А между тем у меня подходил к концу срок следствия, отведённый законом. Я всё чаще стал задумываться, а что же дальше. Вернее сказать, я об этом думал всегда, но сейчас думы стали одолевать всё чаще, я понял, суда не избежать, и надо было готовиться к нему. За это время уже очень много народу отсудилось, и мне более или менее было известно, что и как делать и как отвечать. Иллюзии на тот счёт что, дело закроют, улетучились окончательно. Следовательно, скоро, совсем скоро, меня выдернут на этап. Пародоксальная ситуация, шесть месяцев без допроса. И всё это время ни одного следственного действия. Полное неведенье. Оно же и обнадёживало, не дергают, значит нет ничего. Я уже фактически рассчитал, что еду на этап. Времени оставалось, чтобы только закрыть дело. Тянуть нашим оппонентам было уже нельзя. Уезжая на этап, я прощался с ребятами, мне казалось я больше не вернусь, но я заблуждался, ставить точку в моей одиссее было ещё рано. На этапе со мной оказался мой подельник, он ехал в другой локалке, и мы перекрикивались, обменивались шутками. Хотя по делу ничего не говорили, он мне давал понять, что всё идёт хорошо. По приезду в ИВС я сделал для себя небольшое открытие. Местные ключники встретили меня как старого знакомого. Осведомились, как дела, и вообще вели себя дружелюбно, шмонали не очень. Оказалось всё гораздо проще. Родственниками оказались, знакомыми знакомых, и пошло, и поехало. Вообще там ребята не злобные, понимающие ситуацию. Сразу же зашла передачка, сводили в душ. На следующий день утром меня вызвали на допрос. Признаюсь честно, я чувствовал себя неважно. Дело в том, что по приезду мы организовали небольшой фуршет, дело было ночью. Я же вам повторяю, с этим у нас проблем не было, скажу больше, травкой там люди баловались тоже регулярно. Допрос начался с того, что мне предъявили новое, более расширенное, обвинение. Меня это не удивило. Адвокат предложил мне воспользоваться правом не свидетельствовать против себя. Но я решил ответить на вопросы следователя, а заодно назвал новых свидетелей. Моих свидетелей. Закончив допрос следователь удалился. Да, поведение его круто изменилось, он уже ничего не обещал, вид у него был, как у побитой собаки. Поговорив ещё с адвокатом, я отправился в хату. Допрос прошёл плодотворно, без каких либо заминок. На любой даже самый каверзный вопрос у меня моментально был готов логический ответ. Это как раз и есть результат полугодовой подготовки. Следователь не был уверен, что докажет мою вину в суде. Дело безнадёжно провалилось, кроме эмоций и предположений ничего. Собственно, на этом оно, следствие, и было закончено, дальше предстояло закрыть дело, ознакомиться с материалами дела и расписаться за 201. У всех по-разному проходит эта процедура ознакомления, кому-то и полчаса хватает, а кто-то и месяцами читает дело. Время не ограничено. Вот когда следаки становятся как шёлковые. Они обязаны присутствовать при читке дела, а им этого никак не хочется. Я даже слышал – чтобы подследственный быстрей закрыл дело, ему приносили чай, курево те же следаки. С паршивой овцы, хоть шерсти клок. Очень важный совет, обязательно обратите внимание, если когда-нибудь придётся закрывать дело. Страницы должны быть обязательно пронумерованы и прошнурованы. Чтоб после закрытия ничего не исчезло и не появилось новое. А то ведь эти народные умельцы, враз перекроят всё дело. Я закрыл дело и вновь вернулся на «Белую гору» там меня тоже уже встречали как старого знакомого. Кое-кто из персонала, видимо подумав, что я приехал с суда спрашивали: «Сколько дали?» Я отшучивался, что мол, рано ещё, только дело закрыл. Странное дело, каких-то полгода, и я почти свой в этом учреждении. Ключник с чапаевскими усами стреляет сигаретку как у старого знакомого. Да, это тот самый ключник с характерной кликухой Чапаев. Прохвост ещё тот. Его даже свои и то не очень уважали. Знаю, что он давно работает в этом учреждении и очень опытен на шмонах.
Здесь, на Белой, меня уже ждало письмо. Вот вам и пожалуйста, из него я узнал, что на обыске в моей квартире пропала крупная сумма денег. Дело в том, что, кроме квартиры, где мы живем с женой, у меня есть ещё одна квартира. Там я и хранил свои сбережения. Тавот, обыск проводился без меня ещё полгода назад, а пропажа всплыла только сейчас. И нечем было заплатить за работу адвокату. Пришлось залезать в долги. Вот ещё как бывает – кто-то ищет вещдоки, а кто-то шарит, чем поживиться. И это не единственный случай, я очень часто слышал, что у людей на обысках пропадали ценные вещи. И самое главное, это почти не доказать. Вот как проходят обыски, нет ни какой гарантии, что чего-нибудь не стянут или наоборот не подкинут. Опять же, несколько рекомендаций, как себя вести во время обыска. Если у вас в квартире производится обыск, очень важно, чтоб при этом не был нарушен закон. То есть, это важно для следователя. Для вас же чем больше ошибок они допустят, тем лучше. Прежде всего, должен быть ордер, обязательно должен быть следователь или его предписание на производство обыска. Понятые должны быть нейтральными, и вы имеете право на их отвод. Ничего не берите в руки, если вам предложат, не обязательно отвечать на вопросы. Вы имеете право предложить начать обыск сначала в одной комнате, потом в другой и так далее. Внимательно читайте протокол, всё изъятое должно быть занесено туда. Если те, кто проводят обыск, ошибаются (а это, как правило, опера), не надо им подсказывать, пусть совершают ошибки, вам это только на руку. А если уж так случится, что вам тут же предъявят ордер на арест, не следует терять самообладания. Лучше подумайте, что вы возьмёте с собой. И не слушайте никого берите всё необходимое. Тёплые вещи (в камерах даже в июле холодно), предметы туалета, обувь лучше без шнурков и супинаторов( до сих пор не знаю как это слово пишется), спортивный костюм, тёплую шапочку, но не ушанку. Сигареты, спички, тетрадь и ручку, продукты быстрого приготовления, чай обязательно. Ложка деревянная, кружка обязательно металлическая, миску можно из полимеров. Повторяю, только когда вам предъявят ордер. А то ведь ещё бывает так: проедемте побеседуем, в отдел. Как было в моем случае, съездил побеседовал... на восемь месяцев. Хотите побеседовать, вызывайте повесткой. Ваши уверенные ответы, обязательно возымеют действие, они отступят. В общем, чем увереннее вы будете себя вести, в том числе и на следствии, тем лучше для вас. Только дурак учится на своих ошибках, учитесь на чужих. Всё это вам может пригодиться. В нашей стране любой добропорядочный гражданин в одно мгновение может превратится в рецидивиста. Ваш покорный слуга, между прочим, был в прошлом и комсомольским и профсоюзным активистом. Награждён знаком ЦК ВЛКСМ за ударный труд на производстве. Вот так.
Закончилось лето, закончились жаркие дни. В камере становилось прохладнее, стали задумываться, как утепляться на зиму, у окон стало холодно ночью. Я почему-то поймал себя на мысли, что зиму мне не зимовать, и скоро всё закончится. Конечно, где-то в душе ещё теплилась надежда, что дело каким-то образом прекратят. Так или иначе, я чувствовал, что мои злоключения скоро закончатся. И зимовать в изоляторе я не собирался. А тут ещё начались перебои с электричеством. Обычно свет горит постоянно днём и ночью. И вот, как-то вечером потух свет, причем во всём СИЗО. Сначала мы подумали, что это ненадолго, раньше такое бывало. Но в этот раз света не было почти сутки. Сутки ни телевизора, ни горячей пищи, тоже своего рода испытание, зато полная темнота ночью и полумрак днём. Глаза просто отдыхали от постоянного света. Почему полумрак днём? Да потому что окна изолятора закрыты ещё и щитом, так что и днём полумрак. Я уже говорил, что нас регулярно, раз в месяц посещали очень смелые ребята с дубинами и в черных масках. Маски-шоу. За последнее время я уже как-то философски стал относиться к подобным акциям. Ну приедут, поколотят по бокам, покричат, думая, что все дрожат от страха. Нет, страха уже не было. В последний раз мне вообще не досталось. И этот случай я всегда вспоминаю с усмешкой. По моим наблюдениям, это не всегда был ОМОН. Иногда это были переодетые работники изолятора, в последний раз были именно они. Выгнав нас на продол они стали привычно дубасить всех подряд, я уже чувствовал, скоро моя очередь, но произошло непредвиденное. На вопрос «Какая статья?» я решил схитрить и назвал 195 часть 3. И почувствовал за спиной замешательство. Они не знали что это за статья. Я слышал, как они спросили, не то у меня, не то друг у друга, мол, а это что такое? И пока они думали дубасить или нет, поезд ушёл. Послышалась команда «Бегом в камеру!». Я, конечно, приготовился на всякий случай получить вдогонку, но не получил. Ещё пару секунд, и я уже был вне досягаемости их дубинок. Они оказывается и статей то толком не знали. Но это было скорей исключение, чем правило, не щадили никого, разве что стариков не трогали. Размышляя над этим явлением, я всё время думал, почему же они в масках? Почему они скрывают своё лицо? Боялись мести? Но почему судьи, прокуроры, следователи, они почему ходят без масок? В средние века, палачи, казнившие на площадях преступников, тоже скрывали своё лицо. Палачи всегда стараются скрыть свое лицо. И лично я считаю этих в черных масках самыми настоящими преступниками, и ничто не может оправдать их действия. Думаю, многие согласятся со мной.
В одном из последних этапов со мной в камеру попал один мужчина. Он явно был подавлен, и его надо было как-то поддержать, разговорить. Я тоже помню, как меня также пытались успокоить более опытные арестанты. Видимо настала моя очередь, теперь уже я ходил в бывалых. Выбрав момент, я спросил, за что его сюда загнали. И услышал такую историю. Мужик этот долгое время не мог найти работу. И вот, наконец, нашёл, работа дальнобойщика, всё время по командировкам. Вернувшись из рейса, ехал по городу, останавливает гаишник, проверяет документы. И вдруг ему заявляют, что он находится в розыске за неуважение. Его арестовывают и везут сюда, оказывается, что пока он был в рейсе, его вызывали на суд как алиментщика. Итак, его арестовали, а судья, к которому он проявил неуважение ушёл в отпуск. Вот и сидел этот мужик, пока судья не вернулся из отпуска. Потом его отпустили, но работу он потерял, а нервы, переживания – это уже мелочи. Не думаю, что этот мужик ходил куда-то жаловаться, он и сейчас, наверное, не понял, что с ним поступили не по закону.
