Александр Лерман- До любви, до нежности
Александр Анатольевич Лерман (24 мая 1952, Москва — 10 октября 2011, Ньюарк, Делавэр) — советский музыкант, певец и композитор, член групп «Ветры перемен», «Скоморохи», «Весёлые ребята», «Аракс»; впоследствии американский филолог, специалист по индоевропейской филологии.
Советский период
Александр Лерман родился в Москве. В 1970 году окончил спецшколу при музыкальном училище имени Гнесиных по классу виолончели. С того же года изучал в Вильнюсском университете английский и литовский языки, закочив учёбу в 1975 году.
В 1965 году с гнесинским хором Саша Лерман попал в Артек, где от новых знакомых из социалистических стран наслушался новейшей западной музыки. В 1968 году он стал участником группы «Виолончелисты», составленной полностью из студентов класса виолончели Гнесинского училища и Московской консерватории. В группе он был клавишником и одним из вокалистов. Лерман вспоминал позже о первом концерте «Виолончелистов»:
« Помню, что вокал наш звучал абсолютно здорово — без малейшего вибрато, с интонационной и тембровой точностью, по которой я впоследствии часто тосковал и которая проявлялась потом только в «Весёлых ребятах» у нас с Лёшей Пузырёвым — опять-таки благодаря строгой дисциплине звукоизвлечения. Только, как сейчас помню, инструменталу не хватало той необходимой плотной чёткой звучности, которую давало усиление. Акустический звук был слишком слаб, как мы ни компенсировали его напором. »
Группа, составленная из профессиональных музыкантов, но выступавшая без ударника и электроусиливающей аппаратуры, распалась после двух концертов. Помимо чисто технических сложностей, причиной раскола стали разногласия в музыкальной сфере: гнесинцы Лерман и Михаил Кешкоев уже ориентировались на сложную музыку поздних «Битлз», тогда как их товарищи-студенты считали её отказом от чистоты таких ранних композиций, как A Hard Day’s Night. Лерман в 1969 году присоединился, также в качестве вокалиста и клавишника, к ансамблю «Ветры перемен». Новая группа быстро приобрела популярность благодаря необычному для того времени стилю: в её композициях (в частности, «Новгородский пир» авторства Лермана, «Для песни задушевной», «Такие вещи», «Долина-долинушка») использовались фольклорные и церковные музыкальные мотивы. Музыка «Ветров перемен» также испытывала влияние английского рока. В 1970 году Лерман перешёл в группу Александра Градского «Скоморохи», где, кроме них, выступали Александр Буйнов и Юрий Фокин. Группа базировалась в Москве, и при невысоких заработках совмещать эти концерты с учёбой в Вильнюсе оказалось для Александра слишком дорого. В итоге он переехал назад в Москву.
В январе 1972 года Александр был приглашен Павлом Слободкиным в один из наиболее популярных коллективов — ансамбль «Весёлые ребята», в котором ранее выступал Градский, а в то время уже работал барабанщик «Скоморохов» Владимир Полонский. Вскоре в ансамбль пришёл из армии Александр Буйнов. В качестве ведущего вокалиста группы «Весёлые ребята» Лерман исполнил ряд песен, получивших всесоюзную популярность: «Варшавский дождь», «Я к тебе не подойду», «На перекрёстке», «Чернобровая дивчина», «Когда молчим вдвоём», а также принял участие в записи первого LP ансамбля «Любовь — огромная страна». В ансамбле спел две свои песни: «Новгородский пир» и «По этой лестнице». В сентябре 1974 года перешёл ненадолго к Севе Новгородцеву в ансамбль «Добры молодцы». Однако вскоре Новгородцев уехал за границу, а Лерман после единственной гастрольной поездки с «Добрыми молодцами» перешёл ненадолго в «Аракс», в это время участвовавший в постановке «Тиля» в Театре имени Ленинского комсомола. Благодаря работе в «Ленкоме» он успел принять участие в съёмках кинофильма «Афоня», где сыграл небольшую роль в сцене на танцплощадке. В фильме также звучит его песня «По этой лестнице». Однако к этому моменту из-за невозможности свободного творчества у него уже сформировалось стремление эмигрировать из СССР. С марта по сентябрь 1975 года Лерман ненадолго вернулся в ансамбль «Весёлые ребята», в котором выступал вместе с Аллой Пугачёвой. Последние три месяца жизни в СССР он выступал сольно, в последний раз выйдя на эстраду в декабре 1975 год, в концерте в МАрхИ, в котором также участвовала «Машина времени». Его имя было убрано с вышедшего после его отъезда диска Давида Тухманова «По волне моей памяти», где Лерман пел песню «Сердце, моё сердце», и с альбома «Весёлых ребят», а в титрах фильма «Отважный Ширак», песню в котором он исполнял, он фигурирует как Александр Сафиулин.
Американский период.
После выезда за границу Лерман через Австрию и Италию добрался до США. Во время пребывания в Италии он жил при православной церкви и пел для прихожан. В Сан-Франциско вместе с Юрием Валовым — бывшим солистом «Скифов» и «Голубых гитар» — Лерман создал группу Sasha & Yuri. В 1976 и 1977 годах группа выступала на Западном побережье США, а сам Александр давал интервью прессе, рассказывая о судьбе советской рок-музыки. Его рассказы печатали Rolling Stone, New York Times, Los Angeles Times; в ответ в советской прессе стали появляться опровержения, а на гастроли в США был отправлен ВИА «Песняры».
В 1977 году Лерман поступил в аспирантуру Йельского университета, в 1985 году получив степень доктора философии. В 1989 году при его участии была создана кафедра русского языка в Делавэрском университете (Ньюарк). В Делавэрском университете он преподавал до самой смерти в должности доцента кафедры. При его участии на кафедре издавалась газета «Полиглот», где Лерман, знавший около 40 языков (по словам самого Лермана — вдвое больше), вёл этимологическую колонку. В свет вышли три его монографии и ряд научных статей на различные темы, а также три книги переводов, роман и сборник стихов.
Всё время пребывания в США Лерман не переставал писать музыку. В 1993 году он получил предложение от давних знакомых — музыкантов группы «СВ» Вадима Голутвина и Александра Чиненкова — о записи совместного альбома. В альбом «Ветры перемен», вышедший в 1995 году, вошли песни одноименной группы, песни Лермана, написанные в годы сотрудничества со «Скоморохами» и «Араксом», а также песни, созданные уже в Америке. Большинство композиций на диске были записаны впервые, хотя песни Лермана и звучали на концертах Градского, «СВ» и Вячеслава Малежика. В 1998 году Лерман и «СВ» выпустили ещё один альбом — «Перемены ветра».
В 2002 году Лерман, изучив книги Мэри Бейкер-Эдди, стал апологетом «христианской науки» и присоединился к Первой научной Церкви Христа. Он оставался верующим до конца жизни, активно участвуя в делах церкви в США и пропагандируя свою веру в России. Умер Александр Лерман 10 октября 2011 года в Ньюарке, оставив жену Сьюзен и сыновей Илью и Николая.
....................................
Группа «Ветры Перемен» возникла году в шестьдесят седьмом в стенах московского авиационного техникума им. Годовикова. Основателями её были белёсые братья Чириковы — старший Игорь (Гарик) и младший Саша. Прямым источником названия группы послужил альбом Animals «The Winds of Change». В состав «Ветров Перемен» — до моего появления в них — входили первоначально только студенты техникума: Гарик Чириков, игравший в тёмных очках с полным отчуждением на им самим сделанном «фендере» («один к одному» — восклицали все), Анатолий Алёшин, да-да, тот самый (гитара, вокал), Сергей Гусев (отнявший в какой-то ранний момент у Гарика роль басиста), Александр Штерман (клавиши типа «Юность») и Владимир Горбаченко (барабанщик, очень прилично по тем неритмичным временам владевший педалью). Саша Чириков был «импрессарио» до 1969 г.
А попал я в «Ветры Перемен» следующим образом. Под новый 1968 год «Ветры Перемен» выступили в специальной английской школе, в которой учился Сергей Старостин, мой ближайший друг (ныне профессор, заведующий кафедрой древнейших языков РГГУ, а в 1968—1974 гг. своеобразный роковый культуртрегер, знакомивший музыкантов с новыми пластинками, списывавший для групп английские слова и знакомивший музыкантов друг с другом в милой, прокуренной, уставленной книгами и пластинками комнате одной из хрущобных квартир Марьиной рощи). Серёже чрезвычайно понравились «Ветры Перемен», он подружился с ними и привёл А.Л. к ним на репетицию. Я учился в музыкальной спецшколе им. Гнесиных по классу виолончели и играл при этом в группе «Виолончелисты», состоявшей исключительно из виолончелистов, гнесинцев и консерваторцев. Помимо меня (клавишника и вокалиста) в неё входили Иван Монигетти (контрабас, вокал), Михаил Кекшоев (гитара, вокал) и Борис Острин (гитара, вокал). Несмотря на крайнюю музыкальность, высокий профессионализм, пышущий энтузиазм и трогательный пуризм — делали только Битлз и никого больше — «Виолончелисты» страдали от отсутствия усиления электрических инструментов и каких бы то ни было ударных. Апологетическая шутка — ударника, мол, нет, потому что не удалось пока найти ударника-виолончелиста — сразу же всем надоела. «Виолончелисты» выступили всего два раза — осенью 1968 г. в Архитектурном институте и на новогодних танцах в институте Литературном. К тому времени я уже сговорился с Толей Алёшиным из «Ветров Перемен»: заменю на клавишах Сашу Штермана (шуткам типа «Штерман-Лерман» не было конца) и, произведя по ходу дела другие необходимые замены в составе, сделаем из «Ветров Перемен» нетривиальную группу с упором на красивое многоголосие и оригинальный репертуар, сочинённый А.Л. Всё сие и произошло. К лету 1969 г. «Ветры Перемен» уже выступали в небезызвестном кафе «Времена года» вместе с «Троллями» в таком составе: Александр Лерман (вокал и годовиковская «Юность»), Михаил Кекшоев (ритм-гитара, вокал), Михаил Мастаков (бас, вокал), Владимир Ксенофонтов (лид-гитара), Владимир Горбаченко. Толю Алёшина к тому времени забрали в армию. Горбаченко тоже ушёл в самой середине летнего ангажемента. Вместо него пришёл Александр Константинов (Бутылкин), который мог загвоздить очень высокую ноту вверху любого аккорда — что твой Грэхэм Нэш (с которым мне довелось познакомиться семь лет спустя). Именно этот состав и стал знаменитым в Москве. В этом «классическом» варианте «Ветры Перемен» выступали в Каэме (Кафе Молодёжном на бывшей улице Горького), где открылся первый известный А.Л. рок-клуб — «бит-клуб» на языке того времени. Репутация «Ветров Перемен» — которых, кстати, Каэм постоянно пытался переименовать так, чтобы потенциально крамольные «перемены» из названия исчезли — сложилась из «клёвого трёхголосия» типа Hollies и повышенного интереса к русской фольклорной (и теперь уже прямо скажем — церковной) мелодике, проявившейся в оригинальных композициях. На сцене «Ветры Перемен» старались никогда не улыбаться, чем также вызывали комсомольский гнев.
Так и не выбросив «Перемены» из своего названия и не заулыбавшись, «Ветры Перемен» просуществовали до самого 1970 года, когда аз многогрешный, услышав, как Александр Градский кроет хорошо поставленным матом в микрофон комсомольских вождей на какой-то халтуре «Скоморохов» в МГУ, решил навеки связать свою судьбу со «Скоморохами». «Навеки» — в составе Градский, Буйнов, Полонский (а затем Фокин) и А.Л. — продолжалось года два. Участие А.Л. в «Скоморохах» было междугороднее: москвич по рождению, воспитанию и складу, я волею судеб оказался тогда студентом Вильнюсского университета в Литве, где специализировался по английским и литовским штудиям. Литва привлекала меня не только литовским языком, но и меньшей своей совковостью, радостным ощущением не окончательной ещё победы марксизма-ленинизма над человеком.
Я летал на «Скоморошьи» концерты из Вильнюса в Москву. Это было неловко, да и при тогдашних символических «Скоморошьих» заработках накладно. Основная тусовочная и частная моя жизнь протекала в Москве. Я ушёл из Вильнюса и перебрался обратно в Москву. Вскоре поступило предложение от «Весёлых ребят». Там уже некоторое время работали Градский и Полонский (Градский вскоре ушёл, зато пришёл Буйнов). С осени 1972 г. я стал гастролировать и записываться с «Весёлыми ребятами», этими советскими Yardbirds. Будучи в «Весёлых» солистом, я записал с ними массу советских пластинок, и гибких, и негнущихся (в частности, «Любовь — огромная страна»). Записывался я и у Давида Тухманова (например, спел «Сердце, сердце» на диске «По волнам моей памяти»; поскольку пластинка вышла уже после моего отъезда, имя моё на тухмановском альбоме не появилось, а с «Весёлоребятовского» исчезло; впрочем, все имена музыкантов на последующих тиражах «Любви — огромной страны» исчезли, остались только пустые жёлтые «тени» под фотографиями).
В «Весёлых» я познакомился с Александром Чиненковым, пришедшим туда из козловского «Арсенала» и принесшим с собой фирменный трубный звук и удивительную ритмичность — как в музыке, так и в человеческих отношениях; подружился с Евгением Казанцевым, великолепным музыкантом, отличным басистом и человеком басовой же глубины. Немного позже в «Весёлые» пришёл и давно любимый мною блестящий гитарист, в частности, и музыкант вообще Вадим Голутвин.
Поездки с «Весёлыми ребятами» по Сибири, Дальнему Востоку, центральной и прибалтийской России (особенно незабываемая поездка в бывший Кенигсберг, где у разбомбленных руин собора на заросшем пустыре местный алкаш ссал на исписанную граффити могилу Иммануила Канта) дали мне, жившему дотоле лишь в Москве и Вильнюсе (не считая курортных вылазок в Крым и на Кавказ) возможность пристально вглядеться в советскую родину и в «крепостную» жизнь её граждан. Ужасу моему и стыду, усугублённым ощущением собственного бессилия, не было конца...
Исполнять и записывать собственную музыку у меня по-прежнему не было никакой возможности, за малыми исключениями (одну-две песни стали играть в концертах «Весёлые», но о записи не могло быть и речи). Вообще было тоскливо и больно за бесцельно проживаемые годы. Я ушёл из «Весёлых ребят» и пошёл в «Добры молодцы», куда меня пригласил очень понравившийся мне тогда Сева Новгородцев. Вскоре Севу выжил Росконцерт (и он уехал в Англию), а я, съездив с «Молодцами» в одну поездку, перешёл в «Аракс», репетировавший тогда в захаровском уже Ленкоме «Тиля». Отыграв в театре один сезон, я зачем-то вернулся в «Весёлые ребята». Мои планы покинуть построенный на массовом убийстве, живущий пирамидальным рабством забитых своих подданных безнадёжный Совок к тому времени совсем оформились и приняли конкретную художественно-поэтическую форму. Подав заявление на выезд к вымышленному дяде в Израиль, я окончательно выбыл из «Весёлых ребят» и стал выступать соло под акустик. Последний мой перед отъездом концерт состоялся в начале декабря 1975 г. в Архитектурном институте в компании Андрея Макаревича и «Машины времени» (где играл в то время и Игорь Саульский). В конце декабря 1975 года хельсинкских соглашений и разрядки Совок соблаговолил выпустить меня никчёмного к несуществующему дяде (а ведь мог бы и бритвой!). так очутился я в Австрии, потом в Италии (в Риме, где жил и пел в православной, бывшей посольской, с иконостасом Брюллова, церкви), а потом и в Сан-Франциско (Калифорния). Там, вместе с Юрием Валовым из московских «Скифов», я организовал группу Sasha & Yuri, прогрохотавшую в 1976 г. по Западному побережью США. По ходу концертов я рассказывал о молниеносном рождении и медленном удавливании рока в СССР; американские газеты и журналы — The New York Times, L.A.Times, The Rolling Stone — печатали мои устные рассказы; было много передач и по радио (в том числе концертная запись и интервью по «Голосу Америки») и телевидению. В советской печати появились опровержения, в Америку на гастроли поехали «Песняры» (назад вернулись не все) и чуть-чуть было не поехал «Ариэль»: клевета, мол, наш советский рок самый-самый в мире. Благодаря такому международному вниманию в 1976 г. в Москве был проведён первый официальный рок-фестиваль (с участием «Машины времени» Макаревича) и рок потихонечку стал вылезать из погреба, которого не покидал с самого рождения.
В 1977 г. я устал от шумного света и, сдав соответствующие экзамены, поступил в аспирантуру Йельского университета — заканчивать своё филологическое образование. В 1985 г. я защитил докторскую диссертацию, а в 1989 г. помог создать кафедру русского языка и литературы в Делаварском университете (University of Delaware), США, где в настоящее время являюсь профессором русского языка и культуры.
Музыку я не переставал сочинять никогда, даже в самые академические годы. В прошлом (1993) году Вадим Голутвин и Александр Чиненков в качестве продюсера предложили мне записать CD с теми моими вещами, которые исполнялись в 1968—1970 годах и на которых создалась репутация «Ветров Перемен». Это прежде всего «Зелёный дол», «По этой лестнице», «Долина-долинушка», «Для песни задушевной», «Новгородский пир», «Твой облик», «Такие вещи». Кроме того, было решено записать несколько вещей периода «Скоморохов» и «Аракса»: «До любви, до нежности», «Скоморох», «Надежда, Любовь и Вера», «Летучий Голландец», «Всё по кайфу», «Волхвы (От уютных судеб)». Вошли в собрание и более поздние вещи, написанные мною уже в Новом Свете: «Нежный монтёр», «Whatever You Do», «Live Like Trees Grows». Получилась, таким образом, достаточно представительная коллекция. Все эти вещи, несмотря на их разность, объединяет всегда дорогая автору («Весёлые ребята» не в счёт) эстетика живого звучания, внутренней сдержанности и экономии средств, а также мелодика, усвоенная главным образом из народных песен тверской губернии (откуда родом мать сочинителя) и из знаменного распева — и не без влияния со стороны различных английских, преимущественно, музыкантов, которых слушатель без труда определит. За исключением «По этой лестнице», записанной А. Градским на концерте, посвящённом двадцатилетию «Машины времени» и вышедшей на кассете, а также «Для песни задушевной» и «От уютных судеб», вышедших на компакт-диске СВ «Москва и москвичи», ни одна из вещей никогда студийно не записывалась и не публиковалась. Благодарю А. Градского, а также СВ, за то, что они записали мои вещи. Особую благодарность приношу Вячеславу Малежику за исполнение некоторых моих песен в концертах и за тёплые слова и дружеские дела по отношению к автору этих строк на протяжении многих лет.
В заключение:
Спасибо маме (из крестьян тверской губернии) за её песни в детстве и потом. И теперь.
Сердечное спасибо Александру Чиненкову и Вадиму Голутвину за их память и любовь, и за честь, которую они оказали мне своей работой над этим альбомом. Только благодаря их невероятной обязательности, скрупулёзности и деятельной любви этот проект стал реальностью. Если бы все так трудились в России, она давно превратилась бы в цветущий сад.
Спасибо Чине, Вадиму, Жене Казанцеву и Анатолию Абрамову за несказанное удовольствие работы и общения с ними.
Спасибо Валерию Андрееву за студийный уют, чуткую режиссуру и (last but not least) билеты на «Женитьбу Фигаро».
Слава Богу за всё.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных.
Аминь.
Александр Лерман
29 июля 1994 г.
Я К ТЕБЕ НЕ ПОДОЙДУ- Весёлые Ребята, солист Александр Лерман
Александр Лерман- Моё богатство
На фото одна из самых прекрасных пар мирового кино Ален Делон и Роми Шнайдер(1938-1982)
Давид Тухманов -Сердце,мое сердце (Александр Лерман)
