С помощью лома и кузькиной матери
К сожалению, в борьбе с уркаганами власть руководствовалась идеалистическими представлениями о том, что с развитием советского общества преступность должна полностью исчезнуть. Поэтому и институты борьбы с ней должны постепенно отмереть, передав свои функции общественности.
Уже 22 октября 1956 года состав МВД СССР сокращается на семь тысяч человек. Через два года из органов убирают еще 14 тысяч сотрудников. Зато в 1958 году возникают добровольные народные дружины – ДНД. Через год дружин насчитывается 84 тысячи, они объединяют более двух миллионов человек.
В 1959 году МВД СССР рапортует ЦК партии, что благодаря общественности количество уголовных дел за год сократилось на 26,4%, а число лиц, привлеченных к уголовной ответственности, снизилось на 33,8%. А раз все так замечательно, зачем тратить деньги на содержание огромной армии профессионалов? Опьяненный перспективами Хрущев решил... вообще ликвидировать МВД СССР! Пусть с уголовниками борются на местах республиканские министерства. И в 1960 году МВД СССР исчезло. Результаты сокращения милицейского аппарата сказались на уровне преступности в стране. Уже в первом полугодии 1960-го количество опасных преступлений подскочило на 22,9%! Никита Сергеевич потребовал суровых мер. Был ужесточен Уголовный кодекс, причем смертная казнь признавалась допустимой даже в отношении несовершеннолетних!
В августе 1960 года выходит паническое Постановление Бюро ЦК КПСС «О состоянии борьбы с уголовной преступностью в РСФСР и политико-воспитательной работе в местах заключения», где признавался провал политики борьбы с преступностью. В апреле 1961 года вступает в действие драконовское «Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах союзных республик». Осужденные лишались многих льгот, завоеванных в буквальном смысле кровью. Были введены чудовищные ограничения на переписку с родными, получение посылок и передач, приобретение в магазинах колоний продуктов питания и предметов первой необходимости; запрещалось ношение «вольной» одежды и т.д.
Малолетним преступникам разрешалось не более шести посылок-передач, а взрослым – от одной до трех передач в год. Вес передачи – не свыше трех килограммов. Мясо, мясные изделия, шоколад, цитрусовые, сахар и пр. категорически запрещены. Право на передачу осужденный получал не ранее отбытия ПОЛОВИНЫ СРОКА НАКАЗАНИЯ! На жаргоне передача так и называлась – «половинка». В тюрьмах передачи и вовсе были запрещены. То же самое со свиданиями. Взрослым арестантам, в зависимости от вида режима, предоставлялось от двух до пяти свиданий в год. В тюрьмах «сидельцы» были лишены и этого. Администрация имела право за нарушения режима вообще лишать зэка передач и свиданий.
«Шаланды» идут ко дну
Теперь вы понимаете, в какой обстановке появилась песенка о мальчиках-налетчиках. Она зазвучала с экранов страны буквально в самом начале «воровских ломок» и потому «проскочила» цензуру.
Еще в 1956 году «криминальные кинушки» советского розлива – «Дело Румянцева», «Дело № 306» – предпочитали показывать борьбу благородных милиционеров с растратчиками и шпионами. Воровской темы особо не касались, и напевы уголовные не звучали.
Но с 1957-го ситуация меняется. Выходит «Ночной патруль», где преступный мир показан во всей красе и типажах. С одной стороны, заместитель управляющего оптовой базой Казимир Нежук (бывший взломщик и грабитель «Барон») и его супруга Марфа Потаповна (бывшая воровайка). С другой – фигуры бывшего уголовника, ныне каменщика Дмитрия Крылова и «медвежатника» Павла Обручева, Огонька, который вернулся на родину из эмиграции, «ковырнув» на десять тысяч долларов кассу «буржуинского» корабля, где подвизался в качестве матроса. К концу фильма Огонек «перевоспитался» и сдался комиссару милиции. Именно за роль Огонька чуть не поплатился жизнью Марк Бернес.
В фильм «для экзотики» вставлен куплет воровской песни, которую надрывно исполняет Марфа Потаповна (Зоя Федорова):
Загубили, гады, загубили
Молодость цветущую мою.
Золотые кудри поседели,
Я у края пропасти стою...
Далее, в 1958-м, фактически одновременно с «Графскими развалинами», выходит фильм «Дело “пестрых” с отрывком песенки о вербовке на Саяны, где «гольцы высокие». То есть пока блатной песенный антураж в гомеопатических дозах на экраны допускался.
Однако с 1958 года, как мы помним, раскручивается маховик антиворовской пропаганды. Начинается кампания против «блатных» песен, которые приобрели в советском обществе невиданную популярность. «Под раздачу» попадает тот же Марк Бернес. Композитор Григорий Свиридов выступил с разгромной статьей в «Правде» (1958): «Пластинки, напетые Бернесом, распространены миллионными тиражами, являя собой образец пошлости... Этому артисту мы обязаны воскрешением отвратительных традиций воровской романтики – от куплетов “Шаланды, полные кефали” до слезливой песенки рецидивиста Огонька из кинофильма “Ночной патруль”».
Перл по поводу Огонька совершенно замечателен! Ведь упомянутая песня Огонька о Родине (слова Льва Ошанина, музыка Андрея Эшпая) не имеет никакого отношения к уголовному миру, напротив, выдержана в традициях советского патриотизма:
Далеко, далеко я свободу искал,
И устал, от чужбины постылой устал,
На чужой стороне побратался с бедой,
И не знал, что свобода моя лишь с тобой.
Нету свету, счастья нету,
Посреди чужих людей,
Даже птице не годиться
Жить без Родины своей.
Если даже на такую невинную песенку навешивают ярлык «слезливой уголовщины» – что тогда говорить о «Налетчиках»?! В период гонений на «воровскую романтику» прослыть автором разбитного блатного шлягера для «идеологически выдержанного» советского поэта было смерти подобно. Во всяком случае, означало бы крах карьеры на литературном поприще.
А теперь представьте ситуацию: в 1957 году поэт сочиняет для кинофильма «блатную» песенку о налетчиках. В 1958 году фильм выходит на экраны, песенка разливается по дворам да зонам. Между тем в том же самом 1958-м раскручивается маховик борьбы против преступного мира,уголовной субкультуры, ее творцов и распространителей, в число которых попал даже несчастный Бернес... Короче, «Крепко ударим по пилатчине!».
Вот тут к месту, «в струю» возникает стишок про «гнилую» интеллигенцию, поющую блатные песни. По некоторым данным, молодой поэт в конце 1950-х выступал перед публикой по 300–400 раз в год. Улавливаете мысль? Да, именно: Евгений Евтушенко, обозначенный фактически как автор «Налетчиков» в титрах экранизации гайдаровской повести, был бы совершенно не заинтересован в том, чтобы слух о нем как о сочинителе бандитской песни прошел по всей Руси великой.
Чудеса советской титрологии
Прочитав предыдущую главу, читатель мог решить, что мы вывели Евтушенко на чистую воду как создателя «Налетчиков», скрывшего свое авторство. Не торопитесь. Самое забавное впереди.
Мы подробно рассмотрели версию с предполагаемым авторством Евтушенко. А теперь поставим вопрос иначе: что, если поэт песенку о налетчиках не писал? Не имеет к ней никакого отношения!
«А как же титры?» – спросите вы. Ну, что титры...
Вот, например, пользователь под ником achtung вспоминает на одном из форумов, посвященных фильму «На графских развалинах»:
«Когда-то давно, еще в середине 20-го века, я смотрел по телевизору историю создания фильма “На графских развалинах”. Один из создателей фильма, который вел передачу, рассказывал, что в первоначальном варианте этот фильм начинался совсем по-другому. А начинался он сценой проводов молодого графа из Парижа, где его семья оказалась на грани нищеты, в Советскую Россию. Старый граф организовал подготовку своего сына к вояжу в Совдепию для того, чтобы тот нашел и вывез за границу сокровища, которые старый граф успел зарыть в парке. Именно поэтому молодой граф так профессионально вскрыл стальной ящик с сокровищами.
Но при просмотре фильма соответствующей комиссией по соображениям идеологии эта сцена была вырезана, так как она могла вызвать у зрителей сочувствие к белоэмигрантам и конкретно к отрицательному персонажу фильма – молодому графу, который на самом деле спасает свою семью от нищеты, а без этой сцены он предстает обычным бандитом “из бывших”. Но первоначальный вариант фильма, который содержал эту сцену, был сохранен тем человеком, который вел передачу, и та сцена в первом варианте фильма была показана. Возможно, что в первоначальном варианте фильма и песни были другие, я уже не помню. Больше я первый вариант фильма “На графских развалинах” никогда не видел, и, видимо, он уже навсегда будет начинаться с песни на слова Евтушенко».
Увы, никаких следов передачи мне отыскать не удалось. Однако как вариант можно предположить, что в фильме действительно звучали и другие песни Евгения Евтушенко, что отразилось в титрах. Но они в окончательный вариант не попали, а титры остались неизменными.
Но как же быть с авторством «Налетчиков»? Если ее текст написал не Евтушенко, то в титрах обязательно указали бы другого автора! А никакого другого нет. Значит, либо фольклор, либо – Евтушенко.
Да ничего это не значит. В советском кино случаются и не такие чудеса. Вот вам историко-приключенческий сериал «Государственная граница», снятый на киностудии «Беларусьфильм» в 1980–1988 годах. Действие эпопеи, повествующей о советских пограничниках, охватывает период с 1917-го по конец 1980-х годов. Нам же интересны песни, которые звучат в фильме.
Так, в фильме первом – «Мы наш, мы новый...» – Аристарх Ливанов, исполняющий роль поручика Сержа Алексеева, поет погребальный романс о расстреле царской семьи:
Я хочу попросить вас: скорей преклоните колени,
Затеплите лампаду иль белую Божью свечу...
Государь император поутру сегодня расстрелян,
А наследник престола российского отдан во власть палачу.
Песня звучит полностью. Однако автор не указан! Хотя это очевидный «белогвардейский самодел», написанный специально для фильма.
В фильме третьем – «Восточный рубеж» – ситуация повторяется, причем совсем уже «оголтело». Звучат разнообразные песни и романсы, но об авторах стихов в титрах – ни строки! Ну ладно бы речь шла о косноязычной поделке, которая звучит в начале первой части:
Летит заря над мирною привольною страной,
Вечно молодой моей страной,
Страна моя любимая, на свете нет другой...
Сочини я такую ахинею – тоже, пожалуй, не подписался бы.
Однако в картине есть и другие песни. Например, автор стихов к романсу «Молитва» – русский поэт, белогвардейский офицер Сергей Бехтеев. Указанное стихотворение он написал в Ельце в октябре 1917 года и посвятил великим княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне. Тогда же оно было тайно передано императорской семье в Тобольск. Согласитесь, использовать подобное произведение без указания автора неприлично.
Дальше певица Ольга Анисимова (актриса Инара Гулиева) исполняет романс «Горечь! Горечь! Вечный привкус...» на стихи Марины Цветаевой. И снова об авторе молчок.
Третий случай всех злее. В харбинском ресторане та же героиня поет «жестокий романс»:
Не смотрите вы так осуждающе все
На кривлянья голодной кокотки.
Я за двадцать секунд опьянела совсем
От стакана банановой водки.
Ведь я институтка, я дочь камергера –
Вот осколок былого, кровавый рубин.
Теперь сутенеры – моя атмосфера.
Привет, эмигранты! Свободный Харбин!
Мой отец в октябре не стремился бежать,
И для белого флага он сделал немало.
Срок пришел, и короткий приказ: «Расстрелять!»
Завершил приговор трибунала.
И вот я институтка, я дочь камергера,
И предан, и продан отцовский рубин.
И нет больше в жизни ни смысла, ни цели.
Привет, эмигранты! Свободный Харбин!
Отчего же, полковник, твой лоб так нахмурен?
Отряхни милой Родины горькую пыль!
Мы же желтые листья, и гонит нас буря,
И это, к несчастью, печальная быль...
Любители шансона сразу поймут, что речь идет о переделке известного шлягера «Институтка»:
Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и денди!
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От стакана холодного бренди.
Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Привет, эмигранты, свободный Париж!
Не привожу текст полностью, но все куплеты явно перекликаются с романсом из «Государственной границы». И опять об авторстве в титрах – ни слова. Между тем автор первоначального текста известен по мемуарам «Волшебное зеркало воспоминаний» певицы Людмилы Лопато – звезды русских кабаре Парижа и Голливуда, хозяйки парижского ресторана «Русский павильон». Это поэтесса Мария Вега. Как отмечает автор мемуаров: «Самый ее знаменитый надрывный романс “Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди...” на слуху до сих пор и в эмиграции, и в России». Мария Вега – литературный псевдоним Марии Николаевны Волынцевой, по мужу Ланг (во втором браке княгиня Нижерадзе).
Допустим, авторы «Государственной границы» не ведали о Марии Вега, тем более в сериале звучит «восточная вариация» «Институтки». Но хотя бы имя автора версии можно было указать! Нет, не сочли нужным...
А вот другая история с титрами и надписями. В 1967 году на экраны страны вышел первый стереоскопический революционный боевик – «Таинственный монах». Картина посредственная, но известность ей принесли две песни. От первой, шутейной, которую исполнил здоровяк Станислав Чекан, в фольклор вошла припевка: «А пуд как был, он так и есть – шестнадцать килограмм». Вторую подхватили многочисленные поколения бардов – знаменитый «Белогвардейский романс», исполненный Александром Белявским:
Напишу через час после схватки,
А теперь не могу, не проси.
Эскадроны бегут без оглядки,
Унося мертвецов на рыси.
Нас уже не хватает в шеренгах по восемь,
И героям наскучил солдатский жаргон.
И кресты вышивает последняя осень
По истертому золоту наших погон – и т.д.
Максим Кравчинский в «Истории русского шансона» сообщает: «Забытый стереоскопический боевик Аркадия Кольцатого “Таинственный монах” (1967 г.) остался в памяти только благодаря вальсу Юрия Борисова» – и далее цитирует первый куплет песни.
Но позвольте! В титрах к фильму указан лишь один автор текстов – поэт Михаил Танич! Ни в Интернете, ни в книгах «по теме», ни в каких-либо иных источниках мне так и не удалось найти внятных доказательств того, что автором «Белогвардейского романса» является именно Юрий Борисов. Поклонникам поэта достаточно простой констатации. Однако для других это фактом не является, и зачастую при исполнении романса в качестве автора продолжают указывать именно Танича. Кто же на самом деле сочинил романс? Для меня вопрос остается открытым.
Коль речь зашла о Юрии Борисове, напомним другую скандальную историю. В 1989 году на Ленинградской студии звукозаписи вышел диск с записью песен Борисова в исполнении Валерия Агафонова. Назывался диск «Белая песня»; смертельно больной поэт еще успел подержать его в руках и прослушать. А через год певица Жанна Бичевская выпускает собственный диск, куда включает несколько «белогвардейских» песен Юрия Борисова – например, «Заунывные песни летели», «Все теперь против нас, будто мы и креста не носили», «Справа маузер, слева эфес» и т.д. С пояснением: «Авторы музыки и слов неизвестны».
Да, советский кинематограф далеко не всегда трепетно относился к авторскому праву. Так что титры не являются, увы, истиной в последней инстанции. Поэтому вопрос об авторстве Евгения Евтушенко простым отсылом к титрам фильма решить нельзя. Исходя из принципа «презумпции невиновности», мы не можем считать «обвинение» доказанным. Даже если кто-то считает это не обвинением, а, напротив, поводом для гордости.
«Граждане, послушайте меня...»
Зададимся еще одним вопросом. Ну хорошо, во время антиворовской кампании Хрущева у Евтушенко были основания скрывать тот факт, что он сочинил «гимн налетчиков». Однако ведь позднее времена изменились! К середине 1960-х во весь голос зазвучали со сцены знаменитые «Шаланды». Их исполняет и Лариса Голубкина в телевизионном «Бенефисе», и даже Муслим Магомаев – в Колонном зале Дома союзов! «Запрещенные» мелодии пробивают себе дорогу на экран. В известном фильме 1965 года «Верьте мне, люди» герой Кирилла Лаврова, вор Алексей Лапин, едет в грузовике и напевает «Я помню тот Ванинский порт». Конечно, песня арестантская, а не блатная, но все же... В том же 1964-м появляется комедия Леонида Гайдая «Операция Ы», и там Балбес (Юрий Никулин) на пару с Трусом (Георгий Вицин) надрывно выводят уркаганский романс «Постой, паровоз, не стучите, колеса»!
Лихорадка интереса к блатной песне охватила страну, появляется масса исполнителей: Алик Фарбер, Аркадий Северный, Владимир Высоцкий, из-за «бугра» подхватили тему Дина Верни, Алеша Димитриевич, Михаил Гулько и прочие...
Казалось бы, будь Евтушенко автором «Налетчиков», он вполне мог бы этим козырнуть – теперь-то можно! Однако поэт этого не сделал.
Впрочем, нас это уже не касается. Мы честно пытались докопаться до истины, выяснить, кто же на самом деле является сочинителем шлягера о золотозубых налетчиках в крахмальных рубашках. Не наша вина, что тайна так и осталась неразгаданной. Зато мы узнали много нового и неожиданного. Оставим же поиск некоторых разгадок новым поколениям, надеясь, что все тайное когда-то становится явным.
Автор: Александр Сидоров,
