Рассказывает Н Цискаридзе-
"Однажды в одном из интервью, кто-то рассказал об одной моей однокласснице, которая потом стала критиком. Но она не моя одноклассница. Когда я учился, то эта дама была легендой среди педагогов, образец бездарности и блата. И о ней тогда все говорили, впрочем и сейчас говорят!
Я ее увидел первый раз, когда уже стал артистом, а она стала критикессой. Она была вопиющим примером убожества, потому что для того чтобы ее удержать в школе, а она была настолько бездарна, что это нельзя было сделать никак, то придумали специализацию.
Для тех кого нельзя выпустить в балет, но есть очень много коллективов с народными танцами, с какими-то пританцульками. Вот их набрали целый класс, и все знали, что это - специализация!
Придумано это было специально для нее, для того чтобы не выгонять из школы. Родители ее были артистами Большого театра, а папа был, как говорят, очень красивым мужчиной и на тот момент известным педагогом по характерному танцу. Они для нее все это придумали, пробили, и эта специализация была не только в Москве, но и в Петербурге, в Перми и так далее
Московское хореографическое училище было главным учебным заведением страны, потому что там учились внучки генсеков. До меня, постарше, училась Таня Андропова, царство ей небесное, необыкновенной красоты девочка, ума, образования.
И чуть-чуть младше училась Ксюша Вирганская, она же Горбачева, которая сейчас редактор одного из журналов. Девочка оказалась не только красавицей, но еще и большой умницей, потому что она очень вовремя поняла, что ей надо пойти другой дорогой, и очень правильное образование получила.
Было несколько слоев. Был слой Политбюро, номенклатурные дети, были дети простые - мы, то есть самый низ, и были так называемые "дети Большого театра".
Вы не представляете, как они себя с нами вели, как они нас оскорбляли. Потому что это был "их дом". Да, да... это их дом, вообще, все это для них. Они очень некрасиво себя с нами вели. Нам все время объясняли: "я-то тут по праву, а ты кто, ты чернь, ты никто".
Сейчас мы все одеты примерно одинаково, потому что есть возможность хотя бы купить паленые джинсы, но очень похожие на настоящие, а тогда дети номенклатурные были одеты очень шикарно. Дети Большого Театра были одеты модно. Родители же выезжали заграницу. А мы были одеты во все это тряпье советское...
Вот эта дамочка как раз была из этих "детей Большого Театра", в какой-то момент стала писать статьи и постоянно эту чернь закатывать в асфальт, и особенно отыгрываться на людях, которые все-таки, сволочи, попали в Большой Театр.
Один раз она написала какую-то очередную гадость обо мне, какую-то несусветную. Я был очень расстроен, честно скажу. Было лето. Я бежал по лестнице Большого Театра, и так падал свет… Знаете, когда очень жарко в городе, то люди одеваются в сарафаны, потому что жарко, и стояла кучка этих пишущих людей, и так падал свет, что эти сарафаны были практически просвечивающимися, ты видишь силуэты. И тут я сверху увидел в свете этом их фигуры, и мне стало так легко, я вам описать не могу..
Мне в школе всегда говорили педагоги, что это пример бездарности и блата, и вот это смеет что-то сказать обо мне, о человеке, который своим трудом, своими способностями поступил в эту школу, закончил с красным дипломом, попал в Большой театр, не имея на это шансов в отличие от этого, и я буду расстраиваться? Нет... И это стало для меня большим уроком..