Самое подходящее место для «запрета» - карман вертухая
Известно, что СИЗО и ИК - это режимные учреждения, жизнь которых существует в рамках определенных запретов и разрешений. И перечень предметов, которыми можно пользоваться за решеткой, сильно ограничен. Особенно на бумаге - в реальности что-либо ограничить в зоне можно, но очень трудно. Так что тюремная камера в некотором роде - лучшая в мире «нычка».
Где спрятать карты?
В камере без конца раздавался бесшабашный гогот: арестанты кайфовали, невзирая на жару, духоту и прочие «прелести» тюрьмы. Прапорщик Ляшко, дежурный контролер, несколько раз прошелся по коридору, заглянул в глазок. Арестанты резво дулись в карты, но всякий раз видя в дверях внимательный глаз охранника успевали убрать колоду. Опытному прапорщику надоела эта раздражающая веселость тех, кто напротив, должен печалиться, и он, пригласив на помощь парочку дежурных, открыл дверь и влетел внутрь.
Постукивая резиновой палкой по мясистой ладони, прапор потребовал, чтобы арестанты сдали карты добровольно. Иначе в случае обнаружения тот у кого их найдут отправится в карцер как злостный нарушитель режима. Арестанты стояли полукругом и улыбались. Старший резко замотал головой: дескать, какие карты, гражданин начальник? Тогда Ляшко приказал подчиненным произвести шмон. Дежурные обыскали одежду, просмотрели личные вещи, обшарили постели - пусто!Обшарили стены, простучали полы заглянули под стол - карты как будто сквозь землю провалились.
Разозлившийся Ляшко в сопровождении хихикающих сержантов выскочил в коридор. А через пять минут он снова, сжимая в бессильной злобе кулаки, торчал у «глазка»: чертовы арестанты опять дулись в карты!
Так продолжалось раза три. Ляшко был вне себя от ярости - он вбегал в камеру переворачивал все вверх дном, но ничего не находил. К концу смены Ляшко кое-как успокоился. Кто-то из более опытных коллег посоветовал ему быть с зеками поласковей, может, они когда-то и расскажут ему о своей «нычке».
Спустя какое-то время Ляшко, прислушавшись к совету, оказал арестантам серьезную услугу. Взамен прапорщик потребовал одно - выдать «нычку». «Да нет никакой нычки засмеялся опытный карманник по кличке Трос. - Смотри! - Трос повернулся боком, чуть оттопырил руку и на глазах у Ляшко извлек из его кармана колоду новеньких карт. У прапорщика отвалилась челюсть - оказывается, когда дежурные во главе с ним врывались в камеру кто-то из карманников пристраивал картишки кому-то из них прямо в карман - на тот момент это было самое надежное место в камере. А после проделанного шмона карты незаметно извлекались обратно. Разумеется, это требовало недюжинного мастерства и хладнокровия.
Прапорщик Ляшко, невзирая на весь свой опыт, был потрясен искусством «мастеров карманной тяги» и с тех пор обходил эту камеру стороной. В самом деле, зачем выставлять себя на посмешище?
«Курки» для мобил
Сегодня в любой из камер СИЗО при тщательном осмотре можно найти целую коллекцию запрещенных предметов. Пальму первенства в этом ряду несомненно держат мобильные телефоны. Почти в каждой уважающей себя камере есть несколько мобильников, которыми за определенную плату (а иногда за обещание будущих услуг) может попользоваться любой из арестантов. И даже если разъяренные oпеpa проверят полы и стены вдоль и поперек, какая-нибудь из мобил все равно останется не найденной: «курки» (так называются тайники - Прим. авт.), выдолбленные в стенах или в полах углубления замаскированы настолько искусно что найти все за один раз практически невозможно.
В одном из столичных СИЗО быт случай, когда начальник оперчасти разозленный регулярной утечкой информации потребовал найти все имеющиеся в камере мобильные телефоны. Охрана провела детальнейший шмон нашла три трубки. «Главкум» горделиво задрав нос, ушел отдыхать. А утром он узнал что опальная камера ночью снова вышла на связь - следовательно один из телефонов они так и не нашли.
Опера едва удар не хватил - он не мог понять куда могли спрятать мобильник? На самом же деле ларчик просто открывался хотя в тот раз телефонов в камере больше не было опера изъяли все. Но вечером из судебного заседания приехал один из обитателей камеры, а вот ему то родственники успели по пути обратно сунуть мобильный. В таких случаях арестанты суют плотно упакованный телефон в задний проход и таким не слишком удобным образом проносят его в камеру Среди ночи арестанты снова вышли на связь и сообщили все что хотели. Так что в деле борьбы с мобилами счет пока явно в пользу арестантов.
Вафли с нарконачинкой
Разумеется, опытные сотрудники СИЗО и тюрем знают, что в камере всегда можно найти целую коллекцию «запрета»: бритвы, заточки иголки кипятильники шприцы, телефоны, карты нарды, ноутбуки и прочие предметы многоразового использования.
Кроме того в камеры нередко проносят запрещенку пищевого назначения например водку, героин, разнообразные таблетки. Правда найти их еще сложнее. Во-первых, они занимают мало места и спрятать их можно куда угодно. А уж прячут их куда более изощренней, чем телефоны и заточки.
Однажды сотрудники СИЗО Новосибирска никак не могли понять как обитатели одной из камер регулярно «разкумариваются». Тщательные обыски ничего не дали - в камере было чисто, но почти каждый вечер кто-то из сидельцев снова находился под кайфом. Как охрана ни искала, найти ничего не удавалось. На разгадку тайны оперов навел стукач, которого посадили в камеру с заданием - разгадать секрет добычи «дури»! Секрет нашли быстро - оказывается, родственники кого-то из арестантов передавали в камеру вафли, которые вместо сладкой начинки смазывали щедрым слоем концентрированного наркотика. Зекам нужно было только отколупнуть кусок начинки и можно было варить высококачественную «ширку».
Впрочем в умелых руках даже обыкновенная ложка может стать грозным оружием Известно что троица бутырских беглецов – Железогло, Безотечество и Куликов - совершили подкоп с помощью черенков от ложек. И никакого тебе ножа, кирки или лопаты. Одним словом, минимум вспомогательных средств и максимум желания.
Перуанский вариант
Впрочем российским арестантам никогда не переплюнуть перуанского заключенного который сумел провести в камеру бывшую любовницу и там ее спрятать.
Девушка пришла на свидание к 32-летнему Джексону Крокету которого посадили в перуанскую тюрьму за торговлю наркотиками. Тюрьма расположена в окрестностях столицы страны – Лимы. 22-летняя перуанка навестила любимого не просто так: решила заявить мужчине о своем желании расстаться с ним. Крокет внимательно выслушал любовницу. Надо полагать, свидание состоялось наедине, потому что дальнейшие события произошли без посторонних. Бывший торговец наркотиками настолько возмутился словами Лесли, что набросился на несчастную девушку и в ярости задушил ее. После этого Крокет спрятал труп в своей камере, создав импровизированную могилу: он соорудил цементное возвышение на полу напоминающее небольшую скамейку.
Именно там он и хранил труп бывшей возлюбленной в течение трех месяцев. Почему охранники сразу не обнаружили что девушка из камеры не вышла, сказать трудно. Надо полагать, в Перу тюремные охранники относятся к своим обязанностям довольно пренебрежительно. Только спустя три месяца после исчезновения девушки надзиратели обнаружили разлагающееся тело по запаху. Инцидент вызвал скандал. До сих пор администрация тюрьмы выясняет, каким образом тюремные надзиратели не заметили исчезновения Лесли.
После этого инцидента в тюрьме провели массовые обыски, подвергли осмотру даже санузлы, которыми пользуются заключенные. Этим случаем заинтересовался министр внутренних дел Перу который лично посетил центральную тюрьму Лимы.
32-летнего гражданина Голландии Джексона Крокета обвинили в убийстве. Трудно сказать, каким образом он сумеет уйти от ответственности. Скорее всего к статье за торговлю наркотиками будет присовокуплена еще и статья за убийство. Впрочем, удивляться тому что случилось в этой тюрьме, не приходится. Крокет отбывает наказание в одной из самых страшных тюрем страны, в ней содержатся 8 тысяч заключенных, многие из которых считаются опасными. Так что здесь могут бесследно исчезать не только молодые девушки - в этой бездне может пропасть любой. И никто ничего не заметит.
Недаром говорится что тот кто хоть однажды побывал в тюрьме обязательно в нее еще вернется. А если не вернется, то оставит после себя какую-нибудь «нычку», которой с радостью воспользуются другие.
Егор Шварц.
