Когда я познакомилась с Кортневым, он был совершенно невероятен! Леша сразу вызвал у меня устойчивую ассоциацию с молодым Маяковским.
"Здесь и вместе" Ирина Богушевская
Богушевская Ирина (02.11.1965) - певица, поэт, актриса. Родилась в Москве. Музыкой начала заниматься еще в школе, но после десяти классов поступила на философский факультет МГУ, по окончании которого преподавала философию будущим журналистам. Отдельным этапом в творчестве Богушевской стала ее актерская карьера в Студенческом театре МГУ под руководстовм Евгения Славутина. Ирина принимала участие в музыкальных и драматических спектаклях. В составе труппы театра с мюзиклом “Синие ночи ЧК” побывала в США, Германии, Финляндии и на театральном фестивале “Fringe Festival” в Эдинбурге. В 1993-м Ирина Богушевская приняла участие в конкурсе актерской песни им. Андрея Миронова и стала (по сей день единственной!) обладательницей Гран-При. В 1995 г. увидел свет бенефисный спектакль Ирины “Зал ожиданий”. В начале своей карьеры Ирина Богушевская выступала с сопровождении ведущего музыкального коллектива Студенческого театра - команды “Несчастный случай”. Вместе с “НС” Богушевская училась и работала в музыкальной студии Иващенко и Васильева (более известны как Иваси). Чуть позже вышла замуж за лидера “НС” Алексея Кортнева и в 1988 г. у них родился сын Артемий. В 1993-м, уезжая со спектакля, Ира попала в автокатастрофу, чудом осталась жива - разрыв нервных окончаний, практически парализовавший правую руку, почти на два года лишил Богушевскую возможности заниматься музыкой. Руку спасла известная армянская целительница. В 1995-м Богушевская принимает участие в известном конкурсе “Ялта-Москва-Транзит”, но после успешного выхода в финал умирает Ирина мама, что выбивает артистку из колеи и не дает возможности сражаться за главный приз. За годы песенного творчества композитор, поэтесса и певица Богушевская попробовала себя во многих качествах. Под псевдонимом “Тверская” работала ди-джеем на “Радио 101?, вместе с Алексеем Кортневым вела программу “Пилот” (НТВ), около месяца вела программу “Ночное рандеву” (ТВЦ), была редактором музыкальных новостей радио “Свобода”. После совместной работы с “Несчастным случаем” Ирина некоторое время выступала на сцене в сопровождении группы Студенческого театра МГУ “Оркестр форсмажорной музыки”, позже переименованного в “Случайный оркестр”. Группа состояла из музыкантов “Оркестра форсмажорной музыки” и “Несчастный случай”. Вместе с ними Ирина записала свой дебютный альбом “Книга песен”, увидевший свет в 1998 г. В 1998 г. Богушевская приняла участие в летней сессии игр элитарного клуба знатоков “Что? Где? Когда?”, заполняя своими песнями все музыкальные паузы игры каждую субботу июня, что, возможно, расширило аудиторию за счет зрителей канала ОРТ. В ноябре 98-го певицу Богушевскую приняли в члены Союза писателей. Основанием для принятия певицы в ряды Союза стали тексты ее единственного изданного творения - альбома “Книга песен”. С ноября 98-го года и по сей день Ирина выступает с камерной программой “Шоу для тебя одной” - в сопровождении пианистки Светланы Мочалиной (”Оркестр форсмажорной музыки”). В 1999-м Богушевская начала запись своего второго альбома, все с тем же коллективом “Случайного оркестра”, который помогает ей отныне только в студийной деятельности. Ирина Богушевская - уникальное явление в отечественной музыке. Ее музыкальные эксперименты лежат на грани шансона, рок-музыки и авторской песни.
Дискография 1998 г. - Книга песен
2000 г. - Бразильский крейсер
2001 г. - Легкие люди
2003 г. - Шоу для тебя одной
2004 г. - Нежные вещи
Шёлк (2010, 16 октября)
Детская Площадка № 1 — (2011, при участии Андрея Усачёва и Александра Пинегина)
..................................
Ирина Богушевская:
«Когда мы расставались с Кортневым, я хотела умереть»
У меня было невероятно счастливое детство. Я росла в мире, который меня любил и был распахнут навстречу. И что бы потом со мной ни происходило - а жизнь впоследствии здорово на мне отыгралась, - этого уже не истребить. Где-то живет уверенность, что любовь вернется и на самом деле все обязательно будет хорошо.
Любовь в моей жизни началась с родителей. Мама и отец очень нежно относились друг к другу и были красивой парой. Папа с пшеничной копной волос и белозубой, «кукурузной» улыбкой (у отца зубы ровные и крупные, как кукурузные зерна) чем-то похож на Даниэля Ольбрыхского (очевидно, по папиной линии нам передалась часть польской крови). Он был неотразим, когда возвращался домой из загранкомандировок. Всегда в шикарных костюмах, как на Андрее Миронове в «Бриллиантовой руке», когда он танцует на палубе. В общем, роскошный мистер, от которого невозможно отвести взгляд.
Мама влюбилась в отца совершенно невероятно - один раз и на всю жизнь. При этом она тоже была девушка козырная: кареглазая, миниатюрная, с фигурой, как у Джины Лоллобриджиды. Мама превосходно знала английский, занималась художественной гимнастикой, играла на фортепьяно, великолепно танцевала - была буквально начинена разными способностями, и все, за что ни бралась, у нее получалось. Но после моего рождения оставила учебу и полностью посвятила себя семье. Папа много ездил по миру (он был переводчиком), и мама повсюду следовала за ним.
Помню нашу квартиру на первом этаже с ажурным балконом, увитым розами, и с бассейном во дворе. Какой-то состоятельный человек из нашего дома каждое утро заказывал для бассейна грузовик льда. Нырял в лед, потом вылезал, вытирался, уходил - и весь двор с визгом бросался принимать ледяную ванну.
В Багдаде было много всяких приключений... В четыре года я решила поиграть в парикмахера и постригла всех детей из нашего дома. Родители ребятишек чуть не растерзали мою маму - дети, подстриженные клочьями, походили на леших и кикимор из страшной сказки. В результате всех моих друзей потом просто побрили под ноль...
Однажды к моей маме прибежала целая детская делегация с криками: «Тетя Наташа! Вашей Ире лошадь руку откусила!» Услышав это «радостное» известие, мама, конечно, упала в обморок. На самом деле это была не лошадь, а ослик молочника, который по утрам привозил молоко. И вот в один прекрасный день я надумала пересчитать ему зубы. Бедный ослик стоял, открыв рот, пока я ощупывала его зубы, а дети, наблюдавшие эту картину со стороны, решили, что моей руке конец!
Однако, несмотря на то, что я весело проводила время, жить в Багдаде мне не нравилось. Я все время просилась в Москву. Летом, когда температура доходила до пятидесяти градусов, меня увозили к бабушке. Я валялась у нее в ногах, умоляя не отправлять меня обратно. Лет в пять я начала сочинять стихи и аккуратным каллиграфическим почерком, переворачивая некоторые буквы задом наперед, записывала свои сочинения в коленкоровую тетрадь. Однажды я написала такое стихотворение: «Не поеду я в Багдад, и никто ему не рад. Там верблюды грязные, арабы безобразные...» Неполиткорректное стихотворение, но что взять с ребенка?..
Поэтому, когда мы наконец вернулись из Багдада под бабушкино крыло, я была на седьмом небе от счастья! У бабушки был теплый, уютный дом. Они с дедом были очень хлебосольными людьми, принимали огромное количество гостей - и друзей, и бесчисленную родню. Я в этом смысле совсем другой человек - люблю одиночество, живу закрыто. Мне надо сильно настраиваться, чтобы собрать вечеринку. А у бабушки это получалось потрясающе легко. Буквально из воздуха возникали горы пирожков, какие-то сумасшедшие эклеры, холодцы, салаты. Из чего и когда она успевала это готовить, остается только удивляться...
- В детстве вы мечтали, что когда-нибудь станете певицей?
- Сначала, начитавшись Ахматовой и Цветаевой, решила непременно стать великой русской поэтессой. Я вообще с детства очень много читала, и самым страшным наказанием для меня было, когда отбирали книжку.
Нас было несколько подруг, очень декадентски ориентированных. Ничего страшнее 50 граммов водки я с девчонками себе не позволяла, но как это обставлялось! Звучали знаменитые строки: «Все мы бражники здесь, блудницы, как невесело вместе нам...» Упоение декадентской эстетикой было полное! Что в общем-то объяснимо: когда вокруг бесконечные розовощекие пионеры с горнами, из протеста поневоле наденешь узкую черную юбку, закуришь сигарету и будешь казаться себе страшно порочной. В пику всему советскому и жизнерадостному.
Но, надо признать, голова моя тогда была совсем не на месте. Я запросто могла забраться на крышу шестнадцатиэтажки и сидеть там, болтая ножками, глядя вдаль и играя на флейте.
Однажды я решила свести счеты с жизнью...
Все началось с того, что в школе я смертельно влюбилась... Сын украинца и кореянки, он был невероятно похож на Маугли из моей любимой книжки Киплинга. Иллюстрации в книге были изумительные, а Маугли художник изобразил просто секс-символом: красавец с великолепной фигурой, черными как смоль волосами и карими миндалевидными глазами. Поэтому, встретив мальчика, похожего на героя моих детских грез, я тут же потеряла голову! Тем более что он читал прекрасные взрослые книги, занимался альпинизмом и спелеологией, общался со знаменитыми бардами, которые казались мне небожителями.
Нам тогда исполнилось по четырнадцать, но, честно говоря, мне кажется, что ничего более романтичного в моей жизни до сих пор не случалось.
Мама была буквально начинена разными способностями, и все, за что ни бралась, у нее получалось. Но после моего рождения она оставила учебу и полностью посвятила себя семье
Дело было в канун нового года. Я одна, родители ушли в гости. У меня лирическое настроение: зажгла свечки, поставила пластинку «АББА» и вдруг слышу какие-то странные шорохи, доносящиеся с балкона. Я похолодела, решив, что лезут воры - сижу со свечами, окна квартиры темные, наверное, грабители решили, что дома никого нет. Я жутко испугалась, но любопытство все-таки пересилило страх. Подползаю к балкону и вижу чьи-то ноги, которые рывками опускаются с верхнего этажа. А на ногах что-то очень знакомое... Альпинистские вибрамы! Испуг сменился полной растерянностью. Оказалось, мой «Маугли» привел друзей, закрепил на проходной лоджии страховку и, облачившись в альпинистское снаряжение, спустился по веревке на мой балкон!
В одной руке он держал бутылку шампанского, в другой - цветы. Я, как была в нарядной блузке и легкой юбке, кинулась его обнимать-целовать. Объятия и поцелуи заняли у нас довольно много времени, оставшиеся наверху товарищи замерзли, ждать им надоело, и они начали дергать веревку. Представьте: мы целуемся, вдруг возлюбленный взмывает в воздух, потом снова опускается на балкон, а через минуту все повторяется вновь.
Это была первая любовь, абсолютно нереальная по накалу. Когда мы расстались, я потеряла смысл жизни. Господи, это так легко в четырнадцать, когда ты еще не понимаешь, как сладко жить! Мне было настолько плохо, что я легла в горячую ванну и порезала на руке вену. Лежала и смотрела, как кровь окрашивает воду. Но, к счастью, тут родители вернулись домой...
Мое раннее детство прошло в Багдаде. Жить там мне не нравилось. Однажды я написала: «Не поеду я в Багдад, и никто ему не рад. Там верблюды грязные, арабы безобразные...»
Думаю, что решение оставить меня в Москве одну после того, как я поступила на философский факультет МГУ, далось им очень нелегко. Но отца ждала работа в Будапеште (мои последние два года вплоть до поступления прошли там).
Я осталась в Москве. Одна. В двухкомнатной квартире!
Как только мои друзья об этом узнали, вопроса, где собираться и пьянствовать, больше не возникало. Мне звонили в два, три часа ночи. Или приходили без звонка. Я, заспанная, открывала дверь - на пороге компания: «Привет, Богушевич! Мы к тебе!..»
Не знаю, как я умудрялась сдавать сессии? Бывало, сижу в библиотеке, а у меня дома кто-то гуляет.
Однажды в моей квартире собрались встречать Новый год человек тридцать. Праздновали долго. Вечером третьего дня Леша Кортнев съездил домой и вернулся с очень крутой гэдээровской детской железной дорогой. Мы ее разложили на столе, запустили паровозик. В вагончики ставили стопки водки и салатики, а затем переправляли друг другу. Когда уже не было сил ни есть, ни пить, поставили в вагончики свечи и в тишине созерцали, как они нарезают круги на столе. Было волшебно!..
- С Алексеем Кортневым вы познакомились в университете?
- Мы впервые встретились в студенческом театре МГУ. Леша Кортнев и Евгений Славутин, режиссер театра МГУ (ныне заслуженный деятель культуры России), были первые, кого я там встретила.
Помню, началась репетиция, и моя самооценка стремительно стала падать, потому что Леша к тому времени был в театре уже года два, играл большую роль и знал такие слова, как «темпоритм» и «сверхзадача», которые совершенно поразили мой неподготовленный слух. А я не знала и не умела ничего!
Но если говорить серьезно, Кортнев тогда был совершенно невероятен! Он сразу вызвал у меня устойчивую ассоциацию с молодым Маяковским. У Леши лицо такой же лепки, такая же грубая, мужественная красота. К тому же он писал просто гениальные стихи!
Кортнев только-только вышел из «дурки», где косил от армии. Причем косил он так талантливо, что его запихнули в буйное отделение. Леша неохотно об этом рассказывал, но было понятно, что он там всякого навидался. Может, из-за такого экстремального опыта, а может, просто потому, что в юности легче быть гениальным, ты открыт миру и живешь практически без кожи, но Леша писал удивительные стихи, от которых просто голова кружилась. Он и сейчас пишет сильно, но это уже другие стихи. Тогда в них был очень высок градус безумия...
- Кортнев заинтересовал вас только как творческий человек?
- Не более того. К моменту нашего знакомства у меня был роман. Лешу, я так понимаю, это задело. Но мне-то что с того? Я после каждой репетиции быстренько собиралась и уезжала на свидание.
По прошествии года мы с Лешей как-то курили на улице Герцена в дверях театра (мой роман тогда уже закончился), и он вдруг сказал: «Я написал тебе стихи...» И прочел сумасшедшей красоты стихотворение. Оно меня потрясло!.. Это была открытая мольба о любви.
Через год я вышла за него замуж. При той скорости, с которой тогда происходили события, это колоссальный срок. Я долго сопротивлялась - мне казалось, у нас и так все замечательно и формальности совсем не нужны. Но Леша настаивал. Когда мы расстались, я у него спрашивала: «Зачем ты вообще звал меня замуж?..»
- На вашей свадьбе, наверное, гуляли все студенты МГУ...
- Совсем нет. У нас была совершенно буржуазная свадьба в ресторане «Будапешт» - с кучей родственников, как и полагается... Но были и друзья, конечно. Кстати, Лешиным свидетелем стал Валдис Пельш. Мы с Валдисом хотя и учились на одном курсе, познакомились только в театре МГУ. Валдис - замечательный человек, но сначала мы относились друг к другу с большой настороженностью. Пельш был старостой группы и, со слов моих подружек, которые учились вместе с ним, казался невероятным пронырой: умудрялся сдавать все экзамены, при том что выглядел совершенным раздолбаем! В общем, Валдиса я считала эдаким ловким нацкадром, который приехал из Риги и удобно устроился в Москве. Сейчас смешно об этом вспоминать, но я поначалу действительно так думала!..
Свадьба удалась на славу: перепилась вся команда КВН МГУ - и это накануне решающей игры! После первой брачной ночи мой супруг вскочил и умчался на репетицию КВНа. Увы, восстановить силы после вчерашнего ребята так и не смогли: в тот день на игре они потерпели сокрушительное поражение.
- Одно дело быть любимой девушкой, а другое - женой. В семейной жизни сразу возникает масса обязательств...
- Однажды Леша очень внятно сформулировал основной тезис нашей семейной жизни (дело было в университетском лагере отдыха): «Ты мне кто? Чисть кильку!» Иными словами, наш быт был организован совершенно домостроевским образом: место жены - на кухне. А у меня отношения с кухней вообще не складывались. Готовить я не умела абсолютно. Мама-то собиралась выдать меня замуж, как минимум, за принца!
Помню, после отъезда родителей я впервые решилась сварить макароны. Положила их в холодную воду, поставила на огонь и ушла читать книжку. Часа через два, когда вспомнила про макароны, оказалось, получился великолепный клейстер! Возвращаясь к нашей совместной жизни с Лешей, расскажу одну показательную историю. Как-то Леша попросил меня сварить кофе. А поскольку я этого делать не умела, он взялся меня учить: «Берешь, засыпаешь кофе, наливаешь воду, но вся штука в том, что когда начнут подниматься пузырики, их нужно успеть проткнуть!» С этими словами он вручил мне, доверчивой, вилку и ушел. А я начала протыкать пузырики! Сначала они поднимались медленно, один за другим, и это было легко, но потом вода начала закипать, и вилкой пришлось молотить со скоростью швейной машинки! Как же Лешка ржал, войдя в этот момент на кухню! Я, конечно, сначала надулась, но потом тоже смеялась...
Веселье закончилось в 1988 году, когда родился Темка. После его появления я вдруг поняла, что у меня больше нет времени ни на театр, ни на учебу. При том, что на Лешиной деятельности рождение ребенка, в общем, никак не отразилось.
Первый год после рождения Темы прошел как в тумане. Дело даже не в том, что я очень уставала, - вся прежняя такая шумная и веселая, счастливая жизнь будто рухнула, и у меня началась самая настоящая депрессия.
Летом, когда мои силы были на исходе, мама взяла малыша к себе, а я поехала на две недели в Юрмалу, к своей университетской подруге Сигне. Так вот, на следующий день после приезда я свалилась с температурой тридцать девять и пролежала десять дней. Никто не мог понять, что за болезнь со мной приключилась. Думаю, это просто реакция организма на все стрессы, которые на меня тогда навалились...
Из-за ребенка пришлось уйти в академический отпуск. Но по прошествии года я поняла: все равно надо как-то заканчивать университет. Пришлось перевезти Темку к родителям, тогда появилось время на учебу (впоследствии мне удалось даже поступить в аспирантуру). Кроме того, я наконец смогла вернуться в театр!
Помню, в Берлине произошла одна «забавная» история. Все началось с того, что Леша не пришел на дневную репетицию, потом на вечернюю и в итоге на сам спектакль. Никто ничего не понимал. Еще стояла Берлинская стена, по одну сторону - социализм, по другую - дикий Запад. Начали допытываться у меня, не собирался ли Кортнев попросить в ФРГ политического убежища? В общем, гастроли грозили обернуться грандиозным скандалом. Я пережила ужасную ночь. Слава Богу, на следующий день Леша все-таки объявился - он загремел в кутузку!
Оказывается, Леша купил Теме рубашечку и фонарик, но при этом чек оставить не додумался. Потом зашел в берлинский универмаг , где продавались точно такие же вещи. Когда Леша выходил, его задержали, заподозрив в воровстве. В общем, пришлось ему просидеть в участке до утра, пока товарные бирки не проверили по компьютеру. После чего извинились, накормили завтраком и отпустили.
- Судя по этому эпизоду, Леша был заботливым отцом...
- Заботливым отцом он стал гораздо-гораздо позже. Прочный союз может существовать только тогда, когда он нужен обоим. Если он нужен одному из двоих - затея обречена на провал. Глядя на Лешу - а все-таки мы знаем друг друга уже много-много лет, - мне кажется, он только в последние годы понял эту простую истину.
Расставаясь, мы оба плакали. И для Леши, и для меня было очень болезненно осознавать, что ничего не получилось.
Тогда я все время повторяла: «Мне так плохо, что хочется умереть!» И я на самом деле часто и серьезно думала о том, чтобы уйти из жизни, останавливало лишь наличие Темы. Казалось, что я стою на краю пропасти. Потом уже, лежа в больнице после аварии и умирая от боли, я поняла, что до края было очень далеко. Есть в жизни проблемы гораздо более серьезные, чем развод. Во всяком случае, после катастрофы я никогда больше не думала о том, что хочу умереть. Никогда. Ведь все, о чем мы просим, может сбыться. Об этом стоит помнить.
В катастрофу я попала в 1993 году, когда Теме было 5 лет. У нее своя предыстория. Вечерами у меня были концерты или спектакли, а днем я работала диджеем на радио в программе «Час по заявкам». Слушатели звонили в студию и заказывали песню. Однажды позвонил мужчина, я услышала голос и «поплыла». Это был очень глубокий, завораживающий, бархатный голос с властными интонациями. Мужчина заказал какую-то песню и тут же пригласил покататься на лошадях. Он как-то очень легко меня уговорил, и я решила с ним встретиться. Забегая вперед, скажу, что до лошадей дело так и не дошло...
Иван (так звали обладателя уникального голоса) оказался типичным представителем золотой молодежи. Его отец был очень известным дипломатом, шефом протокола МИД (потом мы познакомились - прекрасный человек, большая умница), и сын с рождения вел необременительный образ жизни. Лошади, охота, автомобили, девушки - я искренне удивлялась, как при такой занятости Иван умудряется еще и заниматься бизнесом.
И вот через полтора месяца после знакомства Иван предложил после вечернего спектакля подвезти меня домой. Странно, в тот вечер многие мои друзья были на машинах, и я могла уехать на любой, но выбрала его «Мерседес». Иван, как выяснилось потом, был слегка нетрезв - впрочем, в протоколе это, естественно, не отразили. На Калининском нас вынесло на встречную полосу, произошло лобовое столкновение... В результате я сломала правое плечо, локоть, были переломаны шейные позвонки и позвонки между лопатками. Правую руку полностью парализовало.
В больнице мне наперебой твердили одно и то же: «Ты должна с ним судиться! Знаешь, какую с него можно стребовать пенсию? Хватит на всю оставшуюся жизнь!..» Но вместо разговоров о пенсии мы вели совсем другие разговоры. Кстати, он сам остался невредим - только поседел.
Это был самый странный роман в моей жизни. Он развивался в абсолютно противоестественных условиях: казалось, я должна возненавидеть человека, который сделал меня инвалидом, а я влюбилась!
Первое время после аварии ко мне в больницу, как говорится, не зарастала народная тропа: родные, друзья, коллеги, ребята из театра МГУ - почему-то в основном молодые люди.
Конечно, Иван приходил чаще других, заботился, привозил все необходимое. Думаю, он делал это не только потому, что не хотел платить пенсию, как утверждали кругом.
Когда-нибудь я напишу книгу про эти шесть месяцев - сценарий сериала, над которым будет рыдать вся страна. Сколько всего со мной произошло в тот период - невероятно! Например, однажды меня пытался изнасиловать завотделением гипербарической медицины. Вызвал вроде как на осмотр, запер дверь на ключ - и пошел теснить меня в угол. А я весила тогда 45 кг, правая рука висит плетью... Когда поняла, что уже почти зажата в углу, во мне вскипело такое бешенство! Я попыталась ударить его коленом в пах и охрипшим голосом просипела что-то такое, отчего он переменился в лице и выпустил меня из кабинета. Как земля носит таких подлецов, не понимаю. Иван потом его избил до полусмерти.
Но главной темой в моем сценарии будет борьба с болью (впоследствии выяснилось, что сломанные кости пережали нервы руки). На время спасали только уколы. Однажды, как раз когда их действие закончилось, ко мне пришла подруга. Меня начало так корчить на кровати, что она упала в обморок. Пришлось звать сестру, но не ко мне, а к ней - с нашатырем... Помню, в Склифе мне предложили уколы морфия. Я отказалась и правильно сделала - хороша я была бы через полгода после таких уколов!
Боли были невыносимыми. Что делать? Как-то я попросила Ивана принести большую бутылку из-под кока-колы, наполовину наполненную кока-колой, а наполовину водкой. К вечеру я была хороша и начала петь таким басовитым, «народным» голосом (хотя у меня высокое сопрано): «Товарищ, товарищ, болять мои раны, болять мои раны глубоке...» На середине куплета в палату ворвался мой лечащий врач: «Ира! Немедленно прекратите! Вас слышно по всему коридору!» В ответ я философски заметила: «А это не такая уж неподходящая песня для отделения первой травмы...»
Шел пятый месяц моей больничной истории, когда мама, выпив лишнего и находясь в невменяемом состоянии, позвонила Лешиным родителям и наговорила им массу неприятных, несправедливых вещей. В результате Леша и его семья перестали с нами общаться. Но главное - они перестали общаться с Темой... Мой папа как раз сидел с внуком, когда пришли Лешины родители. Бабушка с дедушкой принесли все Темкины вещи и игрушки (он периодически жил и у них) и сказали, что с ребенком больше видеться не будут. Я узнала об этом, позвонив папе со съемки в театре МГУ (меня ненадолго отпустили из больницы). Леша тоже там был.
- Что происходит? - спросила я.
- С твоей мамой просто невозможно общаться, - ответил он.
Я отказывалась верить своим ушам: «И ребенок не будет больше видеть тебя и бабушку с дедушкой?» Леша замялся: «Наверное, так будет правильно для всех...» Такой западни я не ожидала... Четверо здоровых взрослых людей не могут договориться друг с другом - и я, инвалид, ничего не могу с этим поделать, сидя в проклятой больнице!
Я вернулась в свою палату, легла в ванну и проплакала несколько часов.
Мы не общались примерно полгода. Когда же Леша осмыслил, что именно произошло, начал искать встречи, пытался что-то объяснить. Но я ничего не хотела слушать.
В конце концов, как ни тяжело мне было, я решила, что не должна лишать ребенка общения с родными. Мы с Лешей просто все друг другу простили. Наверное, мы к тому времени оба очень, очень повзрослели. Мои родители были категорически против: «Тебя унизили, растоптали, а ты собираешься все забыть?!»
- Сколько же длилось ваше больничное заключение?
- Я попала в больницу в августе, после Склифа, а сбежала оттуда в декабре, через шесть месяцев, когда меня собирались отправить в какой-то «реабилитационный центр», а на самом деле - филиал больницы для безнадежных (я подслушала разговор врачей в курилке). Я сбежала оттуда к Асмик Саркисян, народной целительнице и «матери моей правой руки», как я потом ее назвала.
Однажды приехали замечательные редакторы с российского телевидения, чтобы снять обо мне сюжет. За два месяца до аварии я выиграла конкурс актерской песни имени Андрея Миронова. Они и рассказали про Асмик, а позже устроили с ней встречу. Она меня осмотрела и первым делом обмотала плечо курдючным салом, специально купленным на каком-то рынке. Запах был весьма специфический, но, когда твоя рука сохнет, обвяжешься чем угодно. Потом она начала разминать мое несчастное плечо, и у меня зашевелился третий палец! Я тогда чуть не сошла с ума от счастья! Но для того чтобы вправить руку окончательно, надо было лететь в Ереван к учителю Асмик - сама она за это не бралась. Ее учитель - уникальный хирург, после спитакского землетрясения 1988 года он вместе с сыном, тоже хирургом, проработал несколько суток подряд, спасая людей.
Мы приехали в горную деревню недалеко от Еревана. Учитель Асмик оказался древним стариком. Мне даже страшно стало: «Господи, как же он будет что-то со мной делать?» Но он посмотрел снимки, взял мой локоть, сделал резкое движение - я потеряла сознание, но когда очнулась, все пальцы шевелились! С тех пор я праздную второе рождение своей руки, да и свое рождение тоже...
- Когда рука заработала, вы наконец могли вернуться в театр...
- Я с головой окунулась в работу! С Иваном мы к тому времени расстались, и главным образом потому, что ему не удалось наладить отношения с моим сыном. А для меня не существует дилеммы. Муж или ребенок, я не смогла бы быть счастливой с мужчиной, который не по душе Теме. Этот разрыв как будто закрыл очень темную страницу моей жизни: я чувствовала себя свободной и, как ни странно, счастливой. Я снова начала играть в театре МГУ, вернулась на радио. Отправила свою кассету на конкурс «Ялта-Москва-Транзит» и прошла в финал, который должен был состояться в августе 1995 года. Но в июле мама попала в больницу с диагнозом неоперабельный рак, а узнала я об этом на Кипре, куда поехала набираться сил перед конкурсом.
Я отправилась в Иерусалим, на Святую землю, так как слышала: все, о чем просишь у Стены плача, исполняется. Конечно, я просила, чтобы мама исцелилась... А потом начался самый трудный спектакль в моей жизни.
Ситуация была ужасная: врачи давали маме месяц-два и запретили говорить ей о болезни, опасаясь, что психика может не выдержать. В гостинице «Космос» тем временем шли ежедневные репетиции конкурса, и мама очень хотела, чтобы я участвовала и победила, выспрашивала обо всех подробностях.
Я боялась от нее отойти, не зная, застану ли, когда вернусь, ее живой или нет. Мучилась она ужасно. Кашляла так, что у меня разрывалось сердце. А на сцене «Космоса» звучала музыка, в огнях софитов шел настоящий праздник жизни... Вернувшись, надо было обо всем рассказать и, главное, не плакать, глядя на нее. Я поняла тогда, какая тоненькая пленочка между раем и адом: каждый день я была то с одной, то с другой стороны.
Мама прожила еще восемь очень трудных месяцев. И, к бесконечному удивлению врачей, после нескольких курсов химиотерапии болезнь начала отступать! Я очень верила в чудо - ведь одно уже произошло со мной! - и надеялась, что моя мольба дошла до небес. Но маму погубил инсульт. В марте ее не стало.
Хочу вспомнить один эпизод, это очень нежная краска. В 1995 году у меня в театре МГУ вышел мономюзикл «Зал ожиданий» (название придумал замечательный поэт и драматург Виктор Коркия, Евгений Славутин и Алексей Кортнев были режиссерами, к тому же Леша еще написал великолепное либретто). Один из спектаклей шел в день рождения моей мамы - 22 мая. Я ее пригласила на премьеру, и, когда мы уже все отыграли и публика устроила шквал оваций, я вдруг произнесла, сама себе удивляясь, потому что такие жесты мне не свойственны: «В этом зале присутствует моя мама. Я обязана ей не только жизнью. Мама положила свою молодость на то, чтобы я стала такой, какая есть. Давайте ее поприветствуем!..» Мама тогда поднялась, залившись краской, ей все долго аплодировали... Я рада, что успела сказать маме слова благодарности, потому что до следующего своего дня рождения она уже не дожила. Ей было всего пятьдесят...
После маминой смерти у меня возникло ощущение, будто меня придавила тяжелая плита. И тогда друзья, мои любимые музыканты из театра МГУ, предложили записать альбом. На самом деле они меня просто спасли. Работа над альбомом «Книга песен» вырвала меня из отчаяния, в котором я находилась.
Как раз когда мы записывали «Книгу песен», у меня начался сумасшедший роман.
Ничто, как говорится, не предвещало... Я была на восемь лет старше своего возлюбленного и, несколько лет издалека за ним наблюдая, убеждала себя в том, что мне нужно выбросить его из головы, потому что ничего у нас не получится. И как только я отказалась от надежды когда-нибудь его заполучить, произошло чудо. И началось счастье. Мы даже завели собаку моей мечты - золотого ретривера Доню.
Все было великолепно. Пока однажды мой молодой человек не напился и не выпал на три дня из жизни...
Алкоголь для меня совершенно отдельная тема. Собственно, мою маму погубил алкоголь. У нее так поздно диагностировали рак, потому что, когда маме периодически становилось плохо, мы с отцом думали, что это просто очередное похмелье.... Началось все еще в Будапеште. Сначала нам с отцом казалось, что это ерунда, но становилось все хуже и хуже. Помню, уже в Москве однажды я приехала к маме забрать Темку и нашла ее спящей рядом с пустой бутылкой...
И вдруг я вижу у любимого человека такие же глаза, как у мамы! Это не глаза человеческого существа. Когда-то мне потребовалось несколько лет, чтобы понять: близкого, родного человека в этом теле сейчас нет. Вместо него там сейчас сидит бес. И его надо гнать. Иначе будет плохо. Я была настроена решительно. После того случая мы очень серьезно поговорили и пришли к выводу, что оба не будем пить. Совсем. Я - за компанию, чтобы не провоцировать, он - чтобы выжить. И целый год все было замечательно. Потом мы поехали отдыхать в Крым, и однажды вечером он опять куда-то исчез. А когда вернулся, то, выражаясь словами моей подруги, я поняла, что «в этом лесу грибов не будет»...
При этом и расстаться нам тоже казалось невозможным. Это была самая настоящая страсть, из-за которой люди попадают в сумасшедший дом. Алхимия, биохимия, что угодно - невозможная физическая зависимость от другого человека. Промучившись еще какое-то время, я поняла, что не могу быть участницей многолетнего кошмара, когда ты каждый день надеешься, что любимый человек бросит пить. И я не хочу, не хочу, чтобы мой сын это видел!
В конце 1998 года мы расстались. Две недели после этого мне было так плохо, что я не могла ни есть, ни спать.
Однажды лежала и думала: что же это мне так не везет с мужчинами? Как влюбляюсь, жизнь меня обязательно за это сурово наказывает. Неужели нельзя в кого-то влюбиться и не получить по голове?.. А через некоторое время я познакомилась с Леней. Он обозреватель в «Авторевю», обладатель звания «Журналист года», помешанный на всем, что связано с автомобилями. Разбуди его среди ночи вопросом: чем «Понтиак» 1975 года выпуска отличается от «Понтиака» 1970-го, получишь исчерпывающий ответ. В своей профессии он успешен на сто процентов - мне кажется, что полноправный союз можно выстроить только с таким партнером. Во всяком случае, наши отношения развиваются именно так. Это совершенно новый сценарий в моей жизни. К тому же на свет появился наш сын Даня!..
С Даней связана еще одна удивительная история совпадений в жизни. Задолго до его рождения я пришла к врачу и услышала: «Ваш срок - примерно 22 мая...» После этих слов я несколько минут приходила в себя, в голове крутились самые разные мысли, ведь 22 мая - день рождения мамы... Но я до последнего сомневалась, что доктор назвала мне верную дату - всегда ведь существуют допущения плюс-минус несколько дней. И что вы думаете, прошло 21 мая, а в двенадцать ночи 22 мая у меня начались схватки.
Я смотрю на Даню и вижу, что какие-то гены ему совершенно точно передались от мамы. Она удивительно красиво, пластично двигалась, а когда танцевала, от нее вообще невозможно было оторвать глаз. И Даня такой же! У нас дома постоянно стоят цветы, и Даня очень любит обрывать лепестки. Видели бы вы, как грациозно он это делает! Абсолютно выверенные движения. Как у мамы...
- Время потрясений осталось позади...
- Хотелось бы думать. Теперь я глубоко уверена, что если в собственной голове навести порядок, то жизнь обязательно изменится к лучшему.
Беседовала Юлия Ушакова
© Журнал «КАРАВАН ИСТОРИЙ», август 2005 г.
Ирина Богушевская - У нас в раю
Богушевская Ирина - Шарманка-осень
Ирина Богушевская "Рио-Рита"
Ирина Богушевская- С Одесского кичмана
