Лучше сидеть в ШИЗО, чем слушать приезжих артистов!
Нарядчик по громкой связи зачитывает фамилии. Среди них называет и мою. Велено явиться в штаб. С некоторых пор это целая проблема. Раньше взял и пошел. Сейчас передвижение по территории колонии только по пропускам. Наварили локалок (небольших участков у отрядов). На выходе пост «активистов». На плацу дежурят сотрудники. На один отряд из ста человек два пропуска - большие картонные прямоугольники с номером барака. Если даже просочиться из локалки без них, могут остановить менты. Тогда точно посадят в «трюм».
Иногда пропуска приходится долго ждать. Например, передачу из дома некоторые зеки не могут получить неделю. Комната выдачи работает с двух до четырех. Заранее пропуск не дадут. «Активисты» уйдут в клуб - с передачей ты в пролете. Можно ждать, пока продукты не испортятся.
Мне повезло, у дневального один пропуск свободен. Иду не в штаб, а к нарядчику. Это он зачитывал фамилии по громкой связи. Нарядчик говорит, что меня вызывают к операм. По понятиям, к «кумовьям» в одиночку не ходят, чтобы свои не предъявили, как стукачу. Но сейчас понятия в прошлом. Да и глупо это, так страховаться.
Пока поднимаюсь по лестнице штаба, вспоминаю - какие нарушения допустил. Стучусь в дверь. Не отвечают. Надо открывать. В кабинете мой стук не слышат. Двери двойные, и между ними висит включенное радио, чтобы из коридора никто не подслушал.
Зря я нервничал. Мне всего-то лишь прислали заказное письмо. Его должны вскрыть при мне и проверить содержимое. Опера читают их заранее. В штаб получателей вызывают, чтобы под шумок встречаться со своими агентами. Типа им тоже заказные пришли. Старый конверт и бумагу для маскировки всегда найдут.
Мама прислала почтовых марок, тетрадку, конверты. Написала, чтобы чаще отвечал ей и именно заказными. Простые не всегда доходят. Странно, я не первый раз сижу.
Другие осужденные в нашей зоне тоже. На свободе у всех есть друзья и женщины. Попадаешь в тюрьму - ждет и навещает только мать, если жива. Жены сохраняют верность реже. Впрочем, в последнее время стало чуть ли не модно выходить замуж за заключенного, познакомившись с ним по переписке.
Вот и сегодня несколько пар расписываются. Почти все они потом еще венчаются в храме колонии. Церковь построили недавно, очень красивую. Мы собираемся в локалке и смотрим, как к церкви идут женщины в белом платье в сопровождении осужденных женихов и сотрудников. Последние не венчаются, а охраняют на территории женщин. Так полагается. Вряд ли зеки нападут на баб и возьмут их в заложники. Все знают, что спецназ никогда не выпустит захватчиков за ворота. Будет штурм, при котором застрелят всех, в том числе и заложниц. Примеров хватает.
Нашему начальство неймется. Особенно новому. Недавно в зоне запретили спорт. Кому он мешал? Наоборот, многие подсаживались на режим, бросали вредные привычки. Мотивировка запрета все та же: заложники и сопротивление сотрудникам. Мол, накачается зечара и прессанет всех ментов. Маразм полный.
Боевые единоборства всегда были под запретом. Качаться же могут только те, кто получает приличные передачи. На положняковом питании не до тренинга. Сейчас зажиточные арестанты от скуки свои передачки не превращают в спортивные калории, а обменивают продукты на анашу и спиртное. Футбол новый «хозяин» тоже запретил, так же как и бег - чтобы зеки к побегам не готовились. Из развлечений остались только чифир и телевизор.
По центральным каналам одни сериалы. Других каналов у нас нет. Днем по локалке не погуляешь. Дворик у отряда небольшой, триста человек там не развернется. Дошло до того, что осужденные стали тусоваться в спальных секциях. Ходить по узкому проходу из конца в конец. Но такое могут творить только авторитеты. «Мужика» или «чушка» шуганут. К тому же в спальных секциях воняет. Там курят, жарят, спят, пардон, пердят, потеют, дышат.
«Я не знаю, что сейчас с вами будет!»
Шестнадцать часов. Дневная поверка. Снова строимся по пятеркам отдельными отрядами. На дневной поверке зачитывают общие приказы. Иногда выступает начальство. Самое поганое - услышать, что тебя перевели в другой барак. То есть надо переезжать с насиженного места.
Хорошо, если ты блатной. Эти друг друга не забывают, всегда найдут шконку в приличном проходе. «Мужикам» сложнее. Могут положить на «пальму» у двери, так как других свободных мест нет. Их действительно нет. Чтобы разместить новичков, приходится сдвигать шконки и ставить новые. Такое впечатление, что зона резиновая. Еще и срока людям дают, как черепахам, огромные. По УДО выйти проблема. Вот и живем, как сельди в банке. Позавидуешь немногочисленным работягам. Они выходят на промзону. Какое-то все-таки разнообразие. С другой стороны, мужики бычат без продыху, и слово ментам сказать не смеют - выгонят с работы в миг. Желающих вкалывать куча.
Сегодня на поверке объявили, что в клуб приехали артисты. Ничего хорошего туда не приедет. Потому те, кто не спит ночью, заваливаются в койки. Блатота не ходит в клуб, чтобы не передвигаться строем под командой отрядника или дневального.
Мне плевать на такие условности, поэтому иду на концерт. Не понимаю, что заставляет людей называть себя артистами и ездить по исправительным учреждениям. Вот и на этот раз - два мужика и баба, все датые. Под синтезатор плохо перепевают блатной шансон.
Кто сказал, что осужденным нужен именно такой репертуар? Нас от него воротит. Эти песенки только вольные менты любят да глупые малолетки. Женщина дорвалась до микрофона и задорно завизжала: «Я не знаю, что сейчас с вами будет!» Мы - тоже не знали. Она выдержала длинную паузу и выдохнула: «Владимирский централ». Мы вежливо поаплодировали. Трио затянуло песню. Пели нестройно и фальшиво. Хорошо - мелодия знакомая.
Когда запели следующий номер, неизбалованная публика заматерилась и стала покидать зал. Лучше в ШИЗО угодить, чем слушать такое. Объявили песню собственного сочинения одного из певцов. Он под три аккорда на гитаре с надрывом стал изображать примерно следующее: «А я парнишка не плохой. Хоть и убил пятнадцать милиционеров. Ах, тюрьма, тюрьма, гребаное здание. Ах, тюрьма, тюрьма, все мои страдания. Ромашка белая-я-я, что же ты наделала-а!»
Нет, мы, конечно, зеки, но не полное быдло. Половина из нас и на гитаре играет. Поем прилично. Вкус музыкальный имеем, вплоть до классики. Сегодня еще ничего. В прошлый раз приезжали контуженные «афганцы». Те два часа нам пели про то, как пулемет строчит, а душман стреляет. Про «зеленку» опять же и БТР. Не поверю, что не контуженный человек будет так плохо исполнять такое и такой публике. И чего они к нам зачастили? Лучше уж сериал посмотреть.
На этих концертах начинаешь уважать наших инспекторов. Они никогда не присутствуют в зале, вопреки обязанностям. Менты курят на улице и даже пускают без строя обратно в отряды. Понимают, что мы к сроку приговоренные, но не к издевательствам заезжих исполнителей.
Не все, конечно, плохо исполняют. Как-то приезжал фольклорный коллектив. Там женщины так зажигали! Плясали задорно и пели настоящими голосами.
Лагерные библиофилы
Возвращаюсь в отряд. Опять повезло. У дневального есть пропуск. Иду в библиотеку. С собой беру заварку чаю. Взятки давать «активистам» впадлу, но без подгона не получишь нормальную книжку. То есть получишь книгу хорошего автора, но без многих страниц и всю изляпанную не поймешь чем. Многие осужденные не получают передачи и не работают. У них возникает проблема с туалетной бумагой - вот и рвут книги. Или делают из листов основу игральных карт. То, что останется, для отчетности возвращают в библиотеку. У завхоза-библиотекаря целые книги хранятся в его комнате. Он их дает за небольшие подгоны, проверенным людям. Тем, кто аккуратно обращается с книжками. Не проверенный и за взятку ничего не получит, одну рвань из общих стеллажей.
Чтение позволяет отвлечься. Когда написано интересно, окружающий шум не мешает. Если лично тебе никто не сядет на ухо, не замечаешь чужие разговоры и крики. Самое ценное - достать свежий журнал, про моду или машины, помечтать про красивую жизнь.
Порнография особым спросом не пользуется. Зачем себя расстраивать и распаляться... Есть кучка особо озабоченных онанистов и активных гомосексуалистов. Этим просто необходимы картинки с голыми бабами. Онанисты на них мастурбируют. Гомосеки кладут на спину пассивным партнерам. Потому я брезгую брать подобные журналы в руки.
Игорь Залепухин .
