Александр Хочинский- Рябиновый вальс
29 февраля 1944 года – 11 апреля 1998 года Александр Хочинский родился 29 февраля 1944 года в Ленинграде.
Он вырос в актерской семье, в доме, в котором бывало много интересных людей. Хочинский получил замечательное воспитание, родители вырастили его настоящим интеллигентом, и поэтому он всегда привлекал к себе всеобщее внимание.
В 1964 году Хочинский окончил студию при Ленинградском ТЮЗе и стал актёром этого театра, в 1970 году окончил ЛГИТМиК, и с 1991 года стал актёром киностудии «Ленфильм». Всего им были сыграны роли в 60-ти спектаклях разных жанров – от сказок до классики драматургии и немногочисленные работы в фильмах российского кинематографа.
Первые шаги Александра Хочинского на сцене были связаны с Ленинградским ТЮЗом, где он играл небольшие роли в детских спектаклях. Потом актер был призван в армию, где Хочинский три года прослужил в Выборге заведующим художественной самодеятельностью. Там проявился его талант поющего артиста. Правда, долгое время его воспринимали исключительно как поющего мальчика с гитарой. Хочинский пел первые песни Городницкого, Новеллы Матвеевой и Булата Окуджавы. Первая роль Хочинского в кино тоже была связана с песней - в фильме «Бумбараш» он великолепно спел песню «Журавль по небу летит».
Большинство своих ролей Александр Хочинский сыграл на театральных подмостках. Народный артист России Николай Иванов рассказывал: «Корогодский долго не мог найти для Хочинского его нишу. Но эта ниша образовалась сама собой, и Хочинский сыграл очень много важных ролей, в том числе Бориса Годунова, Гамлета. Постепенно Хочинский становится одним из ведущих актеров ТЮЗа. Пробует он себя и как режиссер. В 1977 году вместе с Антониной Шурановой он ставит «Кошку, которая гуляла сама по себе» по Киплингу. Сами же играют в главных ролях. Один – Дикого мужчину. Другая – Дикую женщину».
В кино Хочинского снимали нечасто и совсем редко - в ведущих ролях. Он сыграл роль Кожаного в фильме «История о Кешке и его друзьях», роль Соколовского в фильме «Строговы», роль Трофимова в фильме «Сегодня или никогда», роль Соколова в фильме «Свидетельство о бедности», роль Валентина в фильме «Когда мне будет 54 года» и роль Жоры в фильме «Заячий заповедник». Так же на счету Александра Хочинского было участие в таких известных фильмах, как поставленная Александром Орловым картина «Женщина, которая поет» с Аллой Пугачевой в главной роли, драме Виктора Сергеева «Странные мужчины Семеновой Екатерины», детективных лентах «По данным уголовного розыска» и «Свидетельство о бедности». Особо следует отметить работы актера в военной картине Игоря Николаева «Генерал», рассказывающей о генерале Александре Горбатове, и в музыкальной комедии Николая Рашеева «Бумбараш». Кроме того, что Александр Хочинский выступал на эстраде как певец и композитор, он также написал музыку к детективному фильму «Три ненастных дня», поставленному Львом Цуцульковским по книге Сергея Высоцкого.
Бесшабашный, лихой, веселый, Хочинский покорил слушателей своими песнями, вернее, необычной, оригинальной манерой исполнения, голосом, который можно было безошибочно узнать из тысячи других.
Хочинский был одним из ведущих актеров Ленинградского ТЮЗа в эпоху Зиновия Корогодского, сыграв на сцене театра множество ролей от мальчика Родьки, главного героя «Весенних перевертышей» В.Тендрякова, до старика в последнем тюзовском спектакле Корогодского «Без страха и упрека». Хочинский был героем всех спектаклей «веселого периода» Ленинградского ТЮЗа - «Наш, только наш», «Наш Чуковский» и «Наш цирк». Он был блестящим Самозванцем - Гришкой Отрепьевым в спектакле «Борис Годунов». В спектакле «На два голоса» - коллаже из произведений современных писателей - он был тем центром личностного притяжения, какой непременно существует в любом театральном спектакле. Поклонники игры актера неизменно ходили в ТЮЗ «на Хочинского».
Со своей будущей супругой Антониной Шурановой Хочинский познакомился в ТюЗе. И хотя к моменту знакомства каждый из них был не свободен, судьба неумолимо вела их друг к другу. Антонина Шуранова рассказывала: «Саша Хочинский к тому моменту, как я пришла в театр, заканчивал студию при ТЮЗе. И я попала в его дипломный спектакль «Конек Горбунок»: играла Царь-девицу, а Саша - Спальника. Тогда мы и подружились... семьями. Дело в том, что в театр я пришла со своим первым мужем Николаем (мы поженились на первом курсе). У нас была очень интересная компания: я с Николаем и Саша с первой женой Ирочкой Асмус. Помните клоунессу Ириску? Она потом трагически погибла, сорвавшись с верхотуры цирка. Мы ездили за город, собирали сморчки и у нас на улице Рылеева их весело жарили. Потом Сашу забрали в армию, он три года прослужил в Выборге заведующим художественной самодеятельностью. Там и проявился его талант поющего артиста. Кстати, актером он стал поздно, его долгое время воспринимали как поющего мальчика с гитарой. У него был прекрасный дуэт с Витей Федоровым. Они пели первые песни Городницкого, Новеллы Матвеевой, Булата Окуджавы. Мне очень нравилось, как пел Хочинский! Он не работал для будущего, ему казалось, что жизнь бесконечна. Представляете, дома не сохранилось ни одной его кассеты! … Практически всю жизнь были друг у друга на глазах. После развода с Асмус он женился на художнице. Я тоже вторично вышла замуж - за медика. Сашка сбегал с военной службы, бритоголовый приходил в мой семейный дом и оставался ночевать. Мой второй муж очень раздражался по этому поводу: «Почему он у нас ночует? Почему он к матери не пойдет?» Я отвечала: «Потому что он в самоволке, понимаешь?» А Сашка мылся, брился, завтракал и уходил куда-то на целый день. Он вообще обладал удивительной способностью - внезапно появляться и тут же незаметно исчезать. И так всю жизнь. Он же Рыбы по гороскопу, плыл себе по одному, только ему известному течению. Так мы женились-разводились на глазах друг у друга, пока... не стали сорежиссерами спектакля «Кошка, которая гуляла сама по себе» по Киплингу. Играли интересные роли: он - Дикого Мужчину, я - Дикую Женщину. Во время этой работы мы как-то очень сблизились. И вот однажды так получилось, что я собрала сумку самых необходимых вещей и из своего семейного дома ушла к Саше в коммуналку…. Мне стало ясно, что не могу я жить с человеком, который не понимает ни меня, ни театр, ни моего способа существования в нем. Муж устраивал мне скандалы по поводу того, что я поздно приезжала с репетиций. «В театре работают не по заводскому гудку. Это же не станок - выключил и пошел!» - бесполезно пыталась я достучаться до него. Я чувствовала, что постепенно погрязаю в чем-то абсолютно мне чуждом. А с приходом в Сашину коммуналку началась самая счастливая полоса моей жизни. 14 лет были знакомы, дружили, и только с 1976 года мы вместе. Я на семь лет его старше… Мы прожили на Васильевском с 1976-го по 1983-й год. С соседями мы жили как одна семья. Муж - шофер, жена работала на заводе. У них было двое детишек мальчик и девочка. Бывало, идем из театра, а мальчик кричит на весь двор: «Саша, Тоня, скорей бегите, «Бумбарашку» показывают!» Очень ему нравилась роль Хочинского в этом фильме. До моего появления Люся, соседка, Сашу обстирывала и подкармливала. Потом, когда мы уже вместе жили, частенько вечером, после спектакля, на кухне нас ждала записка: «Тоня, твои пироги - под полотенцем, а Сашина бражка - в ковшике»… А свадьбы у нас не было. Дружба как-то очень плавно переросла в любовь, а потом, шутя и смеясь, мы зарегистрировались. Однажды на гастролях нас в гостинице не хотели поселить в один номер, и Саша мне сказал: «Слушай, давай поставим эти штампы в паспорте». Лет семь до этого мы жили без штампов и вот в перерыве между репетициями забежали и расписались. Весь загс сбежался смотреть на эту процедуру…».
Шуранова и Хочинский были одним из удивительнейших и ярчайших театральных союзов. Яркий, темпераментный, иногда буйный Хочинский и казалось бы, замкнутая, строгая, целеустремленная Шуранова – несовместимая пара, но это была любовь такой силы, которая сметала всю противоречивость и несовместимость характеров. Их жизнь на Покровке была овеяна необыкновенными ленинградскими байками и рассказами. Хочинский был любимцем публики, его узнавали на улице, огромное количество людей считало его своим другом, их дом с Антониной был полон друзей, которых Саша нередко приводил прямо с улицы. Заслуженный артист России Виктор Федоров рассказывал: «Сказать, что это была звездная пара в театре, значит, ничего не сказать. Это были люди, которые определяли лицо театра. Это были люди, которые своим поведением, своей игрой, своими поступками, поднимали этот театр на недосягаемую высоту. В 1965 году на экраны вышел прогремевший на весь мир советский блокбастер «Война и мир». Княжну Марью сыграла никому тогда не известная студентка театрального института Антонина Шуранова. Успех ошеломляющий. В театре она несомненная звезда. В то же время Александр Хочинский – актер без определенного амплуа, симпатичный интеллигентный парень. Не более того».
Одной из последних театральных работ Хочинского стал спектакль «Филумена Мартурано» по пьесе Эдуардо Де Филиппо, где он в дуэте с Антониной Шурановой сыграл Доменико Сориано - легкомысленного плэйбоя средних лет, симпатичного, смешного и по-своему трогательного. Но в 1986 году Шуранова и Хочинский вместе ушли из ТЮЗа, когда по сфабрикованному обвинению в мужеложестве был отстранен от должности их учитель и главный режиссер театра Зиновий Корогодский. Лев Лурье рассказывал: «В 1986 году в жизни ТЮЗа произошла трагедия – по обвинению в гомосексуализме из театра выгоняют Зиновия Корогодского, выгоняют с волчьим билетом, без права заниматься любимой профессией. Театр осиротел, он начал разваливаться. Шуранова и Хочинский еще полтора года здесь работали, а потом вынуждены были уйти. Причем уйти в никуда. В Ленинграде не было ни одного театра, который согласился бы дать им хоть какую-то работу».
Уход из ТЮЗа сказался на здоровье Хочинского. Он не знал, чем заняться и куда себя приспособить. Сестра Александра Хочинского актриса Елена Лебедева рассказывала: «Жили они тяжело, друзья их поддерживали, конечно. Уже дошло до того, что Тоня стала лепить из воска какие-то розочки, чтобы наклеить в какой-то кооператив. Когда Хочинский это увидел, он был в ярости. Он сказал: «Ты народная артистка! Ты, что с ума сошла?». Она спросила: «Как жить? Как жить?». Потом Саша стал делать программы, все это было очень неровно».
Для Хочинского было ударом остаться без театра, без творческого коллектива, и без публики. И тогда Хочинский стал принимать участие в вечерах бардовской песни в клубе «Восток». Он не унывал, ему помогала любовь к пению - так как актер очень любил с гитарой выступать на сцене. Александр Городницкий рассказывал: «Хочинский был удивительным человеком, по облику он был шансонье. Ему удивительно шла гитара. Он был изящный, худой, стремительный, нервный».
На его концертные выступления никогда не собиралась случайная публика: зрители шли именно на встречу с красивым обаятельным человеком, который пел «старинным» высоким голосом. Хочинский не принадлежал к тому типу актеров, которые поражали даром перевоплощения. Он, даже изменяясь до неузнаваемости, всегда оставался самим собой и наделял персонажей своими собственными качествами - интеллигентностью, тонкой чувствительностью. Заслуженный артист России Виктор Федоров рассказывал: «Саша носился с идеей создания своего театра, он хотел создать театр «Глобус», как Шекспир. Ничего у него не получалось, потому что время было жуткое – эти страшные девяностые. Когда на улицах убивали, когда детей в театр не пускали родители, театры были пустые. Многие ушли из профессии. Саша был ей предан. Он пытался всеми силами что-то такое вернуть, что-то делать. Какие-то концерты были, какие-то телевизионные спектакли. Естественно, гитара оставалась. Он готов был петь любому телеграфному столбу».
Лев Лурье рассказывал: «Можно сказать, что последнее десятилетие своей жизни Хочинский был бродячим артистом. Только он бродил не по городам и по весям, а по этому кварталу, окружающему Покровку - это площадь Тургенева. Он гулял здесь с собакой, он всегда брал гитару, он пел то в этом баре, то в том. Его угощали. Его обожали. Он был настоящим героем этой местности. Когда отмечался его пятидесятилетний юбилей, он был без работы, жители Покровки устроили роскошный банкет, пригласили его и Шуранову. Хочинский был по-настоящему народным артистом. Между ним и его зрителем и слушателем не было никакой дистанции».
19 октября 1990 года в Ленинграде при ДК Первой пятилетки появился новый театральный коллектив - Театр Поколений. Это было последнее детище учителя Хочинского и Шурановой Зиновия Корогодского, возникновению которого оба актера немало способствовали. В 1991 году Корогодский набрал студентов, и преподавать на курс пригласил Шуранову и Хочинского. Музыкант Марина Ланда рассказывала: «Когда развернулся Театр Поколений, когда были набраны студенты, первыми, кто откликнулся, были Тоня и Саша. К кому Зиновий Яковлевич мог обратиться? Конечно, к ним, к любимым, к надежным ученикам, которые знают его систему лучше, чем кто либо».
В 1995 году Антонина Шуранова была приглашена в Театр Сатиры на Васильевском острове, где режиссер Ахмат Байрамкулов собирался ставить «Вассу Железнову» Горького. В эту же постановку он пригласил и Александра Хочинского – на сложнейшую роль пастора Мандерса. Ахмат Байрамкулов рассказывал: «Я перепробовал очень много артистов на эту роль и понял, что этот тяжеловесный текст Ибсена, эти огромные монологи может одолеть, опоэтизировать только Александр Юрьевич. Он играл потрясающе. Это был последний выход Александра Юрьевича на сцену. Мы даже похоронили его в костюме Пастора».
Приход в Санкт-Петербургский Театр Сатиры на Васильевском должен был стать новым этапом в жизни артиста. Все, кто был свидетелем его репетиций спектакля «Призраки» по Ибсену в постановке Ахмата Байрамкулова, говорили о том, что пастор Мандерс в исполнении Хочинского мог стать необычайно ярким событием в театральной жизни Санкт-Петербурга.
Александр Хочинский ушел из жизни 11 апреля 1998 года на руках у Антонины Шурановой. Она рассказывала: «В 1996 году Саша первый раз попал в больницу с многочисленными язвами желудка и сердцем, увеличенным в два с половиной раза. Он, конечно, вел себя легкомысленно. Я ему все время говорила: «Саша, ты себя убиваешь». Но заставить себя бросить пить он не мог, слава Богу, хоть курить перестал. Два последних года не курил и очень этим гордился… А 11 апреля 1998 года он пошел заводить машину, чтобы ехать на репетицию, и вдруг вернулся: «Что-то мне не дышится, ты поезжай, я буду позже». Взглянув на его побелевшее лицо, я тихо пошла в другую комнату и вызвала «Скорую». Сашу буквально вытаскивали с того света: кардиограмма, укол в сердце, фибрилляция, электрошок. А я стою напротив у стенки и, не шевелясь, смотрю. Так и простояла два с половиной часа. Когда-то я снималась в фильме «Дела сердечные» и кое-что в медицине понимаю, вижу - что-то не то. Ко мне обернулся доктор: «Вы чувствуете, сердце не заводится. У него огромное вялое сердце, оно не качает кровь». Врачи еще какое-то время повозились, потом молча отключили фибриллятор и сели заполнять бумаги. Это был конец. Я так и не смогла заплакать - была совершенно спокойна. На похоронах какие-то бородатые и усатые мужики на мне рыдали навзрыд, а я сидела словно каменная. После Сашиной смерти я долго не могла жить вне дома. Бывало, соберусь погостить у друзей на даче несколько дней, приеду и не нахожу себе места: «Я хочу домой. Нет-нет, сегодня же вечером». Срывалась, вбегала в квартиру, садилась в кресло и тут же ощущала, будто кто-то садился рядом - прогибался подлокотник. И я говорила: «Привет». Он был здесь, рядом со мной. Когда он умер, мне, как ни странно, больше всего помогли те самые бродяжки, с которыми он пропадал. Художник (с ним Сашка частенько пил в подвале) нарисовал его портрет с гитарой и подарил мне на память. Когда Саша был жив, я их гоняла, не любила, считала, что мужа спаивают. А они после смерти шли и шли и робко протягивали конверты с деньгами... На его могиле долго лежал венок с лаконичной надписью – «Саше от Покровки»…
После смерти актера была выпущена пластинка, на которой Хочинский под гитару читал и пел стихи Евгения Бачурина, Юлия Кима, Булата Окуджавы, Александра Суханова, Новеллы Матвеевой, Александра Галича, Александра Городницкого, Олега Митяева, Леонида Сергеева и Александра Вертинского. В список произведений на пластинке вошли «Журавль», «Прощание с новогодней елкой», «Зеленая карета», «Ах, как долго едем», «Жуткое столетие», «Еще раз о черте», «Когда я вернусь», «Ах, какая девушка…», «Не пробуждай воспоминаний», «Желтый ангел», «То, что я должен сказать» и «С каждым часом мы старее».
О том, каким был Александр Хочинский вне сцены, рассказала его сестра Елена Лебедева.
- Мама у нас одна, отцы - разные. Но во мне течет Сашина кровь. В прямом смысле. Чтобы спасти мне жизнь, еще в грудном возрасте необходимо было сделать переливание. Кровь готовы были дать все члены семьи, но подошла только Сашина. Саша был старше на шестнадцать лет, поэтому я помню его уже взрослым человеком. Первой женой Александра Хочинского стала Ирочка Асмус, знаменитый впоследствии клоун Ириска. Очаровательная была пара! Но вместе они прожили недолго. То, что Ира его оставила, для Сашки было настоящей трагедией. Он поседел в одну ночь!
- Оставила? Почему?
- Молодые были! Саша служил в армии, Ирина не выдержала разлуки. Он долго переживал. Женился только лет через семь. На Марине Азизян (она теперь знаменитый художник). При том, что пользовался огромным успехом у женщин. Некоторые из них до сих пор звонят мне и говорят: «Лучше Хочинского в моей жизни никого не было!» И каждая утверждает, что любил он только ее!
Сашка не был дамским угодником. Ему и делать-то не надо было ничего, чтобы привораживать дам. Он был очень нежный и очень ласковый. Тем и покорял. Юрий Хочинский, отец Саши, погиб, и мальчик рос под опекой женщин, мамы и бабушки. Естественно, сказывалось отсутствие мужского воспитания. А был он человек легко увлекающийся. Мама его называла «высоковольтный, но малолитражный».
- То есть?
- Увлекался быстро, но увлечения не были продолжительными. Поклонницы у него были, кажется, по всему миру. И в Германии, и в Америке! В Америке одна дама ему предложила остаться: «Чего в России хорошего-то!..» И еще что-то нелестное в адрес третьей и последней его жены Антонины Шурановой сказала. На что Хочинский ответил резко: «Я попрошу грязными руками не трогать мой дом! Пусть он шаткий, но это мой дом. И Россию тоже! Там моя мама, там мои березы!» И уехал! И больше в Америку не ездил.
У Саши была одна-единственная любимая женщина, это мама. «Мамочка, мамочка!» Каждый день! Заработает Саша на съемках приличную по советским временам сумму - и к нам: «Мамочка, я хочу тебе подарить пятьсот рублей!» На следующий день звонит: «Мамочка, ты не можешь мне в долг дать двадцать рублей?» - «Конечно! Какие разговоры!»
- Куда же деньги за одну ночь могли разлететься?!
- Он же актер! Угощал всех! Никогда не был халявщиком! За чужой счет - ничего! Добрый был невероятно! И врагов у него не было. Говорил: «Вы к человеку плохо относитесь, а он хороший! Вы просто этого не видите!»
По натуре Саша был цыган, кочевник. Человек без дома. Вдруг ни с того ни с сего сядет в электричку и едет до конечной станции и обратно.
Куда-то мы поехали на его машине. Катя, дочка моя, спрашивает у Шурановой: «Тетя Тоня, а что такое пампасы?» Тоня объясняет, говорит про прерии, саванну. В разговор вмешивается Сашка: «Пампасы, Катя, это воля!» Мечтательно так говорит. Вот весь он в этом. Уйдет куда-нибудь: «Я через час буду!» Хорошо, если назавтра появится!
- С такими мужчинами женам тяжело…
- Невыносимо! Тоня такие стрессы из-за него переживала! Сашка скажет: «Я пошел погулять с собакой», а приходит через сутки! К этому привыкнуть невозможно! Тем более, когда не знаешь, в каком виде он появится! Тем более, с его-то здоровьем! Вскрылась язва. Потеря крови - жуткая! Никто же этого не знал! А он молчал! Потом только скажет: я не чувствовал боли!
Но Саша всегда возвращался в свой дом. Дом, который для него создала Шуранова. Антонина его очень любила! Очень! Отмывала после его похождений. Пестовала - как ребенка. Еду подавала на тарелочке с вилочкой. А мама говорила: «Сашке хорошо бы какой-нибудь колбаски на газетке да еще через форточку подать!»
- У Александра Юрьевича была машина?
- Когда-то был «Запорожец». Потом долгое время не было никакой. А года за два до смерти немецкие поклонницы подарили ему иномарку. Машина старенькая, «Аудио». Он ее больше чинил, чем ездил.
- Хочинский любил скорость?
- Нет. Ездил аккуратно, не лихачил. Но правила нарушал постоянно. Едем по городу, поворачивает «под знак». Я говорю: «Саня, что ты делаешь?!» - «Я, сестренка, езжу как умею». Ему просто в этом месте надо было повернуть, и неважно, что знак запрещал поворот. Поехал на какой-то кинофестиваль в Выборг. И где-то под Зеленогорском на «Запорожце» своем благополучным образом перевернулся. Наехал на кем-то пролитое масло. Слава Богу, что сумел выбраться из машины, а потом уже потерял сознание.
- Была ли у Александра Юрьевича альтернатива при выборе профессии?
- Мама, по ее словам, однажды с ужасом услышала, что сын хочет быть артистом. Но Саша: «Театральный институт, и точка!» У него были сложности при поступлении. Мать - ведущая артистка ТЮЗа, а Хочинскому за музыкальность поставили четверку, и он не прошел по конкурсу. И тут надо отдать должное маме, она приемной комиссии заявила: «Есть предметы, которые проверяются. Вот Сашин диплом об окончании музыкального училища. Давайте еще раз проверим его музыкальность!» Александр был одарен музыкально. Он многие стихи больших поэтов положил на музыку и исполнял с эстрады. Написал музыку к кинофильму «Три ненастных дня». На почве музыки в армии у него был конфликт со старшиной. Старшина разбил Сашкину гитару. И они жутко подрались. На гауптвахте сидел или какое-то другое суровое наказание Саша понес, не помню, но знаю, что он сказал старшине: «Меня бей! Мне морду разбей! Но гитара-то здесь при чем!» Отношение к гитаре у Хочинского было - как к живому человеку.
- Зачем он в армию-то пошел?
- Сказал: «Я мужчина и должен служить». Сейчас таких мужчин - поискать! После съемок в «Женщине, которая поет» его спрашивали: «Сашка, у тебя с Алкой роман был?» Даже если бы и было что, все равно бы не сказал. Он никогда не говорил о своих победах!
- После изгнания из ТЮЗа главного режиссера Зиновия Яковлевича Корогодского театр покинули многие его ученики и сподвижники. В том числе Хочинский с Шурановой. Было непонятно, куда они исчезли.
- Какое-то время они с Тоней работали в небольшом театрике «Интерателье», потом пытались создать театр «Глобус». А потом их приютил Театр сатиры. В период безвременья жили они очень тяжело. Часто - впроголодь. Вдумайтесь: народная артистка России Антонина Шуранова лепила из глины какие-то розочки на продажу!
Саша - романтик, а не прагматик. Ему очень трудно было приспосабливаться, перестраиваться. Ему, человеку, который в жизни никого не предал, было не понять, как на это могут пойти другие. А поскольку востребованность оказалась крайне низкой, чаще пил.
Когда Александру стало в очередной раз плохо, Антонина вызвала «скорую». У него остановилось сердце. Врачи запускали, запускали сердце - не запустили! Напоследок он только улыбнулся…
Вспоминая Сашу, все время скатываешься на то, что он был окружен любовью! Его любили и люди, и животные. Рикки, Сашин пес, после его смерти постоянно лежал на подоконнике и высматривал хозяина…
Хочинский Александр 2004 - Журавль по небу летит (320)Хочинский Александр 2009 - Концерт в Зоопарке (320)
