подразумевал. Когда с меня стали требовать прозу, целый блок сказок для сына ушел в небытие, и этого жаль. Сказка – возможность обобщения на любом уровне, вплоть до фантасмагории, законы которой всегда меня занимали. Она может оказаться по смыслу отнюдь не забавной – но лексика, обороты придают ей такой юмористический прищур...

 — В сантехнической поэме "Моцарт и Сальери" юмора тоже в избытке – но ты затрагиваешь абсолютно серьезную тему гения и злодейства. Признаться, я так и не сумела ответить для себя на вопрос, "совместные" ли это вещи...

 — Совместимые! (несколько ожесточенно). – Способность к художественному творчеству и необходимая для этого энергетика не связаны с принятыми в обществе моральными нормами. Может, у какого-нибудь племени откусить противнику голову – высокоморально... Вийон был разбойником, и не он один. Кроме того, творчество – не обязательно литература. Были великие ораторы — становились великими диктаторами. А возвращаясь к литературе: была, например, когорта талантливых жополизов, вроде небездарного Фадеева... Кто-то, кажется, Михаил Светлов, сказал исчерпывающе: "Порядочный человек — тот, кто делает гадость, не получая при этом удовольствия..." Порядочность – антоним злодейства, но, увы, не всегда составляющая натуры гения. Совершенно убило меня новомодное мистическое толкование гибели Пушкина: дескать, небо не попустило, чтобы поэт стал убийцей! Ах-ах... Уж если оно так заботилось о Пушкине, можно было бы придумать иной исход дуэли... Творец-злодей, творец-грешник – не повод ханжески делать большие глаза.

 — Очень понимаю... "Нагрешил на несколько монет" — это ведь из твоего стихотворения. Личным примером подтверждаешь сентенции, высказанные выше?

 — Ничего не подтверждаю! Что я, дурак, у меня что, недержание исповеди? (Немедленно рассказывает очень хороший анекдот на данную тему).

 Да, вот он нам, Михаил Анатольевич Волков — веселый, искрящийся, заводной! Но в небольшой книжке его не подрались зубоскальная сантехническая поэзия, задиристо-дурашливые письма к издателю, переводчику, журналистке, веселые сказки для умниц – и чистая лирика серьезнейшего уровня. Спрашивать, почему этой жанрово-видовой мозаике просторно под одной обложкой, не стоит за очевидностью: единство противоположностей ( в отличие от светлого будущего, некогда видного на горизонте), не отменено.

 Вот уехал веселый человек, вот крутится его диск, задуманный в принципе тоже не очень грустным – но болезненый нервический "Балаган" опять напоминает, как "разбегаются квадраты по свихнувшейся воде" — и гасит смех... Неожиданно пронзительные для бытовой приземленности простыни-наволочки "Сухопутного вальса" тоже не забавляют – но они подсинивают и подкрахмаливают душу (весьма невредно, между прочим, если скукожилась...) И чуток погорюем, что ли, над последним на земле генералом, не взявшим город, подумав каждый свое: то ли плох был вояка и большой ему позор, то ли не хотел ничего такого брать и спасибо за непролитую кровь, то ли вовсе не нужное это дело – города покорять. Глубокий вздох не стирает нашу вековечную улыбку – и, забыв былую дурь атеистическую, помолимся вместе с автором за свое место в Книге жизни: "Темень слева, темень справа,\\ свет от сих до сих.\\ Боже левый, боже правый,\\ Господи, спаси!" И еще разок улыбнуться — над риторическим вопросом в конце этой нежнейшей из волковских песен — "Рош-Ашана": "Но, стоящим у порога, нам ли, в сущности, до Бога – Богу ли до нас?"

 Благословен пишущий, который не боится об этом думать.

 Бэла ГЕРШГОРИН,

Пенсильвания – НьюЙорк.

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Re: Волков Михаил.
« Ответ #1 : 01 Май 2020, 15:29:26 »
Занесено в каталог.

 

Яндекс.Метрика