29/03/24 - 15:06 pm


Автор Тема: Лукач Мария  (Прочитано 610 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Лукач Мария
« : 16 Февраль 2020, 10:33:15 »

























Мария Лукач - Гуцулочка



Родилась 23 января 1936 года в Одессе.


 Эстрадная певица.
Заслуженная артистка РСФСР (29.11.1984).


Окончила Одесское музыкальное училище по классу вокала Н. Суходольской. С 1958 года работала в Москве, в коллективе А. Шурова и Н. Рыкунина, в оркестре Э. Рознера, в Московском мюзик-холле. В 70-е годах начала выступать с сольной программой в двух отделениях («Друзья и песни», «Мы будем вспоминать»). Записала более десяти долгоиграющих дисков, пела на всех крупных площадках Москвы, Ленинграда, объехала с гастролями всю страну. В ее исполнении звучали песни «Гуцулочка» Давида Тухманова - С. Острового, «Позови меня на свадьбу» В. Рубашевского - И. Кашежевой, «Татьянин день» Ю. Саульского - Н. Олева, «Август» Я. Френкеля - И. Гофф,. «Песня про коня» Г. Гладкова - Р. Казана и многие другие. Особое место в творчестве Марии Лукач занимал дуэт с мужем, композитором и пианистом Рубашевским, автором многих сочинений и аранжировок ее репертуара.
 Покинула страну, уехав в Израиль.

Лукач Мария 2005 - Золотая коллекция ретро (320)
Лукач Мария 2008 - Подарите мне тигрёнка полосатого (320)

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Re: Лукач Мария
« Ответ #1 : 16 Февраль 2020, 10:33:56 »

Мария Лукач Интервью.
Vyacheslav Alexandrovich


Vyacheslav Alexandrovich
Представлять эстрадную певицу Марию Лукач, равно как и ее мужа, композитора и дирижера Владимира Рубашевского, нужно, думаю, только очень молодым людям, воспитанным на эстраде времен Укупника и Королевой. Что же касается любителей эстрады старшего поколения, особенно мужчин, - при произнесении фамилии Лукач (проверено) их глаза увлажняются, а взор становится мечтательным... Мы с Машей Лукач усиленно стараемся сосредоточиться на беседе, но нам это никак не удается: Володя Рубашевский только делает вид, что полностью погружен в чтение книги о Геббельсе "Война, которую выиграл Гитлер"...


Vyacheslav Alexandrovich
- Маша, я хорошо помню газетные материалы, в которых вы именовались не иначе, как "звезда эстрады". С чего начнем, госпожа Звезда?


Маша: Итак, я родилась в Одессе... Нужно признать: задатки "звезды" у меня проявлялись уже в раннем детстве. Мне все время хотелось выступать, и не просто, а на возвышении. Я посто-янно сооружала себе подмостки: стол, стул - что под руку попадалось. Главное - быть на высоте... Детство мое пришлось на самые тяжелые годы. Отец погиб в первые дни войны под Сталингра-дом, мама работала медсестрой в госпитале. Там, в госпитале, и состоялись мои первые выступ-ления. Пела я и в Доме офицеров - принимали меня замечательно...
Володя (отрываясь от книги): Маша всегда пользовалась успехом у больных, раненых и во-енных. А детство ее, как вы понимаете, было тяжелым, потому что со мной она тогда познако-миться еще не успела.
М.: Володя, ты читай. И перестань дымить своей сигарой - вот так всю жизнь мучаюсь... Де-вятиклассницей я попробовала себя в роли драматической актрисы на сцене Одесского драмати-ческого театра Советской Армии, а после школы поступила на вокальное отделение городского музыкального училища. Мне посчастливилось попасть к чудесному педагогу - Надежде Леони-довне Суходольской. Скажем, такой штришок: за обучение нужно было платить, а у нас денег не было. И Суходольская пошла в обком, где добилась освобождения от платы дочь погибшего на войне. Собственно, благодаря ей я и получила музыкальное образование. Надежда Леонидовна прочила мне будущее оперной певицы, но меня влекла эстрада... Однажды в Одессу приехали Шуров и Рыкунин. Мне удалось попасть к ним на прослушивание, после которого они твердо сказали: "Приезжайте в Москву - мы возьмем вас в свой коллектив". Начальник Дома офицеров, где я часто выступала, жутко мной возгордившись, велел сшить из кулисы черное панбархатное платье - такое тяжелое, в пол. С сестрой Фридой, вечно мне помогавшей, мы поехали на знаменитую одесскую толкучку. Там можно было купить решительно все: использованные зубные щетки, старые иголки для примусов, роскошные вечерние платья, норковые шубы... Сестра нашла мне потрясающие черные лаковые босоножки - с большим бантом впереди, на толстом высоком каблуке. И вот с этим нарядом я въехала в Москву. Шуров с Рыкуниным меня не обманули: приняли в свой коллектив.


Vyacheslav Alexandrovich
В.(закрыв книгу и решительно отодвинув ее в сторону): Приняли - на мою голову... Меня они пригласили еще раньше: хотели, чтобы я создал оркестр для их грандиозной сатирической программы "Маленькие обиды большого города". А Маша в этих маленьких обидах выступала со своим большим талантом... С уже готовой программой мы поехали на большие гастроли по Вол-ге. Маша, признаюсь, мне приглянулась, но Шуров с Рыкуниным очень ее оберегали от всяких "лабухов". Может, сами на что-то рассчитывали - не знаю... А я что? Я ничего. Разве что, обедом девушку иногда угощал: ее ставка была меньше, чем жизнь... Как-то останавливает меня Шуров: "Володя, что происходит? Вы ухаживаете за Машей? У вас же - жена, ребенок..." Я объясняю: от того, что мы с Машей пообедаем или даже погуляем по улице средь бела дня, моя семья никак не пострадает. Шуров продолжает: "Девочка приехала из Одессы по нашему с Рыкуниным пригла-шению, значит, нам за нее и отвечать". Тут я сказал, что ничего дурного не делаю и делать не со-бираюсь, посему прошу больше ко мне с подобными претензиями не обращаться... К концу турне уже все заметили, что наша с Машей дружба значительно окрепла. Тут меня вызвал к себе худо-жественный руководитель коллектива Рыкунин: "Мы вынуждены расторгнуть с вами договор - нас не устраивает ваш моральный облик". Расторгнуть - так расторгнуть. Приехав в Москву, я совершенно безболезненно с ними распрощался. Правда, в отместку они уволили и Машу - и мне ничего не оставалось, кроме как жениться на ней. Что я с удовольствием и сделал.


Vyacheslav Alexandrovich
- Вы-то распрощались с коллективом безболезненно. Но каково было Маше: только-только попала в Москву - и вдруг...


М.: Я, оставшись без работы, пришла в отчаяние и уехала к маме в Одессу. Вдруг получаю звуковое письмо. У Шурова с Рыкуниным были знаменитые куплеты "Манечка" - что-то про "Главсметану" и передовую колхозницу Маню. Володя эти куплеты отредактировал: "Ты не будь такой упрямой: на груди у милой мамы позабудь скандалы-драмы, Манечка"... Вернувшись в Москву, я поступила в коллектив Эдди Рознера.
В.: Сначала я повел Эдди Рознера в "Арагви", а уже после этого ты к нему поступила.
М.: Какая разница? Важно, что я вспоминаю работу в коллективе Рознера как замечательное время.
В.: Еще бы не замечательное... Порция "табака" в "Арагви" стоила два рубля тридцать копе-ек...


Vyacheslav Alexandrovich
- Выходит, Машино трудоустройство обошлось вам не так и дорого?


В.: Как в анекдоте. Встречаются два алкаша, и один говорит другому: "Вась, помнишь, раньше можно было на десять рублей с девушкой зайти в ресторан, заказать бутылку коньяка, шашлык, посидеть, потом на такси девушку домой отвезти - и все это за десяточку". Второй вздыхает: "Да, просрали мы коммунизм".
М.: Вечно ты говоришь не по делу... Полина, лучше меня слушайте. Я работала в чудесном оркестре с замечательными музыкантами, понимала, что это - прекрасная школа для меня, но страшно скучала по Одессе. Вообще не очень понимала, как люди живут в Москве - в городе, где нет моря... Я часто переписывалась с мамой. Она, как все одесситы, очень любила рассуждать о разных серьезных вещах. Более всего увлекалась хоккеем и политикой. Мама мне писала необык-новенные письма. "У нас уже настоящая весна. На Привозе появились первые огурчики по два рубля, молодая картошечка - по три рубля..." И дальше - без всякого перехода: "Как тебе нравится этот Никсон? Вообще меня не покидает ощущение, что в мире неспокойно. Дети, живите друж-но!" Я долго не решалась сообщить маме, что мы с Володей собираемся пожениться: не представ-ляла, как она отреагирует на эту новость. Потом, все-таки, написала... Молчание, молчание, вдруг - телеграмма: "Встречай поездом Одесса - Москва проводника Васю". Встречаю поезд, нахожу Васю. Он мне передает громадную корзину с простынями, подушками, пододеяльниками - приданое мамочка передала...
В.: По сей день я сплю на этих самых подушках... Мы замечательно ладили с тещей. Может быть, еще и потому, что редко виделись: она жила в Одессе, я - в Москве. Она, правда, нас часто навещала. И не пропускала ничего: ни концертов Машиных, ни шашлыков.


Vyacheslav Alexandrovich
М.: Наверное, веселый нрав я от мамы унаследовала. И с людьми всегда легко схожусь. В коллективе Эдди Рознера чувствовала себя прекрасно, все ребята ко мне замечательно относи-лись. Работать там было чрезвычайно интересно, я узнала массу нового. А потом я поступила в Московский мюзик-холл, где главным дирижером совершенно случайно оказался мой муж. Тоже было здорово. В мюзик-холле укоренилась добрая традиция: в каждую программу приглашали солистов из так называемых стран народной демократии. Ежи Полонский, Ядвига Пролинская, Ирена Сантор, Дан Спетару... Джорджи Марьянович впервые приехал в Союз именно по пригла-шению мюзик-холла - мы потом с ним очень подружились. Да и учиться у них стоило - что я и делала.
В.: Благодаря одной польской певице Маша выучила "Хава нагилу". Польская певица прие-хала, отпела, уехала, а моя оранжировка этой песни осталась. Вот мы и выпустили Машу на сцену с "криминалом". А тут как раз проверять нас явилось высокое начальство - управляющий Россконцертом Чайковский, брат очень хорошего композитора Бориса Чайковского... Пришло начальство вечером на спектакль, послушало, и назавтра вызывает меня "на ковер". Прихожу. "Что вы себя позволяете? Почему у Лукач такой репертуар?" Прикидываюсь "чайником". Он про-должает: "Зачем нужна эта израильская песня? И, между прочим, вторая, о Москве, - тоже весьма сомнительна. Что за аранжировка? Москва - и вдруг твист?" Я невинно отвечаю: "Могу принести вам клавир, где Бабаджанян собственноручно начертал: "В ритме твиста". Чайковский - в крик: "Не мог Арно Бабаджанян, наш замечательный композитор, написать твист о Москве. Чтобы зав-тра я ничего этого не слышал". Через три дня он уехал, и мы восстановили репертуар. Снова зри-тели рукоплескали "израильской песне" "Хава нагила", вновь народ балдел под твист: "Ты нико-гда не бывал в нашем городе светлом"...


Vyacheslav Alexandrovich
- Маша, вы представляете себя на российской эстраде сегодня?


М.: Нет, думаю, не смогла бы там работать, хотя и приглашают в последнее время участво-вать в больших программах. Одни площадки чего стоят: концертный зал "Россия", Колонный зал, Театр эстрады. Но для того, чтобы работать там постоянно, несомненно нужно обладать бойцов-скими качествами, которыми меня Бог не наделил. Конкурировать с нынешними эстрадными ис-полнителями очень тяжело. Не только мне - многие растерялись.
В.: Дело в том, что в российском шоу-бизнесе сегодня крутятся очень большие деньги. К примеру, снять такой клип, какие мы видим по российскому телевидению, стоит не меньше тридцати тысяч долларов, если не пятьдесят-шестьдесят. Легко догадаться, что вложить средства в подобный клип могут только люди с большими деньгами. Вот и получается, что основная масса мелькающих на экране безголосых девочек, похожих друг на друга, как две капли воды, - жены или любовницы бандитов... Сейчас без больших денег на эстраде невозможно организовать ниче-го. К примеру, Кобзону его замечательный годовой тур обошелся более, чем в двадцать миллио-нов долларов. Но ведь Иосиф организовал это мероприятие на собственные деньги. Огромные коллективы, масса городов, билеты, гостиницы... В то время, когда порция "табака" стоила два тридцать, за гостиницу нужно было заплатить три рубля, а сейчас - сто долларов... Вот я и гово-рю, что в шоу-бизнес сейчас бедному не пробиться. Хотите попасть в определенную телепро-грамму - отстегивайте пять тысяч долларов. В другую - восемь тысяч. Причем, уточняю: не вам платят, а вы...


Vyacheslav Alexandrovich
- Странно: одни и те же люди кочуют из программы в программу. Десять-пятнадцать человек...


В.: Что ж странного? Кто на экране - у того и деньги. У кого денег нет - тех и не показыва-ют... Раньше, когда на телевидении царил Лапин, - было все предельно просто: существовал спи-сок исполнителей, которых допускали в солидные программы. Тоже, между прочим, десять-пятнадцать человек... Среди композиторов из евреев, по указанию Лапина, - Фрадкин да Френ-кель. Среди исполнителей - один только Иосиф Кобзон. Мулермана, например, не допускали.


- А почему именно Кобзона пускали?


В.: Ну, во-первых, он - хороший певец. Во-вторых, пел разные песни, патриотические - в том числе. В-третьих, всегда обладал феноменальной памятью: за один день мог выучить любую песню и назавтра исполнить ее в Колонном зале.


- Что это мы - о Кобзоне? Кто создавал репертуар Марии Лукач?


М.: Московские поэты и композиторы - мои друзья, замечательно талантливые люди: Ян Френкель, Арно Бабаджанян, Давид Тухманов, Марк Фрадкин, Инночка Кашежева, Римма Каза-кова, Михаил Танич, Игорь Шаферан, Леня Дербенев... Даже не знаю, кто для меня важнее: ком-позитор или поэт. В своих песнях я всегда хотела видеть не только хорошую мелодию, но и пре-красные стихи. Иногда даже подсказывала поэтам какие-то сюжеты. Объясняла, о чем именно мне хотелось бы петь, - и всегда встречала понимание.


Vyacheslav Alexandrovich
- А как вы, Володя, воспринимали Машину дружбу с московскими поэтами, а в особен-ности - с композиторами? Большинство вышеупомянутых - мужчины. Вы не ревновали?


В.: Я вообще не ревнив.
М.: Кто не ревнив? Ты?.. Недавно мы автобусом ехали из Иерусалима в Тель-Авив. Рядом сидячих мест не было, и мы с Володей уселись в разных концах салона. Моим соседом оказался еврей очень восточного вида. Он со мной попытался заговорить. Набор вопросов традиционный: откуда приехала, сколько лет назад, хорошо ли в Израиле. Начал рассказывать о себе: "Жена умерла, у меня очень хороший дом, деньги есть, машина. А ты замужем?" Тут Рубашевский запо-дозрил неладное, вскочил со своего места, подошел к нам, принял стойку бультерьера и молча слушает. Я же, как могу, стараюсь на своем иврите светски поддерживать разговор... В конце концов, Володя, не выдержав напряжения, насильно вывел меня из автобуса. Задолго до нужной нам остановки.
В.: Причем здесь твой автобус? Речь ведь шла о московских композиторах. Они, Машины друзья, были, прежде всего, моими друзьями. Хотя и говорят, что люди одной профессии редко близки друг с другом, - мы, видимо, являли собой исключительный пример... Однажды, зайдя за чем-то в Союз композиторов, я заглянул в громадный зал, где обычно принимали иностранных гостей. В тот раз там ублажали композитора из Англии. Хренников, увидев меня, пригласил при-соединиться к общему застолью. Я подсел. Англичанину как раз рассказывали о нашем Союзе композиторов. У нас тогда работало несколько секций - эстрадной и джазовой музыки, симфони-ческой, театральной... На самом деле, такое разделение, облегчало, прежде всего, работу КГБ: легче было "курировать"... Послушал нас англичанин, послушал - и говорит: "Вы знаете, в нашем английском Союзе композиторов все совершенно по-другому. Композиторы не только не объединяются в секции, но и, наоборот, дистанцируются один от другого расстоянием в сто миль." А мы дружили - с Яном Френкелем, Аркадием Островским, Арно Бабаджаняном. С Юрой Саульским дружим по сегодняшний день... Хорошая была компания - большая, сплоченная. Среди нас не было людей, заискивавших перед властями. А ведь существовала определенная градация - например, композиторы и поэты-"патриоты" были на особом счету: если за обычную песню автору платили, допустим, сто рублей, то за песню о Ленине - триста.


Vyacheslav Alexandrovich
- Так и надо было вам о Ленине писать


В.: Если бы мне даже пришло в голову сочинить подобную песню, - у меня бы ее просто не взяли: для этого существовали специальные люди типа Туликова. Мне такую ответственную вещь ни за что бы не доверили.
М.: Носом не вышел... Между прочим, Володю долго не принимали в Союз композиторов. Через много лет мы узнали причину: один очень известный композитор послал "куда надо" пись-мецо, в котором утверждал, что Рубашевский политически неблагонадежен... Кстати, когда этого композитора не стало, на поминках прощальное слово сказать было некому. Пришлось говорить Володе.


Vyacheslav Alexandrovich
- Се ля ви... Но, в принципе, думаю, вас не так уж и "зажимали". За границу, например, пускали...


В.: Это - да: мы поездили на славу!
М.: Во время наших зарубежных гастролей происходило много всяких забавных эпизодов... Однажды Московский мюзик-холл гастролировал в Германии, а я должна была присоединиться к ним позже. Что привезти ребятам? И вот я набрала водки - так много, что эти бутылки едва уме-стились в громадном чемодане. Тяжеленный был!.. Приехала я в Германию, народ меня встреча-ет , на чемодан посматривает с вожделением: "Что там, Машенька?" Я, выдержав паузу, открываю - что тут началось... Через два часа все бутылки опустели.
В.: В свое время наш мюзик-холл несколько лет подряд выступал в прославленной "Олим-пии". Бруно Кокатриса, владельца "Олимпии", уже, конечно, нет в живых. Он был замечательный человек - таких людей я в своей жизни встречал считанные единицы... Недавно мы с Машей были в Париже, пошли к нему на могилу - он похоронен на кладбище Пер-Лашез рядом с Эдит Пиаф - и были поражены, увидев на его памятнике шестиконечную звезду. И надпись на иврите: "Зихрано левраха"... "Олимпией" сейчас управляет зять Кокатриса, Жан Мишель Борис. Я спросил его: "Разве Бруно был еврей?" Жан Мишель мне прямо на вопрос не ответил: "Он похоронен в семейном склепе моих родных Позисельских. Ты сейчас в Иерусалиме живешь, а мои родственники - в Беэр-Шеве". Корни, естественно, из Одессы... Жан Мишель напомнил мне один давний эпизод. Он приехал в Москву, и я пришел к нему в гостиницу. Мы сидели в номере, разговаривали; вдруг беседа потекла по какому-то не вполне безопасному руслу. Тогда я увел Бориса в ванную, открыл все краны и сказал: "А теперь можешь продолжать". Жан Мишель страшно удивился: он ведь не представлял себе, насколько чуток слух у КГБ...


Vyacheslav Alexandrovich
М.: Зарубежные гастроли - это, конечно, здорово... По Союзу же, признаться, ездить я не очень любила. Как-то мне грозила поездка на Дальний Восток, ехать ужасно не хотелось. Я попыталась сослаться на нездоровье - номер не прошел: начальником гастрольного отдела у нас была очень строгая женщина. Когда мы испробовали уже все возможные варианты, наш приятель-врач отвез меня в приемный покой, где мне на ногу наложили гипс. Страшно тяжелый, зато съемный: на ночь я свою ногу ставила в угол... От гастролей меня, естественно, освободили. Через несколько дней в Театре Эрмитаж проходила сдача новой программы, в которой была занята и я. Члены приемной комиссии уселись в зале, я выглядываю из-за кулис - и вижу свою мучительницу, начальницу гастрольного отдела. А тут мой выход... Выхожу - хромаю, еле ногу волочу: артистка, все-таки... Спела, комиссия аплодирует; я забылась - и, выйдя из образа, с легкостью побежала за кулисы. За сценой сразу же надела свой гипс... Подходит эта дама: "Лукач, я очень сомневаюсь в вашей болезни: вы так прытко по сцене скакали". Отвечаю: "Это - сила искусства. А сейчас от боли просто-таки умираю". Только это публиковать, наверное, нельзя...


Vyacheslav Alexandrovich
- Будем надеяться, что начальница гастрольного отдела этот материал не прочтет. Кстати, на отсутствие внимания со стороны прессы вам, Маша, вроде, жаловаться не при-ходилось?


М.: Да, пресса меня баловала. Писали много, но никогда не было такого колоссального ре-зонанса, как после статьи художественного руководителя Театра эстрады Александра Павловича Конникова. Написал он этот материал к Международному женскому дню. Произнеся добрые сло-ва в адрес певицы Лукач, он перешел к главному: "А уж как Лукач умеет готовить - такой вкусноты я не ел ни в одном доме". Боже мой, да что началось! Раздавались телефонные звонки из всех городов Союза: "Что ж ты там такое готовишь? Когда можно приехать на дегустацию?"


- Володя, а как Лукач умеет готовить?


В.: Посмотрите на меня внимательно: правда же, я не выгляжу истощенным? Результаты Машиной стряпни - у меня на лице: уже много десятков лет я, в основном, поглощаю блюда, при-готовленные ею. Например, совсем недавно мы собрали в Иерусалимском лесу грибы, она их за-мариновала - что-то сказочное получилось. Наши приятели тоже собирали, тоже мариновали - ничего похожего. Так что, и в Израиле Маша находит время и возможность отличиться в искус-стве гастрономии.


Vyacheslav Alexandrovich
- И - не только в этом: "она еще и поет".


М.: Знаете, мне действительно хочется петь, и я счастлива, что встретила здесь свою публи-ку. Некоторые мои нынешние зрители бывали еще на концертах Эдди Рознера, выступлениях Московского мюзик-холла и даже помнят мой репертуар... Недавно перед концертом ко мне по-дошла женщина: "Боже мой, я помню, как вы пели "Арабское танго". Вы так расчувствовались, что у вас слезы потекли, и я эту мелодию, это воспоминание через всю жизнь пронесла. Пожалуйста, спойте, сегодня "Арабское танго".
В.: Собственно, из-за этого танго Маша и переехала жить поближе к арабам.
М.: Очень когда-то модный был шлягер... Я у Рознера исполняла его Восьмого марта. Перед выступлением Эдди Игнатьевич угостил нас за кулисами коньяком, я вышла на сцену и, под дей-ствием алкоголя, расчувствовалась. Выступили слезы, тушь начала разъедать глаза, по щекам по-текли черные ручейки... Так приятно, что именно Восьмого марта в Иерусалиме вновь проходил мой концерт. Уж простите за громкие слова, но нет для меня большего счастья, чем встреча со слушателем.


- Наверное, в основном, вас просят петь старые песни?


М.: Да, конечно, для людей они - целая эпоха, связанная с молодостью... Не так давно меня пригласили записать на "Мосфильме" какую-то старую песню. В процессе записи спросили, не помню ли я еще чего-то из старой эстрады. Выяснилось, что я, неизвестно откуда, помню реши-тельно все песни. И у нас с Володей родилась идея композиций "Старая пластинка" и "Скажите, почему", а прекрасный поэт Михаил Львовский написал стихи... Пою это и здесь - и зрители при-нимают прекрасно.


Vyacheslav Alexandrovich
- Осталась по финальной байке с каждого из вас. Кто начинает?


В.: Давайте я попробую... С мюзик-холлом мы поехали на гастроли в Одессу. Поселили нас в роскошную гостиницу "Лондонская". Мне по должности полагался люкс - нам с Машей выде-лили самый лучший, центральный, где обычно останавливались капитаны дальнего плавания. Громадные комнаты, каждая - метров в сто... Расположились мы, тут пришла Машина мама и принесла нам громадный пакет с огромными вареными раками. Маша выложила этих красавцев на блюдо и поставила на стол, а я отправился за пивом. Возвращаюсь в гостиницу - навстречу по коридору идет Вася Аксенов. Привет-привет; Вася рассказывает, что на нашем же этаже поселили группу киношников, приехавших сочинять для Одесской киностудии невероятный комический шлягер. В эту группу, кроме Аксенова, входили Валя Ежов, Георгий Данелия и Виктор Конецкий. Я говорю Васе, чтобы они вечером приходили на спектакль, а пока приглашаю его к нам на пиво. Заходит Аксенов к нам в номер, видит это блюдо - и буквально остолбеневает... Сели мы, выпили эти шесть бутылок пива, съели раков - и Вася спрашивает: "Где эту прелесть берут?" Отвечаю: "На базаре их сколько хочешь - рано утром рыбаки привозят". Мы распрощались, на спектакль вечером ребята не пришли, и потом несколько дней я их в гостинице не видел. Да, собственно, и не искал: был занят другими делами... Прошло, наверное, не меньше недели. Вновь иду по коридору и встречаю Данелия - вид мрачный, лицо помятое. Спрашиваю, куда они все запропастились. Он мне говорит: "Пойдем к нам - ты сам все увидишь". Заходим в номер. На кровати лежит мертвецки пьяный Валя Ежов - в пиджаке, матроской шапке и в ботинках. По всей комнате разбросаны остатки красных рачьих панцирей, в углу стоит батарея пустых бутылок от пива и водки, в пепельницах груды окурков... Данелия говорит: "Виноват, между прочим, ты: показал Ваське дорогу к этим злосчастным ракам. Накупили мы их, а как же без пива с водкой? Ну и "сошли с резьбы"... Разругались. Конецкий заявил, что жить здесь больше не желает, и ушел к своим знакомым. Васька вообще уехал к маме во Львов".


Vyacheslav Alexandrovich
- И как сложилась судьба комического шлягера?


В.: Элементарно: он так и не появился... Самое смешное, что через много лет я прочел рас-сказ Аксенова с описанием этой истории - только совершенно в других декорациях.
М.: Оцените: я терпеливо жду своей очереди... Мы вам уже рассказывали, что, работая в мюзик-холле, умудрились побывать за рубежами нашей бескрайней родины... На гастроли в Ру-мынию вместе с нами пригласили и Иосифа Кобзона. Очередной концерт проходил на открытом воздухе, в курортном городе Констанса. Я исполняла популярную румынскую песенку. Два куп-лета пела по-румынски, остальное - на русском. Инна Кашежева перевела: "Почему считают вес-ны талисманами влюбленных? Это все неверно вовсе: осень - тоже для влюбленных. Помнишь осень, помнишь осень, мой хороший, мой осенний? Сердце просит, сердце просит повторенья, повторенья..." Принимали меня замечательно. А Кобзона что-то не очень: может, просто песню неудачную выбрал - во всяком случае, не имел того успеха, к которому привык. Вот он и говорит режиссеру: "Я хочу выходить на месте Маши Лукач, а она пусть поет вместо меня". Режиссер спросил, не возражаю ли я, а мне какая разница, когда именно выходить? На том и порешили... Обыкновенно перед моим номером выступал замечательный кордебалет "Радуга". На сцене рас-стилался ковер, разрисованный клетками, и девушки-балерины изображали шахматные фигурки. А в конце выезжал на живом коне замечательный артист Афанасий Белов... В тот самый день, когда Иосиф со мной поменялся местами, конь, очутившись на сцене, почему-то очень занервничал. Настолько, что прямо на глазах у честной публики справил свою естественную, очень большую, нужду. А программа идет нон-стоп, и Володя, стоя в оркестровой яме, дает вступление песни Кобзона. Иосиф вылетает на сцену - и обнаруживает перед собой все это безобразие... Он в первое мгновение смутился, но быстро пришел в себя и мужественно отпел. Оркестранты веселились, публика была в полном восторге, а Иосиф... Возможно, именно после этого случая он и разбогател. И зачем я только согласилась поменяться с ним местами?.. 1997

Оффлайн valius5

  • Глобальный модератор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 27470
  • Пол: Мужской
  • Осторожно! ПенЬсионЭр на Перекрёстке!!!
Re: Лукач Мария
« Ответ #2 : 18 Июнь 2020, 15:57:54 »
Занесено в каталог.

 

Яндекс.Метрика