1986.Туриянский Владимир. В Краматорске.
Московский открытый фестиваль-2003. День третий. ???, ???, Владимир Туриянский, Григорий Гладков, Евгений Быков, Вадим Егоров, ???
03 июня 2006.Коломенское 2006.Туриянский Владимир, Кукин Юрий.
17 апреля 2008.Концерт в "Гнезде глухаря" 17 апреля на Б.Никитской.22. "Три алкоголика на даче" отмечали День рождения Андрея Анпилова. На сцене Владимир Туриянский, Михаил Кочетков и Андрей Анпилов.
Владимир Туриянский - Геофизическое танго .Владимир Львович Туриянский (род. 1935) — российский поэт, композитор, бард.
Владимир Туриянский родился 21 августа 1935 г. в Москве, в семье экономиста-производственника. Отец был репрессирован в 1937 г. и погиб в одном из лагерей ГУЛАГа под Интой. После этого будущий бард с матерью и сестрой были сосланы в Казахстан, где жили до конца Великой отечественной войны. В 1946 г. семья поселяется в поселке Струнино Владимирской области (за 101-м километром).
Владимир поступил в Московский Институт Культуры, но проучился лишь до третьего курса, а затем избрал профессию геолога. Отправился с геологической экспедицией в Сибирь. По его признанию, только жизнь в далеких экспедициях на севере и востоке СССР позволяла хотя бы на время избавиться от реалий советской системы.
Начав работу геолога, Туриянский становится радиоэлектромехаником шестого разряда СГРЭ, наладчиком геофизической аппаратуры. Участвует во многих геологических экспедициях на Крайний Север, в Западную и Восточную Сибирь. Работает электромонтером, коллектором, радистом, грузчиком, слесарем.
С 1959 г. начал писать песни, преимущественно на свои стихи. Исполнял свои сочинения, аккомпанируя себе на семиструнной гитаре (гитару начал осваивать, еще живя на поселении, учась у освободившихся зеков). В начале своей песенной карьеры играл в качестве аккомпаниатора в октете Ады Якушевой.
Первая песня «Кабестан» (1959) на стихи Б. Стругацкого из книги «Страна багровых туч». Многие песни рождались в полевых условиях экспедиций. Свой день рождения Туриянский чаще всего встречал в экспедициях и в таких случаях старался сделать себе подарок в виде новой песни. Наиболее популярными песнями Владимира Туриянского стали «Монтана», «Геофизическое танго», «Старая сказка», «Откуда начинается река», «Мы зачем-то сбежали из теплых квартир».
Вышли диски, компакт-диски и компакт-кассеты, книги стихов. Уехал в Израиль в 2000 г.
Дискография.
Туриянский Владимир 1970-е - Рассказ Одесского фраера (320)Туриянский Владимир 1991 - Ты помнишь ли, гитара? LP Мелодия С60 31103 004 (320) Туриянский Владимир 1993 - Семь струн и букв - тридцать три (CC) (VBR)Туриянский Владимир 1996 - Когда-то... (песни 60-х годов) (CC) (320)Туриянский Владимир 1997 - Откуда начинается река (CD) (320) Туриянский Владимир 1997 - Пейзаж времен империи (320)Туриянский Владимир 2000 - Ночной разговор (CD) (320)Туриянский Владимир 2000 - Российские барды (CD) (320)Туриянский Владимир
2001 - Не верь, не бойся, не проси (CD) (320)Туриянский Владимир 2001 - Не Хватает Времени (CD) (320)Туриянский Владимир 2003 - Золотая серия 21 века (320)Туриянский Владимир 2006 - Мне снятся сны всё реже (CD) (320) Туриянский Владимир 2013 - Избранное (320) ..............................
Владимир Туриянский: перекати-поле с гитарой
20 Дек 2006
12 декабря в александровском литературно-художественном музее Марины и Анастасии Цветаевых прошла встреча с автором-исполнителем Владимиром Туриянским.
Самодеятельная песня — жанр исконно и посконно отечественный. У человека, обремененного только своими сочинениями да гитарой, несравненно больше возможностей, чем у симфонического оркестра и даже у какого-нибудь народного квинтета (если домру можно с собой захватить, но вот что делать, к примеру, с бас-балалайкой?). Может, поэтому среди бардов так часто попадаются геологи и люди смежных им бродяжнических профессий. Владимиру Туриянскому попутешествовать пришлось предостаточно. Сначала вынужденно, когда урожденный москвич вместе со своими родными попал в казахстанскую ссылку, и позднее на тот самый пресловутый 101-й километр в текстильный городок Струнино: «И вот он, сто первый километр по Ярославской дороге. Струнино. Иван Грозный там волков „струнил“, Александровская слобода-то в восьми километрах всего. Зато усатый диалектик „струнил“ людей по всей необъятной стране».
А затем уже по зову романтического сердца, заставившего студента Московского института культуры, так и не закончив обучение, отправиться с геологической партией в путешествие по стране: «Дух бродяжничества затаился в крови как малярийная лихорадка. И первый же укус подмосковного комара пробудил во мне дремавшую дотоле тягу закатиться подальше — туда, где нас нет.»
Когда начались песни, то писались они о том, что пережилось: об артериях рек и прожилках дорог, о гонимых ветром «перекати-поле», об окраинах России. Одна из самых знаменитых его песен, забавной историей создания которой Владимир Туриянский поделился во время концерта — «Геофизическое танго»:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей наливает «Цинандали».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой
И нежно поет ей это дивное танго…
Таких ироничных песен у него немного. Есть, впрочем, «Ковбойская» узбекский вестерн, да актуальная после смерти Пиночета песня про чилийцев, которым «век свободы не видать». В большинстве же своем его песни исповедально-меланхолические о прожитом и пережитом.
Особая тема — о детях «александровских слобод», о тех, к кому принадлежит и сам автор. И поэтому весьма органичным оказалось место выступления музыкального перекати-поле — зал под сводами цветаевского музея на Военной улице, в котором разместилась постоянная экспозиция «Александров — столица 101 километра». Среди фотографий вынужденных переселенцев и артефактов из их жизни в неуютной и суровой к ним стране звучали песни и воспоминания о том нелегком времени. Об амнистии 1953-го; о воре в законе Князе, обучавшем юного ссыльного владеть гитарой; о знаменитых, и кажется, что неизбывных, струнинских «спальнях». Все это Владимир Туриянский описал в первой на трех своих книг «Не спрашивай куда…», вышедшей в издательстве «Литера».
Перед концертом был визит в Струнино, во время которого Владимир Туриянский не смог отделаться от ощущения, что ему выпала возможность совершить путешествие на машине
Времени — безотрадный вид городка мало изменился с тех пор.
Оттого, наверное, в его творчестве частенько встречается слово «тоска». Но, мнится, что не от безысходности и грусти о прожитом, а от приобретенной во время скитаний мудрости. В одной из своих песен Владимир Туриянский признался:
Но если жизнь мне повторить опять,
Я ничего не стану в ней менять.
Ни одного мгновения, ни дня,
Ни горечь, ни разлуки.
Теперь в его жизни есть еще один эпизод, еще одно мгновение — концерт в цветаевском музее. Этот концерт состоялся во многом благодаря флагману александровского клуба самодеятельной песни Сергею Батуеву, увы, перебирающемуся на ПМЖ в Санкт-Петербург, Да и сам Владимир Туриянский оформляет документы для выезда в Германию. Удастся ли еще увидеть этих людей на концертах в Александрове? Будем на это искренне надеяться.
Эдуард Егоров.
......................
Встречайте: Владимир Туриянский
Когда Hадежда, Верности сестра,
Hас соберет у дружеского Круга,
Тогда исчезнут в пламени костра
Печали под названием "Разлука".
В. Туриянский
В моей жизни есть немного людей, знакомством с которыми я горжусь, а нечастые встречи с ними бережно храню в своей памяти. Один из них — Владимир Львович Туриянский. Поэт, писатель, бард.
Обаяние этого человека безгранично. Его улыбка очаровывает, обволакивает и вот уже не замечаешь, что находишься во власти влияния его юмора — острого, порой снисходительного, порой злого, но никогда пошлого и циничного. Любителям жанра авторской песни имя Владимира Туриянского известно очень хорошо, несмотря на то, что в его творческой биографии не все складывалось гладко. Его песни с удовольствием слушают, любят и поют.
Сын "врага народа", исчезнувшего в 1938 году, трехлетний Володя вместе с мамой, братом и сестрой был сослан из Москвы в Казахстан. Там и прошли его детство и юность. Там и появилась тяга к запрещенному — "...куда-то плыть, ехать и идти". Подписка о невыезде и регулярные отмечания в HКВД тогда уже вызывали в нем внутренний протест. И значительно позже, осознавая происходящий вокруг беспредел, живя уже на окраине Москвы, делал он то, что было запрещено. Он стал писать откровенно диссидентские, антисоветские стихи. Конечно, печатать их ни самому автору, ни кому-то другому не пришло бы и в голову. Но многие из них жили в форме песен, пелись и передавались на пленках из рук в руки. Это сейчас все гораздо проще, а тогда ни пресса, ни радио и телевидение, ни организаторы концертов не баловали Володю своим вниманием — просто боялись неприятностей.
Помню, еще студенткой в конце 70-х открыла для себя у каких-то костров песни Туриянского и с трепетным восхищением услышала:
"...Как хорошо шагать совсем не "в ногу"
И петь не то, что долбят день-деньской...
Дай Бог, друзья, нам светлую дорогу
И синюю звезду над головой".
Диапазон его песен настолько широк, что просто удивляешься — это и лирические, и туристские, и сатирические, и даже ковбойские. Но главное — он никогда не изменял себе и часто затрагивал в своих стихах темы, которые старались избегать — "...и разве можно жить, на все махнув рукой, и Родину любить, закрыв глаза и уши?.." В книге "Не спрашивай, куда..." открывает он нам еще одну грань таланта — способность повествовать, рассказывать о себе так, что оторваться невозможно. Без приукрашивания жизни и себя самого пишет о нелегкой, но любимой своей профессии геофизика, о жизненных скитаниях, о людях близких и далеких. Это стало возможным лишь в 1993 году, а раньше "...мысли свои я заносил на бумагу по единственной причине отсутствия кого-нибудь рядом, чтобы поделиться и поплакаться в жилетку. И старые, пробитые дождями, измятые полевые дневники хранят отчаяние моего пропавшего и удушенного поколения. У меня мелькала мысль написать что-нибудь, что осталось бы свидетельством моего существования и мыслей моих в этой жуткой эпохе приспособленчества и массового уничтожения человеческого достоинства, но дальше этих записок дело не шло. Я понимал, что меня никто не напечатает..."
Напечатали. Только что издана еще одна книга Владимира Туриянского "Моим друзьям в далеком далеко". Новые времена внесли изменения и в творческую жизнь Володи. Его имя стало известно широкому кругу читателей, любителей поэзии, авторской песни и песни вообще. Вышли в свет восемь аудиокассет и три компакт-диска. Но главное — он стал "выездным". С огромным успехом прошли встречи-концерты в Америке, Израиле и Канаде. И в конце декабря мы ожидаем его здесь, в Германии.
Такая вот замечательная возможность еще раз увидеть, услышать или познакомиться с Владимиром Туриянским представится жителям городов Германии:
18 декабря Вупперталь
19 декабря Франкфурт-на-Майне
20 декабря Дортмунд
23 декабря Дуйсбург
27 декабря Гамбург
..................
Я на расстоянии чувствую фальшь, о чем бы ни шла речь
В Красноярске прошел концерт известного московского автора и исполнителя песен Владимира Туриянского.
К сожалению, концерт был только один, хотя бард достаточно популярен и интересен, чтобы его смогли услышать многие. Но и для одного выступления собственных сил городского клуба самодеятельной песни оказалось маловато. Пришлось прибегнуть к помощи друзей. Друзья — это Фонд возрождения Сибири и фирма "Палантир". После концерта корреспондент "E&A" встретился с гостем.
— Владимир Львович, я хорошо, как мне кажется, знаю ваше творчество и имею весьма приблизительное представление о вашей жизни. Думаю, большинство моих друзей и читателей нашей газеты могли бы сказать то же...
— Каждый раз меня этот вопрос застает врасплох. Как и все бывшие советские люди, я родился, учился... не состоял, не был... ну и так далее. Все же биография не очень ровная. Отец мой погиб в лагерях. Брат в 43-ем ушел семнадцатилетним на фронт, тоже погиб. Я же вот жив и единственное настоящее, что сделал, это мои песни. Надеюсь, они не пропадут.
— Вы почему-то не сказали об очень, мне кажется, значительной части вашей биографии...
— Пожалуй. На протяжении тридцати лет я работал в различных геологических и геофизических экспедициях. Это было своего рода бегством от обстановки, от властей, которым спасались многие. Скажем, тот же Александр Городницкий или мой близкий друг Юрий Кукин писали свои песни тоже здесь, на востоке. Даже в "те еще" годы здесь, по эту сторону Уральского хребта, легче дышалось, чем у нас в Москве.
— "На востоке легче дышится поэтам..." — помните такую строчку из песни, посвященной вам?
— Конечно. Это не туристские песни, хотя и принято так считать. Но большинство из них родилось вне дома, вне квартиры, "в поле", как говорят геологи.
— В одной из ваших песен есть такая строчка: "И Лев Абрамыч сгинул под Интой..." — я понимаю, это об отце. И там же: "Я пережил две малые войны, одну великую — за все спасибо маме, — штук шесть руководителей страны, пять "по рогам" и ссылку в Казахстане". Мрачная судьба отца вас тоже как-то коснулась?
— Вплотную, так же, как многих моих сограждан. Пока был молод, силен и весел, мне это не казалось таким уж страшным. Теперь, когда оглядываюсь, вижу, насколько тяжелыми были те годы. Годы ссылки, унижений со стороны властей предержащих. Да что там говорить, все враги были надуманными, а мы входили в их число.
— Вы были близки к каким-то диссидентским кругам?
— Могу сказать, что был. Конечно, не принимал такого мощного участия в каких-то акциях, но хорошо знал Петра Якира, встречался в компаниях с такими людьми как Буковский, Литвинов, подписывал письма, был вхож в этот круг.
— Приходилось, наверное, испытывать на себе то давление, которому подверглось после 68-го года все движение авторской песни?
— Конечно. В 87-ом году, когда Юра Лорес пошел в Министерство культуры утверждать документы по театру авторской песни "Первый круг", в котором был и я, ему сказали: "Что — Туриянский? Ему же официальным циркуляром запрещено петь!" Конечно, я пел по маленьким эстрадам, в провинции. Высоцкому ведь тоже было официально запрещено — тем не менее, он тоже пел. А афишного концерта так ни одного и не было. Так и со мной. Ни в каких официальных мероприятиях я не участвовал и не мог. Даже когда проводился знаменитый фестиваль 68-го года в Новосибирске, на котором выступал Галич, я уже по тем временам был персоной нон грата, и меня на него не пустили.
— Когда я впервые услышал ваши песни — было это в Норильске в 1983 году, — мне показалось, вы из тех, у кого должно быть много друзей.
— Это точно. Единственное мое богатство в этой стране — это друзья. Я не нажил ни денег, ни славы, ни каких-то материальных ценностей в виде дачи, машины и прочего. Только друзья помогают жить по сию пору.
— Видимо, это — не только барды?
— Нет, конечно. Из бардов я могу назвать, кроме Юры Кукина, о котором уже сказал, еще одного Юру, более молодого: Лореса. А в основном мои друзья их числа тех, кто слушает.
— Многие для себя подразделяют это понятие, говорят: "Есть друзья, а есть ДРУГ".
— У меня таких несколько человек. Мог бы назвать Мишу Баранова, других, с кем, как говорят, пошел бы в разведку. Но они люди малоизвестные — в том смысле, что их фамилии ничего не скажут широкому читателю.
— Вы могли бы назвать себя человеком счастливым?
— До определенной степени да.
— В таком случае, что вы вкладываете в это понятие?
— Вообще-то счастье — понятие абстрактное. У нас, в нашей стране, нельзя быть счастливым. Когда видишь, что происходит со всеми нами, быть "просто счастливым" нельзя. Я же, повторюсь, счастлив друзьями.
— Вы пережили "штук шесть руководителей страны". Как вы воспринимаете те перемены, что произошли в нашей жизни?
— Несмотря ни на что, я рад. Тяжело, плохо, а все же лучше, чем было, когда мы получали объедки с барского коммунистического стола, ту самую колбасу по 2.20, которую сегодня так умильно вспоминают, как этакий показатель высшего благополучия.
— У вас есть какие-то политические симпатии?
— Да. Есть такие люди в наших верхах, я бы назвал их "нереальной оппозицией". Это Старовойтова, Собчак, можно продолжить ряд. Эти люди мне нравятся. Своим умом, способностью к точному анализу. Настоящая же оппозиция, как она себя называет, это, я считаю, не оппозиция вовсе. Все ее ходы продиктованы борьбой за власть.
И мне нравится сам наш Президент. Несмотря ни на что, несмотря на ошибки. Власть, которую он возглавляет, пытается что-то делать. Им мешают, они ошибаются — но ведь пытаются! Будет, конечно, ужасно, если его съедят.
Меня Бог наградил такой особенностью: я фальшь чувствую на расстоянии, идет ли речь о песне, поэзии или политике.
