Всем читателям (теоретически или на практике) известно, что в неволе людям заняться особо нечем(особенно это касается следственных изоляторов), а потому зеки придумывают себе развлечения из подручных средств. А средства эти, понятное дело, - товарищи по несчастью - сокамерники. Но сотрудники, которые работают в спецучреждениях, сами в каком-то смысле заключенные, а потому им также не хватает развлечений, и они также находят развлечение в приколах над товарищами. Тем более, уиновцы, постоянно общаясь с зеками, приобретают многие привычки. Вот и поговорим о «прописке».
Это совсем не то, что банальная простава. Впрочем, имеющие опыт работы в этой системе сотрудники, переходя на новое место работы, действительно, просто проставляют новым коллегам водки и все тут. Другое дело новички, которые только-только оказались в УИС. Вот к ним подходят со всей строгостью.
Очень распространен был (правда, больше в 1990-е) такой вид «прописки». Приходит зеленый пацан работать, допустим, галерным. О тюрьме у него представления довольно смутные. Главное, он думает о ней всякие ужасы, насмотревшись фильмов и наслушавшись баек. И вот пришел он на работу. Ему старшие товарищи говорят: тебе сразу ответственное задание, надо провести ночь в камере с особо опасным преступником. Настолько опасным, что его даже в камере одного нельзя оставить - все время за ним нужен глаз да глаз. И действительно, направляют парня в камеру к какому-нибудь расписному зычаре. Схема прикола такова. Зэчара этот, конечно, в курсе ментовского прикола. И свою роль он играет с удовольствием (чтоб ментам потрафить, да и для собственного развлечения). Как правило, такой зек - «актер» - лет за сорок-пятьдесят, тертый, весь в наколках самых изощренных и брутальных. И вот остается новичок системы с таким вот монстром. А тот начинает строить из себя сначала Ганнибала Лектора: рассказывает, сколько он убил, да съел. А потом, естественно, обнажившись, кричит уже в духе Доцента из Джентльменов удачи» - «сколько я зарезал, сколько перерезал – уууу!». И добавлял: О, какого молдого, смазливого мента мне привели, А ну снимай-ка штаны, давно у меня молодого мяса не было!».
Так-то молодые сотрудники и проверяются на вшивость. Некоторые сразу бились в дверь и кричали: «Спасите-помогите!». Понятное дело, к таким потом особого уважения не было, да и не задерживались они долго на этой работе. Другие дрожали, но терпели. Но тоже могли вскоре уволиться. Некоторые, особенно, кто в армии делом занимался, просто давали зэчаре под-дых и вызывали медика. Хотя потом и признавались, что несколько мандражировали. А был в «Крестах» такой случай. Все шло, как обычно. Пристроили молодого парня в камеру с расписным зеком, у которого шрам был во всю рожу. Натуральный Квазимодо. Смотреть на него было и больно и страшно. Такая «прописка» на самом деле длилась далеко не всю ночь - только несколько часов, за которые становилось ясно, кто чего стоит. И вот проходит два-три-четыре часа, а никаких вестей из камеры, где проверяется на вшивость молодой, нет. Менты слушают под дверью - тишина, хотя по сценарию страшный зек должен верещать свои ужастикине умолкая. Менты заволновались. Вдруг зек взял, да и взаправду пришил юного тюремщика. Открыли дверь. Такая картина: сидит зэчара на своих нарах и грустно смотрит, а молодой парень безмятежно спит на шконке с открытым ртом. Зек и рассказывает ментам: «Ну, начал я все, как положено. Дошел до того, чт сейчас «отпетушу». А этот ваш и говорит: «Заткнись. Я спать хочу». И тут же уснул, не обращая на меня внимания!»
Остальные менты разбудили парня, как героя, говоря: вот такие люди, с такими нервами, нам нужны, это да!
