В Италии с тюрьмами дело обстоит следующим образом: одна в Венеции, Тревизо, Падуе, Милане, две в Риме. Две - женские, две - для несовершеннолетних, две - мужские. Итальянский тюремный рецидив составляет более 70%. Но сидит сейчас в Италии всего 37 тысяч - при почти 60-миллионном населении.
По рассказам знатоков, итальянская тюрьма неоднородна, делится на две части: северную и южную. Юг начинается где-нибудь уже в Риме или чуть южнее. Здесь - мафия, относительная бедность и бардак, хотя гораздо больше солнца и апельсинов и еще больше темперамента. В южных тюрьмах сидят итальянцы, составляя примерно 80% тюремного населения. Сидят необязательно за очень тяжкие преступления (т.е. за убийства), но свой жизненный выбор они, скорее всего, уже сделали. С ними в тюрьмах усиленно работают, особенно с молодыми, но оторвать человека от "семьи" - трудная задача.
Север - это регионы Венетто, Тоскана, Ломбардия, Пьемонт, Эмилья-Романья... Т.е. благополучные промышленные районы, материковая Италия, та, что ближе к большой Европе - Германии, Франции, Швейцарии. Народ тут богатый, образованный и в тюрьмах, как правило, не сидит. В северных тюрьмах сидят иностранцы - магрибинцы, албанцы, жители бывшей Югославии и Румынии (до 70%, а для несовершеннолетних и до 90%). Из местных - главным образом цыгане, а "коренные" итальянцы попадают в заключение только за очень тяжкие преступления, в основном за убийства. За убийства сажают надолго, можно сказать, пожизненно, УДО нет, человек весь срок с тюрьмой связан, но есть "семилиберта" ("полусвобода"), т.е. послабление, прежде - по половине срока, а теперь, после реформы, и много раньше - если образ жизни осужденного позволяет (в этом и состоит реформа!), ему разрешают работать на воле, а спать в тюрьме, и так до конца срока.
Такая реформа без насилия и доносов ломает старые "субкультурные" образцы, смысл которых - в идеологическом противостоянии начальству. Но если начальство ведет себя мирно и уважительно, если тюрьма арестанта за шиворот не хватает, а наоборот - дает максимально возможное в рамках закона послабление, то "смысл" улетучивается сам, без оперативных мероприятий.
В Милане, в экспериментальной мужской тюрьме есть поварской кооператив, который не только кормит тюрьму (в результате чего качество питания заключенных подскочило до ресторанных высот, и теперь сотрудники желают кормиться не хуже), но и работает на выезде. Президент кооператива - энергичная женщина "хорошего происхождения". Она принадлежит к аристократическим миланским кругам, и у нее много знакомых, которые все время что-то справляют - свадьбы, юбилеи, поминки, просто гуляют. Нужен бар, стол - питание, и изысканное! Она предлагает услуги своего кооператива и гарантирует качество, ей верят - она своя, к тому же при высоком качестве цены ниже, чем у обычных ресторанов. Это уже и выгодно, и закон о конкуренции должен бы с этим бороться, но кооператив тюремный, а заключенные - незащищенный слой населения, для таких есть специальный закон о социальных кооперативах.
Кроме того, что это работа, заработок, и "семилиберта" - послабление, это еще и социальная реабилитация для обеих сторон процесса. "Аристократы" видят, что "преступники" - не только человеческие существа, но и мастера своего дела и могут работать как артисты. Для итальянцев высшая похвала и форма существования - быть артистом своего дела. Не важно какого, кстати. И их отношение к тюремной проблеме слегка меняется. "Преступники" же получают прививку к социальной, а не криминальной карьере и надежду на будущее.
Тюрьма в этом случае играет роль первого вклада, что ей тоже выгодно. Она покупает сырье для своих поваров, так как все равно должна кормить заключенных. "Повара" целый год работали бесплатно (и не только заключенные, но и "вольные" члены кооператива), чтобы накопить капитал: их зарплата шла на закупку кухонного оборудования, транспорта и т.д. Теперь они не только получают зарплату, но и имеют базовый капитал, большой ассортимент блюд, которые отлично готовят, обученных мастеров, заказы, их жизнь кипит, хотя все это происходит в тюрьме, где обыскивают, требуют соблюдения режима, наказывают и т.д.
Местные могут остаться в кооперативе и после освобождения, что немаловажно. Найти работу нелегко, особенно после тюрьмы. А тут и работа, и люди знакомые, которые не станут смотреть косо. Работать, кстати, можно и в тюрьме, пустят. А спать дома.
Волонтеры - это добровольцы. Денег они в тюрьме не зарабатывают, приходят сюда для того, чтобы пообщаться с заключенными и помочь им в чем-нибудь доступном. Например, обучать итальянскому языку - на севере это актуально. Помогать заключенным в Италии престижно, как и во Франции, например.
Про культурную медиацию в итальянских тюрьмах слышали и раньше, но только в этот раз удалось познакомиться поближе. Причем буквально: одна из четырех женщин, принимавших участие в коллоквиуме, самая молодая, с именем невероятной красоты, была культурным медиатором.
В ее обязанности входит представлять своих подопечных (в данном случае это были осужденные албанского происхождения) в разных ситуациях и инстанциях. Сама она тоже албанка, знает язык и традиции, в Италии давно - закончила в Падуе университет, теперь учится в аспирантуре.
Например, если в тюрьму попадает албанец, она поможет перевести его документы, связаться с семьей, но она не только переводчица. Ее задача - объяснить ему, почему итальянцы ведут себя так или иначе в тех или иных ситуациях, помочь ему разобраться в тонкостях итальянской культуры, в ее основных ценностях. Объяснить итальянцам, с которыми у него возник конфликт, его чувства и ценности, т.е. добавить ему, оторванному от своей культуры, живущему в итальянской тюрьме как в безвоздушном пространстве (воздух - метафора культуры), немного кислорода. Улучшить его самочувствие, его перспективу на "семилиберта". Ведь гораздо легче выучить в первом приближении язык, чем понять глубину взаимоотношений. А потом им займутся волонтеры и кооперативы.
Впрочем, все иностранцы, которых доводится встретить здесь в тюрьмах, говорят по-итальянски, а многие проживали в Италии много лет до того, как попали в тюрьму.
Такие же помощники-медиаторы есть у представителей других культур - у арабов из северной Африки, у югославов и румын, не сомневаюсь, что и у русских, которые в итальянские тюрьмы тоже попадают.
Все вышесказанное касалось в большей степени мужских тюрем. Условия содержания в женской тюрьме в Риме, Ребиббии, доброго слова не стоят. Большая старая тюрьма рассчитана на 300 заключенных, а так как во время посещения она была переполнена, то и камеры тоже. Все как всегда и везде, только персонал мягче и нежней, чем обычно, и это, на мой взгляд, не может стать обыденностью. Да и некоторые виды деятельности заключенных вызывали почтение: в тюрьме есть курсы каменной мозаики. Впрочем, чему удивляться - это же Рим.
Это же Италия, хочется добавить - и немедленно вернуться в экспериментальную тюрьму в Милане. Главным потрясением в этом месте оказались не кооперативы и прочие чудеса тюремного модерна. Белые стены тюремных коридоров были расписаны огромными фресками. Не ученическими работами, которые есть в любой итальянской тюрьме: под Пикассо, под Гвидо Рени, под Модильяни, под Шагала и т.д., что тоже хорошо, освежает и бодрит. Это были оригинальные работы, написанные творцом с темпераментом Микеланджело.
Художник, получивший огромный срок за убийство, был профессиональным художником, т.е. имел образование и работу по специальности. Когда он попал в тюрьму (это было недавно, тюрьма открылась всего четыре года назад), ему разрешили оформлять интерьеры. Я прошла по всем коридорам и видела, как нарастал, набухал его талант, превращаясь в талантище, а он, бытовой убийца, - в гения. Абстрактные, почти геометрические панно, милые, но немые, постепенно наполнялись кровью и плотью, загорались красками, в которых слышалась ярость, отчаянье и победа.
Тюрьмы для несовершеннолетних (их две, в Риме и в Тревизо - старинном городке неподалеку от Венеции) тоже совершенно разные. Та, что в Риме, - новая, построенная на большой территории, с садом, огородом, футбольным полем и баскетбольной площадкой, с травой, пиниями, кошками, собаками, кроликами, курами и петухами, разгуливающими совершенно свободно, причем последние не предназначены для поедания. На территории стоят коттеджи, рассчитанные примерно на десять человек, отдельно для мальчиков, отдельно для девочек. Да, девочки здесь тоже были, человек так пять, остальные (всего было примерно сорок) - мальчики. Деление было и по возрасту - старших селили отдельно от младших. Спали отдельно, все остальное время проводили вместе - школа, театр, спортивные занятия, танцы. Тюремщики без всяких отличительных знаков, а так как еще и молодые, то понять, кто есть кто, просто невозможно.
Сидят здесь в основном не местные, а если местные, то только за тяжкие преступления: убийства, изнасилования, телесные повреждения. Остальные из тех же регионов, что и взрослые заключенные. Еще приятно поразила большая степень независимости подростков и их чувство собственного достоинства, выплывшие в скандальном эпизоде.
Что касается детской тюрьмы в Тревизо, в которой на момент посещения содержалось всего десять мальчиков (и из них только один местный), то это небольшое отделение, рассчитанное на двадцать подростков, расположенное на территории мужской тюрьмы, построенной в 1956 году. Это единственное место в Италии, где совмещены два учреждения. Здание в три этажа, камеры, кабинеты. Тесно. Подростков учат языку, математике, географии. С ними работают соцработники, учителя, культурные медиаторы. Периодически их навещают ровесники - местные школьники, мальчики и девочки, играют с ними в футбол, беседуют, слушают музыку, рисуют. Родственники здесь бывают, по понятным причинам, редко. Сотрудники - в форме и без - откровенные и любознательные, чувствительные и темпераментные итальянцы, содержали большую примесь печали.
Сейчас в Италии для детей-нерезидентов создана общенациональная программа под названием "Азимут". В каждом регионе есть дома, куда освободившийся или бездомный подросток может быть направлен для проживания. Это и общежитие, и школа, и иные виды социальной поддержки. Другой вопрос, что бродячие дети в таких благостных местах надолго не задерживаются, так как предпочитают улицу.
Тюрьма Карчери (Prigioni Nuove «Carceri»).Венеция.
Тюрьма Карчери была построена по проекту итальянского архитектора Антонио да Понте в 16 веке на на набережной Скьявони, рядом с каналом Рио де Палаццо. Как и любая средневековая тюрьма Карчери таит немало страшных тайн - здесь узников пытали и содержали в нечеловеческих условиях: мрак, сырость, крысы размером чуть поменьше собаки, да мощные чугунные решетки - вот все, что они видели, находясь в этой тюрьме. В свое время лорд Байрон, знаменитый английский поэт, добровольно провел ночь в одной из камер, дабы проникнуться зловещей атмосферой этого места, черпая вдохновение для написания новых поэм.
После окончания Второй мировой войны Тюрьма Карчери стала музеем, который имеет большую популярность у туристов - не век же кормить голубей на площади Сан Марко да на гондолах разъезжать! Зловещие тайны старины ничуть не менее притягательны.
К Тюрьме Карчери ведет Мост Вздохов. Минуя его, будущие узники бросали прощальный взгляд на город, да горько вздыхали - так мост и получил свое название.
