I. «Николаич»
«Эй, народ! На сегодня довольно!» – раздался, наконец, зычный голос бригадира. Тракторист заглушил двигатель, рабочие сдали свой инвентарь и над шлаковым отвалом, где мы трудились, воцарилась долгожданная тишина. Только в ушах еще держались монотонные звуки после бурного рабочего дня.
Наш участок находился в живописном месте – в окружении многолетних сосен у подножия Уральских гор. Долгое время сюда в думпкарах (шлаковозах) свозились отходы металлургического производства, поэтому за десятки лет их здесь скопилось сотни тонн. А мы, в свою очередь, были заняты обратным процессом – извлекали никель и другие металлы на свет божий для дальнейшей переработки в литейном цехе. Признаться, работа была нелегкой, ведь приходилось трудиться под открытым небом в летний зной и зимнюю стужу, вдыхая пыль от камней и металла. Но привела меня сюда не острая материальная нужда, как большинство ребят, а заветная мечта – купить на свое совершеннолетие престижный автомобиль. И вот сегодня у меня последний рабочий день, а через месяц мне исполнится восемнадцать лет. Ура! Цель почти достигнута, деньги заработаны. Скоро у меня будет «Тойота-Камри». Я безгранично счастлив, мечты начинают сбываться…
Расположившись на сколоченной лавке, я почувствовал приятную усталость во всем теле. «Ничто так не возвышает человека, как полезный, созидательный труд», – произнёс я довольно, и лёгкий, игривый ветерок подхватил мои слова, унося их куда-то вдаль…
Был теплый майский вечер, над горизонтом нежно-розовой дугой разливались солнечные лучи, поскрипывали сосны, а из глубины леса доносились весёлые соловьиные трели.
«Эх, хорошо-то как! – втянул я всей грудью душистый запах хвои, и по мне прокатилась колючая волна блаженства, – Вот оно волшебное соединение с природой…». Но мои возвышенные мысли были прерваны внезапным появлением нашего бригадира Николаича. Он, как и все начальники, обладал свойственной им особенностью – появляться всегда неожиданно и совсем не вовремя. И этот раз не был исключением.
Николаич был широкоплечим, коренастым мужичком среднего роста, с добрыми глазами и с выдающимся мясистым подбородком, который он непременно мял в минуты раздумья или душевного волнения. Он был прямолинеен и рассудителен. Имел слабость к пословицам и поговоркам, и поэтому очень любил подперчить свои доводы народной сентенцией.
– Ну что, труженик, покидаешь нас? – спросил он приглушенным голосом, нервно потирая подбородок.
– Да, Николаич, довольно будет спину гнуть, пора бы уж и отдохнуть, – выпалил я случайно в рифму.
– Нда-а, сколько земли перелопатили за эти годы, я просто диву даюсь, – посмотрел он гордо на карьер. – Но, как говорится, – «не срубишь дуба, не отдув губы». Просто так ничего не дается на этой грешной земле. Воистину Господь сказал: «Будете в поте лица есть хлеб свой». Вот и трудимся теперь до седьмого пота, чтобы заработать себе на корку хлеба, – бузил он, вздыхая широкой грудью.
– Ты уж не прибедняйся, Николаич, – засмеялся я над этим «тружеником» в белой рубашке. – У тебя от работы всегда лоб сухой, а на корку хлеба ты икру намазываешь.
– Ух, ты какой! – посмотрел он на меня с удивлённой усмешкой. – На чужую кучу нечего глазенки-то пучить, – и стал трепать меня за ухо. – А тебя не учили, что негоже заглядывать старшим в рот, а?!
– Учили, Николаич! Учили! Отпусти, больно ведь! – вырывался я, захлебываясь от смеха.
– То-то же! – изобразил он довольную мину и разомкнул свои пальцы, похожие на волосатые сардельки. – Я тебе вот, что хотел сказать. Если нужна будет работа, то можешь смело обращаться. Не откажем. Ты паренек трудолюбивый, честный..., – он прервался и, вздыхая, промолвил, – Ну мало ли…, имей в виду!
– Спасибо, Николаич. Приятно слышать, – был я тронут его словами.
– Но лучше посвяти себя учебе. Как говорили наши старики: «Корень учения горек, да плод его сладок». Поднатужишься пару лет, а там глядишь, и адвокатом станешь. Бумаги-то марать не землю копать! – его лицо засияло в добродушной улыбке, и он потрепал меня за плечо. Получив деньги за свой труд, я крепко обнял Николаича. Счастливый и растроганный до глубины души я отправился домой.
II. О себе
Семнадцать лет – незабываемая, весенняя пора нашей жизни. Мы с ухмылкой смотрим на наше беспечное, наивное детство и уже чувствуем себя самостоятельными, взрослыми людьми, готовыми со всей отвагой броситься в бурлящий поток предстоящей жизни. В надежде на свои силы и талант (пусть в меня бросит камень тот, кто не чувствовал себя талантливым в эти годы) мы строим грандиозные планы, ставим высокие, благородные цели, и, конечно, ищем любви и признания общества. Для меня, как и для многих молодых, этот возраст стал поворотный пунктом, определившим всю мою последующую жизнь.
Оставался еще один месяц до совершеннолетия, и я был полон сил и энергии. В университете я считался одним из лучших студентов. Учебные дисциплины мне давались с необычайной легкостью, и я находил огромное удовольствие в приобретении знаний. Юридический факультет, который я выбрал при поступлении, доставлял мне уйму радости и преподаватели пророчили мне научную карьеру.
В среде девчонок, признаюсь без ложной скромности, я пользовался достаточным спросом и даже успехом, что позволяло мне заключить – я не дурен собой и, наверное, даже мил. Среди прекрасной половины человечества я отдавал предпочтение бойким, ярким натурам, которые знали себе цену, и могли даже в самом застенчивом мужчине пробудить качества охотника, авантюриста, любовника… Однако же, большую часть свободного времени я проводил с ребятами нашего двора – с одними ходил в спортзал, с другими учился, а с третьими не прочь был и похулиганить.
Я был единственным ребенком в семье, поэтому вся нежность, внимание и забота были устремлены на одного меня. Скажу без преувеличения, я буквально купался в этом океане любви, не зная ни в чем нужды. Даже легкое физическое недомогание, простуда или обычный насморк, вызывали у моих родителей панику и ужас. Поэтому не стоит и рассказывать, какое потрясение испытала моя семья, когда узнала, что я подрабатываю на шлаковом отвале. Но мощный щит любви в нашей дружной семье охранял меня от невзгод, вселял уверенность и богатырскую силу.
В школе и во дворе нашего дома я по праву считался самым модным мальчишкой, а потом и юношей. Родители не жалели денег на единственного сына, и покупали мне всё, что я хотел. Даже учительница французского языка меня как-то назвала «comme il faut» (светский, благородный). Шло время, я взрослел. Но привычка одеваться модно и со вкусом осталась у меня до сей поры. Я понимал, что хорошие вещи стоят дорого, и однажды у меня созрел план самостоятельно заработать деньги на кроссовки «Адидас».
К тому времени мы переехали в новый район, где только развивалось строительство. Киоски были пустые, а местные магазины находились далеко друг от друга. Я учился в шестом классе, и мне, казалось, что мимо уходит лучшая пора моей жизни – время прибыли и скорого богатства. Так, на одном из уроков мне пришла в голову мысль продавать мороженое в нашем районе. На первой же перемене я со своим лучшим другом Сашкой рванул на велосипеде в соседний район на разведку. У магазина стояла тётка в колоритном чепчике, и продавала эскимо, сливочное мороженое в стаканчиках и пломбир.
Мы задались целью покупать у нее мороженое, и, накинув несколько копеек, перепродавать в нашем районе. Из денег, которые нам давали на обеды мы скопили первоначальный капитал и тут же запустили его в дело.
Не высидев пяти уроков, начинающие бизнесмены схватили велосипед и помчались на нём к тётке в чепчике. Купив первую партию мороженого, мы тут же полетели в наш район, чтобы там его продать. Был конец мая, на улице стояла невыносимая жара, и мы, разложив на коробке от маргарина мороженое, начали зазывать покупателей. Наше мороженое за несколько минут просто «испарилось». Мы продали всё! И на вырученные деньги поехали за новой партией. Продавщица радостно ликовала от того, что мы делаем для нее дневную выручку, и весело приговаривала: «Вот умнички! Вот молодцы, ребятушки!»
Купив новую партию мороженого, мы снова поспешили на свою точку. Нас подгонял азарт и солидная прибыль. Я крутил педали всё быстрее и быстрее, а Сашок, оседлавший раму, точно бравый всадник, радостно взвизгивал не своим голосом: «Э-ге-гей! Давай быстрей! Мы скоро будем «мильонеры»! Э-ге-гей!», – летели шальные пацаны навстречу к прибыли и модным кроссовкам «Адидас». Вдруг, я почувствовал удар, у меня выбило руль, и я потерял управление. Сашка, сидевший на раме, полетел в одну сторону, а я – в другую. Через минуту, оправившись от падения, мы сидели с Сашкой на траве и зарёванными от обиды глазами созерцали печальную картину – сломанный велосипед с «восьмёркой» на переднем колесе и бесформенную кучу мороженого. Грязные, ободранные, с разбитыми коленками, мы волочили за собой покорёженный велосипед и думали: «Пришёл конец нашему бизнесу, так и не успевшему начаться». Этот случай разбил не только мои коленки, но и мечту о скором богатстве. Поэтому несостоявшийся коммерсант плюнул на бизнес и, спустя несколько лет, решил физическим трудом заработать деньги на машину. Заключив для себя – так вернее!
