Анатолий Хан: «Думы о Маргелове»
Караганда
— Мое детство и отрочество прошли в 15-м микрорайоне Майкудука в светлое советское октябрятско-пионерское время. Мои покойные родители были рядовыми тружениками. Отец всю жизнь проработал на шахте, мама — на железной дороге. Старший брат Леонид как ушел в 18 лет в армию, так в Вооруженных Силах до пенсии и прослужил, прошел путь от рядового солдата до полковника, начальника отдела Северо-Западного Военного округа. Сейчас он владелец кафе «Патриот» в Санкт-Петербурге. Младший брат Ваня живет в Германии в городе Оснабрюк. Во время всеобщего советского равенства нам, мальчишкам, нелегко было выделиться из общей массы. Сегодня достаточно одеться от Версаче, купить крутую «тачку», и успех у девчонок гарантирован. Тогда же ничего этого не было и необходимо было совершить что-нибудь эдакое, чтобы понравиться именно той одной, которая для тебя являлась идеалом. Одним из вариантов привлечения всеобщего внимания могло быть умение играть на гитаре и петь. Именно этим я и стал заниматься. Впоследствии мое увлечение стало приносить хороший доход, когда я играл на свадьбах или, как мы это называли, «халтурах». Дома у меня всегда стояли барабаны, колонки, усилители, микрофонные стойки. Там же мы и репетировали. Я сейчас с огромной благодарностью и теплотой вспоминаю моих покойных родителей и соседей, которые не только не запрещали нам это делать, но и хвалили за какие-то удачные композиции. Еще я хорошо рисовал и писал маслом. Однажды дома на всю стену написал картину «Дикий пляж», и до сих пор разные люди мне признаются, что приходили вечерами смотреть на нее через окно. И мне кажется, что моя картина была какое-то время культурным событием в Майкудуке, пока она мне не надоела, и я ее не забелил.
— Специального музыкального образования у Вас нет?
— Никакого музыкального образования у меня не было и нет, и это, как ни странно, дает больше свободы для творчества. На постсоветском пространстве работают сотни музыкальных школ и консерваторий, ежегодно они выпускают десятки тысяч музыкантов, которые уверены в том, что Бах уже все в музыке написал, и добавить к этому нечего. Мы часто спорим с моим аранжировщиком Андреем Гололобовым, который окончил школу при консерватории и саму консерваторию по классу фортепьяно. Долгое время он был клавишником у Игоря Корнелюка. Андрей говорит мне, что в музыке есть законы и правила, которые нарушать нельзя, а я ему говорю, что если буду придерживаться этих правил, то буду такой же, как все, и кому я такой буду нужен? В результате этих споров и рождается истина.
— Майкудук Вашей молодости был далеко не самым спокойным районом Караганды…
— Если имеется в виду междоусобная война, то в ней я принимал самое активное участие. Майкудук моей юности делился на 15-й микрорайон (Пятнари), где жил я, и все остальные микрорайоны и улицы (Спартачи). Стоило кому-то из нас появиться на чужой территории, например, в том же военкомате, как сразу начиналась драка. На танцах в парке мы всегда стояли стенка на стенку. Как только начинался быстрый танец, как правило, начиналась драка. Вот такая здоровая народная забава была в Майкудуке.
ВДВ
— Насколько я знаю, очень большое влияние на Вашу дальнейшую жизнь и творчество оказала служба в армии.
— В 1976 году после окончания школы №61 в 15-м микрорайоне Майкудука, я был призван в Воздушно-десантные войска, и это, может быть, случайное стечение обстоятельств, сыграло в моей жизни самую важную, основополагающую роль. Служил я с мая 1976-го по май 1978-го года в городе Ош. Уже тогда, вдали от родного города, я с гордостью носил звание «Воина-карагандинца» — оказывается, существовало такое неофициальное почетное звание. Оно появилось во время Великой Отечественной войны, благодаря особому героизму и стойкости карагандинцев. Вспомним Нуркена Абдирова, Мартбека Мамраева и многих других. В мирное время в военных округах, полках, батальонах своим особым теплым и заботливым землячеством воины-карагандинцы завоевывали уважение командиров и сослуживцев, становились отличниками боевой и политической подготовки.
Отслужив еще до событий в Афганистане, я, сопереживая братьям-десантникам, собирал по крупицам неразглашаемые тогда сведения о невероятных подвигах гвардейцев-десантников и рассказывал о них всем знакомым и малознакомым людям. Но очень скоро я понял, что эти мои рассказы вызывают у слушателей такой же малый интерес, как вопрос жизни на Марсе, потому что все это не освещалось ни в средствах массовой информации, ни в документальной, ни в художественной литературе. И только непрофессиональные песни об Афганистане имели какой-никакой резонанс. И тогда я решил писать песни о тех подвигах десантников, о которых мне рассказывали вернувшиеся из Афгана ребята. Так родились мои первые и самые дорогие мне песни — «Смерть Братана», «Плен», «В небе над Кабулом», а позже — «Никто, кроме нас», о гибели 6-й роты ВДВ в Чечне.
Музыка
— Кем Вы стали после службы в Вооруженных Силах?
— После армии я два года отслужил сверхсрочником, потом работал на комбинате «Стройпластмасс» в хрустальном цехе выдувальщиком 5-го разряда. У меня на диске «Муза» даже есть песня «Выдувальщик Саша» про моего наставника и друга Александра Гуляева. Потом, попав под горбачевское массовое сокращение штатов, работал начальником охраны мясокомбината, после — начальником охраны мебельной фабрики, затем сопровождал грузы, пока в 1996 году не переехал в Санкт-Петербург. Здесь 10 лет отработал в морском порту заместителем директора Международного контейнерного терминала. Сейчас являюсь председателем Северо-Западного фонда Василия Филипповича Маргелова — легендарного основателя и командующего ВДВ. Готовлюсь к столетнему юбилею со дня его рождения, который будет праздноваться 27 декабря этого года. Хочу провести в Санкт-Петербурге первый Маргеловский фестиваль солдатской песни.
Благодаря песням о героях-десантниках, я стал лауреатом двух международных фестивалей солдатской песни в Тихвине (в 2005 и 2007 годах), в 2006 году занял 2 место на фестивале солдатской песни в Киришах. Так случилось, что впервые песня «В небе над Кабулом» прозвучала в «Полевой почте» «Радио Петроград — Русский шансон». Когда я записал на знаменитой студии «Маэстро» первые три песни про Афганистан, я позвонил ведущему «Полевой почты» «Радио Петроград — Русский Шансон» Олегу Никулину и предложил свой материал для его передачи. Олег предложил мне приехать к нему на работу. Когда я, в назначенное время прибыл к нему, он вежливо объяснил, что ему каждый день приходят со всего СНГ десятки песен, но в силу малого формата передачи, а зачастую — низкопробности этих «шлягеров», поставить их в эфир не представляется возможным. Я сказал, что все понимаю, оставил свои записи и ушел. В этот же день я со всей семьей ехал на день рождения к другу, и, к своему удивлению, услышал по радио мою песню «В небе над Кабулом». Больше недели я земли под ногами не чувствовал! Сейчас я дописываю военный альбом и под влиянием моего товарища Юрия Шевчука начал записывать рок-альбом.
— Как Вы к року-то пришли?
— Рок-музыкой я увлекся после того, как был на концерте «Нашествие» в Гелиоспарке Эмаусе Тверской области, куда во время трехчасового выступления Юрия Шевчука и группы ДДТ только по билетам зашли триста тысяч человек. Когда загорелись зажигалки, это было просто незабываемое зрелище, целое море огня. И тогда я понял — вот язык, на котором нужно разговаривать с молодежью и петь не про черта и наркотики, а про любовь к жизни, к Родине, к женщине. В общем — сеять разумное, доброе, вечное.
Друзья и близкие
— Считаете Шевчука своим другом?
— Друзей у меня очень много в Караганде, это славные выходцы из Майкудука — Анвар Осин, Шамиль Осин, Александр Лаврентьев и многие другие. В Питере я еще слишком мало живу, чтобы нажить друзей. Разве что известный карагандинец Анатолий Мешков здесь мой добрый приятель, но слово «Друг» для меня — это нечто большее, это должно быть вынесено из детства и пройти проверку временем, горем и радостью, чинами и бедностью.
С Юрой Шевчуком я познакомился на презентации диска «Афганвет-2004». В этот сборник попали его и моя композиции. Потом встречались на общих концертах. Несколько раз был у него в студии и два раза дома на Моховой. Очень мажорная, конечно, квартира — лоджия 24 метра, бассейн, сауна, большой кабинет, и вся квартира увешана старинным оружием, заставлена старинными самоварами, утюгами на углях. С ним живет его мама — замечательная женщина, художница. В прихожей вывешены ее работы — натюрморты и автопортреты. А еще с Шевчуком живет его сын — добрый и чересчур спокойный парень, он работает у него осветителем. Летом Юра любит жить на даче — пить водку и стрелять из пистолета Макарова по бутылкам. Один раз он звал меня туда, но я был занят и не поехал.
— Что значит для Вас Караганда, и что — Санкт-Петербург?
— Караганда для меня — это малая родина, Санкт-Петербург — это мой дом. В Караганде мое любимое место — Майкудук, в Санкт-Петербурге — Невский проспект…
